Последняя возможность увидеть солнце - John Hall

поднимаю руки к лицу, смотрю на костяшки без кожи, с которых сочиться кровь, потом поворачиваю руки и смотрю на ладони, на то, как красная жидкость проникла в трещины линий, на то, как она в точности повторила узор. Я смотрю на это, и из моей груди пробивается смех. Глубокий, тяжелый смех сотрясает стены этой хрупкой постройки, пока ладони ползут со лба вниз по лицу, а потом переходят на шею, оставляя после себя грязно-алый след.

Беру все то, что есть из одежды, и надеваю на себя, беру одеяла и обвязываюсь ими, беру лопату и выхожу на улицу. Метель снегом и ветром ноября встречает меня как глупца, посмевшего бросить ей вызов.

– Вызов принят, – представляю себе ее ответ и отправляюсь в сторону кладбища.

Здесь посреди ночи одинокая фигура роет землю, преследуя одну единственную цель – не умереть.

– Ты слышишь их? – вновь терзает меня первый голос.

– Ты их слышишь, я знаю! – второй голос подхватывает волну.

– Я знаю об этом, потому что сам слышу их, – третий голос продолжает общую мысль.

– Мы все их слышим, эти голоса под землей, – четвертый говорит мне.

– Земля танцует под ногами! – злобно усмехаясь, произносит пятый голос, и я начинаю приглядываться к земле.

Она содрогается, будто бы внизу есть колонка, что дышит басом. Земля под ногами становится мягкой. Земля выпускает из своего плена ошибочно забранного. Он зовет остальных, кто просто лежит здесь, рядом. Я чувствую, как своими костлявыми пальцами он обхватил мою лодыжку и подтягивается по ней вверх. Я – средство побега.

Через минуту я вижу сотни и тысячи трупов, что окружили меня. Они смотрят на меня, как на равного. Они пытаются понять, кто же я. А потом расходятся в разные стороны. Я – уже мертв.

– Смейся! – появляется пятый голос, и я улетаю вместе с истерическим хохотом.

В следующий миг я понимаю, что все так же стою посреди кладбища и ковыряю смерзшуюся землю. Все это время я видел галлюцинацию, в которой рыл, копал, уходил все глубже под землю, но это было лишь помутнением рассудка. Холодно.

Возвращаюсь в хижину и ищу там лом. Только так можно выкопать яму при данной температуре.

Найдя я возвращаюсь на прежнее место и уже ломом начинаю разбивать землю под собой. Медленно, но верно начинаю погружаться ниже и ниже. Я думаю лишь о том, что я не мертвец. Я обманываю себя. Холодно.

Меня окружают лишь кресты и лики. Меня окружает злая погода ноября. Меня окружает тишина и спокойствие. Меня окружают маленькие капельки пота и крови, что срываются с меня вместе с каждым новым резким движением.

Пока я работаю ломом – все в порядке. Когда я беру лопату за древко – холодно, но терпимо. Когда в моих руках вновь появляется лом, содранные участки кожи с ладоней тут же начинают болеть и гореть. Кровь вступает в реакцию с холодным металлом и словно бы впивается в него, не желая отпускать. Эта боль держит меня в сознании и не дает отрубиться. И вот я стою на дне глубокой ямы. Тяжело дышу от проделанной работы и холода.

– Боже мой, – слышу голос пастора. – Я тебя ищу уже с половину часа. Погода испортилась. Я привез тебе куртку и буржуйку в домишко.

С этими словами он бросает мне нечто похожее на куртку.

– Спасибо, отец, – говорю я.

«Гори в аду», – думаю я.

– Я продолжу работать,– говорю я.

«Демон для всех, ангел для меня», – думаю я.

– Сначала на планерку. Я привел тебе новых друзей, – говорит он, после чего берет в ладонь золотой крест размером в две ладони и целует его.

Я выбираюсь из могилы, которую долбил безумное количество времени, чтобы согреться, чтобы не окоченеть. Я был увлечен своим занятием, поэтому даже не заметил того, как ночь сменилась темным, холодным, злым утром ноября. Оно, это утро, также пришло в сопровождении метели. Словно претенциозная барышня, ведомая под ручку своим кавалером. Холодом это утро смотрело на всех и все сверху вниз.

Я выбираюсь из могилы и иду вслед за жирным ублюдком, который в очередной раз спас мою ничтожную жизнь, полную несоответствий, несовпадений, похожую на бред. Я – ошибка.

Вот они, те самые новенькие, которые пришли на смену другим новеньким, которые были раньше предшествующих новеньких. Все эти новые, очередные, сегодняшние друзья – пылинки, встречающиеся в зыбучих песках моей жизни. Все они затягивают меня на дно своими лицами, своими словами, своими голосами, что множатся обрывками в моей памяти. Все они – букашки, размазанные дворниками автомобиля моей жизни, который несется вперед по автобану без тормозов. Я превращусь в ничто.

– Сегодня вы должны… – слышу я привычную речь растра, стоя в строю ошибок . –Рабочий день будет сложным, но надбавки не ждите…

После этих слов в строю появляются несогласные.

– Это лотерея, и вы проиграли, – говорит он, и я смотрю на это свиноподобное подобие человека, на которое натянули черную наволочку, потому что ряса оказалось слишком маленькой. – И помните! Все это мы делаем ради проведения душ до Рая, где они смогут быть счастливыми около Бога, в вечности времен.

Эти слова оказывают магическое влияние на строй, на всех, кроме меня.

«Единственное место, куда можешь проводить ты, так это в ад. Причем ты, сука, очернишь даже самую светлую душу, устроив самые пышные торги среди желающих занять свеженькую могилку без воды», – думаю я.

В это время налетевшая еще ночью лютая стужа бьет в лицо ветром ноября, полным снега. Холодно.

Холодно.

Холодно.

Я хочу приступить к работе, чтобы согреться и прикончить последний день этого месяца. Я хочу выйти в город.

Вновь лом в руках при помощи действия мышц, при воздействии нейронов, что мчатся по моему телу по проводящим каналам, вновь этот кусок холодного металла, испачканного в крови, вонзается в землю перед тем, как я возьму лопату в руки, чтобы выкинуть лишнюю землю в сторону. Я наблюдаю за процессом со стороны. Я вижу себя, скрюченного от усталости и холода, из-за боли, по причине бессонницы. Я смотрю за новыми одноразовыми друзьями. Они готовы бросить все и пойти прочь, но есть одно «но», которое удерживает все эти души на местах. Их держат деньги. Деньги жирного, лживого, алчного пастора, которого я называю отцом.

«Он сказал набирать кипяток в ведра, чтобы наполнять места на продажу. Он сказал делать это за 15 минут до начала представления», – думаю я и перед тем, как приступить долбить очередную дыру, иду за ведром, а