Укус Милосердия - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конрад, я… жаба…
— Были бы вы безнадежны, я бы выставил вас за порог, — в очередной раз прервал я девушку, которая, похоже, даже сама не знала, что хочет сказать, — Но мы прекрасно понимаем, насколько Омниполис дерьмово относится к таким как вы. У вас у обоих есть прекрасное качество — вы умеете держать язык за зубами… и поэтому я делаю вам прекрасное предложение. Будем жить вместе, как одна большая и, извини, Шпилька, но благодаря тебе — неблагополучная семья. Если мне нужна будет помощь или услуга — вы её окажете, я вас тоже не брошу, если что. Всё довольно просто. Правда, придётся установить пару правил для всех. К примеру — голыми не ходить, гулящих девок сюда не водить, полутролли в ванне не поют… мелочи.
— Кровь не пить! — тут же встрепыхнулась мелкая, но, посмотрев на меня, сжалась и дрожащим голоском добавила, — Ну посмотри на меня, Конрад, ты же один раз глотнешь, и я всё…
Я закатил глаза. Ну сколько можно…
— Нет, правда, Конрад, — вмешался Шегги, зачем-то закатывая рукав, — Если нужно, то я готов…
— Демоны Иерихона!! — взорвался я, — Да я уже почти две сотни лет не прикасался своими губами к немытым шеям живых! Вы хоть представляете, насколько это противно — почти целовать незнакомого разумного⁈ А ведь это почти поцелуй! Фу!! Мерзость! У меня есть Камень-Кровавик!
Вытянув из-за пазухи огранённый красный камень, почти не отличимый от рубина, я продемонстрировал его брату с сестрой. Отличная и очень редкая вещь, настолько мифически крепкая, что держится даже в Нижнем мире. Снимаешь её с шеи, кладешь кому-нибудь орущему, плачущему и вырывающемуся в руку или просто на кожу, а потом держишь, пока камень впитывает нужное, чтобы потом делиться с тобой в пассивном режиме. Ни один из моих сородичей не стал бы использовать такое на постоянной основе, но очень многие из них имеют нычки и тайники с заполненными Камнями. На всякий случай.
— Не собираюсь я вами питаться, — вздохнул я, — Успокойтесь. Так что да, в доме живую кровь не пить. Закон. Согласен.
— Что-то тут не то, Шег, — жалобный голосочек сиротки у эльфийки изменился, став куда холоднее, взрослее и жестче, — Добрый дядя Арбитр нас приютил, дал пожить, не сдирает шкуры за тысячи талеров, а теперь еще предлагает жить дальше на таких шикарных условиях. Тут есть какое-то очень крупное и вонючее западло! Кажется, нам лучше собирать манатки… или готовиться к драке?
Полутролль, только было расслабившийся, тут же напрягся обратно, поднимаясь на свои кривые крепкие ноги. Выражение его большого лица изменилось на угрожающее. Его сестра плавным, почти незаметным движением завела одну руку за спину.
Я улыбнулся, не меняя позы.
Ну наконец-то они очухались. Ждать от Блюстителя доброты и снисходительности? Демоны Иерихона и сам Саркат, мы занимаемся тем, что носимся по Срединным мирам, временами заглядывая и в Нижний мир, но чем мы заняты в тени? Чаще всего? Мы угрожаем, мы убиваем, мы льем кровь тех, кто задумал преступить постулаты и законы Верховного правительства. Мы контролируем прогресс. Мы — карающая длань Магнум Мундуса, та самая затычка, которая дает Срединным мирам спокойно и мирно существовать, без потрясений и внимания Верхних миров. От наших решений, порой, зависят судьбы сотен тысяч разумных. А иногда, изредка, и миллионов.
Благотворительность? Доброта? Участие? Сопереживание? Нет, ребята, это не к старине Конраду. Да и ни к кому из его коллег.
— Всё просто, детишки, — я слегка пнул гроб, принесенный с собой, — Здесь у меня есть кое-кто. Она будет жить с нами. Мне понадобится помощь в надзоре за этой особой. «Вонючее западло», Шпилька, в том, что если вы подпишетесь на то, что я предлагаю, то встрянете по полной, выйти и переиграть будет нельзя. Мне поставили очень жесткое условие на счастливую жизнь в этом волшебном городе, а я теперь ставлю такое условие вам. Всё предельно прозрачно. Вы остаетесь жить со мной не за деньги, а за преданность и молчание. Выйти будет нельзя.
— А если откажемся? — Анника, казалось, повзрослела в два раза прямо на моих глазах.
— Откажетесь — валите, — пожал плечами я, — Пока вы ничего не знаете, кроме того, что у меня в гробу баба и что она важна. Правда, если растреплете даже это, то я найду вас. И убью. Но ничего личного.
— И что, даже не будешь трясти с нас долг? — кажется, она еще с пяток лет накинула. Как умудряется?
— Анника, я похож на идиота? — наклонил я голову, — Что с вас взять? Если вы выживете на улицах, то я буду даже звать Шегги поработать над домом. Буду ему честно платить. Правда, думаю, что через год или два, тут все просто сверкает…
Глаза полуэльфийки сверкнули бессильной злостью. Может быть, на меня, может быть, на свою жизнь. Однако, она задала и следующий вопрос. Куда более проницательный.
— Ты это с самого начала планировал? Тогда, еще десять лет назад? Всё это знал?
— Нет, конечно, — фыркнул я, вновь пиная гроб, — Она на меня только вчера свалилась! Но насчет вас? Да, что-то вроде. Я подумал, что неплохо будет иметь пару должников, хорошо знающих Омниполис. Подручных. Гидов.
— … слуг. Да, вампир? — глухой голос Шегги отдавал похоронным тоном.
— Слуг? — удивился я, — Нет. О слугах надо заботиться. Учить их. Прикрывать. Я столько раз спал в поле, укрывшись лишь попоной, что теперь уверен, что смогу сам о себе позаботиться… в следующие лет сто. Тем более, чего бы я не хотел, хоть держать вас обоих в сексуальном рабстве — это будет совершенно справедливо. За всё это время вы не переслали мне ни единого талера.
Наркоманы, с отчаянием смотрящие на свои гниющие конечности. Алкоголик, понимающий, что потерял семью, будущее и счастье лишь по своей вине. Двадцатипятилетний оболтус, стоящий на кассе в магазине
