Укус Милосердия - Харитон Байконурович Мамбурин

жизнью. Хм, что-то еще? Ах да, мастер тауматургии, на грани становления гроссмейстером, что, в общем-то, не удивительно — без этого искусства я бы давным-давно уже сдох. Что-то еще? Ах да. Все остальные вампиры (без исключения!) меня ненавидят и презирают. Ну, так они сами говорят, а на самом деле ненавидят, презирают и завидуют. Но это наше, сугубо внутреннее дело.

Зого вновь ввалился в мой номер, пожирая горячий кофе из огромной деревянной пивной кружки прямо на ходу. Кажется, напиток был настолько густым, что орку приходилось делать над собой ощутимые усилия, чтобы отправить каждый глоток вниз по пищеводу. Во всяком случае, когда аромат варева донесся до моего стола, то даже бессознательная девка начала слегка дёргаться. Видимо, оно могло поднять и мертвого.

— Пожалей себя, старый, — не выдержал я, — Ты ж сдохнешь прямо здесь!

— Не дождешься, упырь, — буркнул орк, со стуком ставя опустевшую посудину на стол, — Тем более, что всё, приехали. Я на пенсии. С тобой вот поговорим, а потом я на такси и к внучке. Такие дела.

— Так, — я помассировал себе глаза, — С меня хватит, орк. Я знал тебя еще выкидышем улиц Граильни во времена, когда твоя кожа была не темнее капустного листа. И ты меня тоже должен был за это время узнать. Поэтому — либо ты начинаешь объяснять всё нормально, либо на пенсию отправишься с лучшим во всех Срединных мирах проклятием анального зуда! Никто не снимет! Ручаюсь!

— Ну ты…

— Кровью клянусь, орк. Той самой, которую ты мне попортил за эти годы.

Орки не умеют в пространную конкретику. Для них выстроить длинное логическое предложение — как зажевать задом кактус. Прямо как собаки, понимают всё, а сказать не могут. На службе это обычно не сказывалось, приказы Эльмдингера мне, чаще всего, присылались из секретариата, а как там орк их формулировал, мне дела не было.

— Как же ты мне дорог… — скрежетнул клыками орк, а затем ткнул когтистым пальцем в слегка успокоившееся тело девчонки, — Эта девка — крайне важна и нужна Омниполису, до зарезу просто. Её выкрали этой ночью из Нижнего мира, но оказалось всё очень сложно. Она, кровосос, рубит во всей этой машинерии, этих… компьютерах, интернетах и прочем мутном дерьме, в котором ты разбираешься куда лучше меня. Её знания о… протокалах или чем-то таком… короче! Ты понял!

— В общем — да, — не стал я напрягать старого, боясь, что он поймает инсульт, — Ну а я причем?

— Нужно обеспечить её полную лояльность Срединным мирам, оставив все шарики в её гениальной башке крутиться также, как они крутились и раньше, понял? — тон бывшего начальника стал наставительным, — А сделать это можно, умник, только обратив её в «птенца» вампира.

— Это понятно. А я — причем? — повторил я, наклоняя голову.

Действительно, при всем богатстве и разнообразии волшебства, магии, мистицизма, ритуалов и даже божественных чудес, не было ничего, что могло «перевербовать» разумного эффективнее, чем становление вампиром. Ну, родительский контроль, связь душ, внутренняя и внешняя трансформа, смена парадигмы… конечно, если речь о такой вот молодой девчонке, а не о сорокалетнем чернокнижнике. Или политике.

— При том, что она из Нижнего мира, идиот!! — заревел орк, заставляя девицу испуганно задёргаться, не приходя в сознание, — А ты…!

— … слабейший из вампиров, — обнажил я все четыре своих клыка в фирменной зловещей ухмылке, великолепно у меня получающейся, — Шанс выживания доходяги из Нижнего мира максимален при моем участии. Это, Зого, понятно. Но повторюсь в третий раз — а я причем? В чем моя выгода? Награда? Компенсация? Зачем мне лет тридцать возиться с этой доской, когда я могу отказаться, продолжив дальше кошмарить наши унылые деревенские Миры?

— Не сможешь, — тут же фыркнул подобравшийся орк, — Меня не просто отправили на пенсию, Конрад. Весь отдел «унылых деревенских» расформировали. Нашу область отдали на попечение стажерам, так что халяве конец. Сечешь?

Вот жеж сучий седой потрох. Мог бы лучше подготовиться. Мог бы прийти с готовым объяснением. Но нет, он играет на моих нервах. Отрывается. За что? За Колхиду? Или нет, Лиссабон, точно!

— Тысяча девятьсот восемьдесят второй, — процедил я, прищуриваясь, — Лиссабон. Ты поймал истощение маны и просто эпический понос, не мог даже выйти из номера, клянчил у меня алхимическую панацею, боясь, что тебя прокатят с повышением. Я тебя послал, повышение дали этому хренову эльфу, а ты, значит, затаил, да?

— Ты всегда был говнюком, Арвистер, — осклабился бывший начальник, непритворно веселясь, — Но не совсем уж тупицей!

Плохи дела. Если я сейчас свободен, как сопля в полете, то при отказе обзавестись «птенцом», меня точно запакуют в самую задницу. Их в Срединных мирах хватает, а я не то, чтобы могу справиться со всем. Скорее наоборот. С другой стороны — легендарные три белых звезды. Высочайший уровень. Я не могу себе позволить прожить остаток моей крайне долгой жизни в сожалении, что ничего не получилось урвать за это!

— В общем так, старый пердун, — пощелкал я пальцем по тощей ягодице девки, — Давай сворачивать игры. Ты знаешь меня, я знаю тебя. Либо выкладывай нормальное предложение, то, которое у тебя просто обязано быть, либо я сейчас спокойно поднимаюсь, спокойно иду и спокойно пишу заявление на двадцатилетнюю спячку. Мне таких уже три положено, права агентов нерушимы. А уж куда потом законопатят мастера тауматурга после двадцати-то лет…

Вампиры не растут в чинах, у нас нет карьерной лестницы, все немертвые — вечные полевые агенты, Блюстители. Но зато у нас просто море привилегий, допусков и прав. И хорошая получка.

— Гнусный кровосос… — ухмылка пенсионера пропала, — Аид с тобой! Пока ты будешь возиться с этой дохлятиной, будешь закреплен в Омниполисе! Станешь официальным Блюстителем городского типа! Понял? То, о чем ты всегда мечтал! Везучий ублюдок…

— Не вешай мне лапшу на уши, старина, — я с трудом сдержал свои настоящие эмоции внутри, — То, что ты обозначил — я бы получил и так, раз эта девчонка так важна правительству.