Строптивая красавица - Саманта Бекет

– И вы даже не хотите накричать на меня? У вас не возникает желания сказать мне, что я ничтожество, если уехала не попрощавшись? Или, может быть, вы будете теперь смеяться надо мной, оттого что я вернулась?

Алекс поднял руку. Она отступила и крепко уперлась ногами в пол в ожидании удара. Легким движением пальцев он осторожно убрал мокрые пряди с ее глаз.

– Отправляйтесь под душ, Кэтрин. Мы еще успеем покричать друг на друга. Завтра утром.

Он опустил руку. Она задрожала, но уже не от холода.

Она вошла в душевую кабину и тяжело привалилась к стене. Прохлада кафельной плитки заставила ее на миг отпрянуть, но она слишком устала, чтобы двигаться. Единственное, чего она хотела, – это поскорее залезть в постель, свернуться калачиком и уснуть.

Выключив воду, она шагнула на коврик и взялась за полотенце. Вот дырявая голова, спохватилась она, увидев снятую одежду. Она опять забыла прихватить чистую смену. Ложиться спать без нижнего белья? Она живо вообразила Алекса, отворачивающего край одеяла, забирающегося к ней в постель, обнимающего ее своими большими руками… Ее тотчас охватила дрожь.

Хоть Алекс и сорвал у нее поцелуй, она была уверена: он не войдет к ней в спальню без стука. Она вспомнила о нежности его пальцев, отодвигавших ей волосы. Безусловно, он не из тех типов, которые берут женщину силой.

Она вышла из ванной и, заглянув в свою комнату, остановилась в дверях, пораженная увиденным. На постели, застеленной свежим бельем, лежала аккуратно сложенная мужская пижама из синего атласа, с нагрудным кармашком, на котором красовались вышитые герб и монограмма. На столике возле кровати, пуская струйки пара, стояла чашка с чаем.

Откуда такое внимание? Своим непонятным поведением он постоянно вносил смуту в ее душу, переворачивал все ее представления о жизни и людях. До встречи с ним она считала мужчин грубыми животными, преследовавшими одну цель – использовать женщину ради собственного удовольствия. Те мужчины, с которыми ей довелось иметь близкие отношения, были жестоки и беспощадны.

Кэтрин потрогала пижамную куртку. Прохладная материя казалась мягче лепестков розы. Она поднесла атлас к лицу и, прикрыв глаза, потерлась о него щекой. От пижамы исходил еле уловимый запах – даже не запах, а скорее намек на него, – такой же, как от самого Алекса. Она ловко прикинула обновку: нижний край пижамы доходил до середины бедер, рукава на два дюйма закрывали пальцы. Примерка подняла ей настроение. Неожиданно ей захотелось посмотреть на себя в зеркало, и (какой абсурд!) у нее даже появились некие игривые мысли.

А что, если Алекс не такой, как все? Может быть, ей встретился мужчина, который в жизни ведет себя так, как герои в романах? Что за чушь!

Пижамные штаны вызывали не менее приятные ощущения, но они оказались настолько велики, что ей никак не удавалось приспособить их на свою фигуру. После безуспешной попытки подвязать их чем-нибудь она решила обойтись без них.

Наконец Кэтрин откинула одеяло и скользнула в постель. Потом взяла чашку. Отпила глоток и тут же поперхнулась. У чая был омерзительный вкус. Уму непостижимо, как можно испортить чай? Алекс, несомненно, богат, хорош собой и, возможно, обладает другими, еще не известными ей достоинствами, но готовит он отвратительно!

Кэтрин отставила чашку и выключила свет. Подтянув одеяло к подбородку, она закрыла глаза и сосредоточилась на звуках дождя, барабанившего по крыше. Неимоверная усталость и отвратительный осадок во рту не позволяли ей расслабиться и уснуть. Через десять минут она не выдержала и встала, чтобы пойти на кухню и приготовить себе настоящий чай.

В кухне было темно. Значит, Алекс поднялся наверх и, наверное, уже видит третий сон. Она крадучись вошла в кухню и притворила дверь. Включила свет и подождала, пока привыкнут глаза.

– Что, не понравился чай?

Она пулей отскочила к двери, одернула пижаму и почувствовала, что сердце ее бьется, как пойманный птенец.

– Пожалуй, на вас она смотрится лучше, чем на мне, – заметил Алекс.

Он сидел за столом, и вид у него был такой же, как час назад, когда он впустил ее в дом.

– Вы так и не ложились? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Алекс слегка повернул голову в ее сторону, прикрыв один глаз, словно пытаясь постигнуть смысл ее вопроса, но ничего не ответил. Выждав минуту, он вяло пожал плечами и сделал большой глоток из своей чашки.

Как поступить? Возвращаться в свою комнату? Но тогда он лишний раз убедится, что она теряется в его присутствии. С другой стороны, ее беспокоило его состояние. Что он пьет? Хотя ей не было видно, что налито в чашке, она была готова держать пари, что там виски.

Следя, чтобы полы пижамы не очень разъезжались на бедрах, она осторожными шажками подошла к плите и украдкой взглянула на него. Он сидел в прежней позе, не двигаясь, устремив глаза на дверь. Она вздохнула и зажгла горелку под чайником. Через пару минут закипит вода, и можно будет уйти к себе. Пусть себе спокойно пьет дальше.

Тишину кухни нарушало только шипение газа под чайником.

Она хотела оглянуться, но побоялась. Не стоило тревожить его, ведь он вел себя так тихо. Странно. Разве подвыпившие мужчины бывают безобидны? Ничего общего с ее отцом!

Память на несколько минут перенесла ее в детство. Вспомнились ужасные ночи с пьяными дебошами, когда она, ежась в постели, не могла от страха уснуть. Подонок! Он мог в любую минуту ввалиться в комнату и наорать на нее, но еще хуже было слышать, как он избивал мать.

Свисток чайника вывел ее из забытья. Она быстро выключила газ. В кухне воцарилась полная тишина. Она вынула из жестяной баночки два пакетика с чаем и залила их кипятком. Потом молча отобрала у Алекса его чашку и заменила ее другой, со свежезаваренным чаем. Он кротко улыбнулся: – Я безнадежно испортил чай? Да? Кэтрин, не говоря ни слова, поднесла взятую у него чашку к носу. Понюхала и убедилась, что он пил всего-навсего чай. Выходит, он вовсе не пьян. Тогда почему он сидел один в темноте? Она поставила его чашку в раковину и направилась к двери.

– Подождите.

Ее пальцы замерли на дверной ручке.

– Посидите со мной. Пожалуйста.

Грусть в его голосе заставила ее обернуться.

– Не бойтесь, я не кусаюсь, – добавил он. – Я думаю, мы могли бы немного поговорить?

Она заколебалась. Алекс не сделал ей ничего, кроме добра, и хотя бы поэтому заслуживал по меньшей мере вежливого обращения.

– Вряд ли из меня получится хороший собеседник.

– Прекрасный ответ, – заметил он с ядовитым смешком.

Она с интересом изучала его лицо. В свою очередь, он тоже не отрывал от нее пристального взгляда. То ли от усталости, то ли от тоски морщинки вокруг его рта обозначились резче.