Строптивая красавица - Саманта Бекет

– Как тебе не стыдно, мальчик! Я, можно сказать, вырастил тебя и всегда считал примерным христианином. Если б ты оставил эту очаровательную девушку умирать голодной смертью в пустыне, я бы так высек тебя розгами, что ты бы у меня неделю не мог ходить.

– Будем считать, что мне повезло. Нам не придется проверять действенность твоих угроз. Она собирается уезжать.

– Что? – Сесил удивленно поднял брови. – Не может быть! Куда она денется? Ей некуда ехать.

Алекс подвел его к кушетке и силой заставил сесть.

– Успокойся. Что ты так разволновался? Ты как-то странно себя ведешь. Я начинаю подозревать, не завел ли ты с ней шашни или что-нибудь в этом роде.

Несмотря на задубелую темную кожу, на щеках у Сесила появился яркий румянец.

– Господь с тобой! У меня есть Эстер. Кроме нее, мне до гроба никто не нужен.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем. – Сесил стремительно вскочил с кушетки. – Ладно, я отлучусь. Мне нужно поговорить с ней.

Алекс остался один в опустевшей комнате.

– Куда ни глянь – одни психи, – сказал он, обращаясь не известно к кому.

– Кэтрин! – Сесил подошел к грузовичку. – Сейчас я тебе все объясню.

– Что? – Она разогнулась и расправила плечи. Все его маленькие хитрости были давно ей известны.

Сесил улыбнулся. Такая же добрая улыбка была у него в то утро, когда они встретились в первый раз. Наверное, у нее был очень жалкий вид, раз он так улыбался. Когда он увидел ее возле застрявшего автомобиля, он не бросил ее умирать в пустыне. Оставил запас пищи и воды, а потом приезжал навещать. За то, что он подкармливал ее, она расплачивалась сшитыми изделиями. Тогда она еще шила на руках. Он доставал материал, а она изобретала, кроила и шила. Через две недели он завел разговор об усадьбе Алекса и предложил ей присматривать за домом. Потом они организовали эту швейную мастерскую. Кэтрин была счастлива. Если бы не Сесил, ее не было бы сейчас в живых.

– Хорошо, – сказала она со вздохом. – Я молчу. Объясняй.

– Я понимаю, – начал он, – ты считаешь, что я поступил непорядочно. Но у меня не было намерения причинить тебе вред. Видишь ли, я… мне не хотелось, чтобы Алекс узнал, что я переложил свою работу на другого человека. Ведь для охраны дома он нанял меня. А видишь, как получилось. Черт подери, я виноват и вообще в долгу перед тобой, Тыковка. Ты сделала для меня столько хорошего. – Он опустил глаза и затеребил поля шляпы.

– Но зачем нужно было держать это в секрете? Почему ты не позвонил ему и не сказал правду?

Он поднял глаза, и она увидела его набухшие покрасневшие веки.

– Просто мне было стыдно, – сказал он, скривив губы в горькой гримасе. – Язык не поворачивался сказать ему, что я стар и мне не потянуть ухода за домом.

Кэтрин дважды сглотнула комок в горле.

– Я поняла, – сказала она, соскочив с сиденья. – Не надо огорчаться. Теперь это, можно сказать, уже в прошлом. Я уезжаю.

– Зачем?

– Теперь приехал хозяин.

– Я знаю. Все равно кто-то должен поддерживать порядок в доме.

Она отошла к «мустангу» и начала оттирать пятно на капоте.

– Сесил, я хотела дождаться тебя, чтобы сдать эту партию одежды и сразу уехать, – решительно сказала она и, снова повернувшись к нему, добавила: – Я была бы очень признательна тебе, если б в этот раз ты заплатил мне не продуктами, а деньгами.

Сесил нахмурился:

– Вот те на! Тыковка, если б я знал, я бы… Короче – сейчас я не могу этого сделать.

Такого оборота событий она не предвидела.

Накануне последнего переезда, когда она переселялась к подруге, у нее на руках было больше трехсот долларов и к тому же исправный автомобиль.

– Ладно. Попробую обойтись тем, что есть.

– Это невозможно. Куда ты поедешь?

– Не знаю. Сначала нужно починить машину. Потом буду думать, что делать дальше.

– Ты можешь жить вместе с нами. Мы с Эстер в любом случае найдем, куда поставить лишнюю койку.

– Нет, Сесил. – Кэтрин улыбнулась. – Спасибо. Провинциальные городки вызывают у меня аллергию.

– Ну что ж, тебе виднее. Только, когда выберешь место, не забудь сообщить мне. Как-никак у меня остается твоего товара на целый рынок.

– Хорошо. – Она подвела его к дверце грузовичка. – Я надеюсь, что сумею отправить тебе весточку.

Сесил замешкался.

– Тебе чем-нибудь помочь?

– Не беспокойся. С машиной я как-нибудь справлюсь.

– У меня есть канистра с газолином. Может, возьмешь?

– Спасибо, Сесил. Канистру возьму.

Жгучие слезы навернулись ей на глаза. А ведь он всегда считала, что нет таких вещей в мире, из-за которых стоит плакать.

Прежде чем он успел добавить еще что-то, она забрала у него канистру и захлопнула дверцу. Взревел мотор, и машина выкатила на дорогу. Кэтрин взмахнула рукой, но грузовичок уже отъехал так далеко, что вряд ли Сесил мог заметить этот прощальный знак.

Что произошло с ее спокойной, безмятежной жизнью? За прошедшие два дня ей пришлось говорить столько, сколько раньше она не наговорила бы за два года. Она повернулась к канистре, собираясь отнести ее в свой автомобиль, и тут же остановилась. Макки стоял возле дома и смотрел на нее. От одного его вида она почувствовала слабость в коленях.

Глава 3

– Может, вам помочь?

Кэтрин вздрогнула, услышав его голос, и больно стукнулась головой о поднятый капот «мустанга».

– Тьфу! Впредь будьте осторожнее.

Она не подняла головы.

– Извините, что надоедаю вам.

В этот момент она откручивала гайку, и у нее как назло соскальзывал гаечный ключ, потому что руки были перепачканы маслом.

– Шли бы вы лучше в дом, – сказала она.

Не поднимая головы, она услышала скрип его ботинок. Слава Богу, уходит.

Наступила тишина. Наконец гайка сдвинулась с места.

– Вы давно не ели. Как насчет второго завтрака?

Она снова вздрогнула от неожиданности и во второй раз ушибла голову.

– Ох! – только и выговорила Кэтрин. Потерла тыльной стороной ладони макушку и тотчас исчезла под капотом.

Макки продолжал стоять в нескольких шагах от «мустанга» со стаканом лимонада в одной руке и бутербродом – в другой. Подняв глаза, Кэтрин по возможности незаметно бросила взгляд на волнующий изгиб его губ, затем на могучую грудь, не переставая изумляться чуду его существования. У нее замерло сердце и перехватило дух, как будто она катила на роликовой доске по крутому спуску. Кэтрин не переставала удивляться его над ней власти. Он выводил ее из равновесия одним своим присутствием. Потому ей и хотелось бежать от него на свою заповедную землю, именуемую одиночеством.

Он сделал шаг вперед.

– Я принес это вам.

– Вижу.

– Потрясающая любезность!

– Я не просила вас готовить мне второй завтрак.