Том 1. Пять недель на воздушном шаре. С Земли на Луну. Вокруг Луны - Жюль Верн

Один из биографов писателя, Шарль Лемир, рассказывает, что в 1875 году, в одной из жалких хижин поселенцев Новой Каледонии, он обнаружил на стене портрет Жюля Верна, повидимому вырезанный из какого–то журнала. Лемир не говорит, что это за хижина, но мы знаем, что это поселок сосланных коммунаров. И ясно становится, что Жюль Верн был дорог героям Коммуны, что они любили его, как близкого по духу человека, и не забывали о нем в горчайшие годы каторги и ссылки.

4

Вскоре после «Таинственного острова» Жюль Верн понял несбыточность своих утопических упований на возможность мирного разрешения социальной проблемы.

Освобождение от этой одной из самых цепких иллюзий утопического социализма было шагом вперед для писателя, хотя во многих других отношениях он продолжал оставаться утопистом, так и не сумевшим стать на позиции научного социализма. Однако с этого времени Жюль Верн особенно отчетливо увидел борьбу двух противоположных общественных лагерей, происходящую во всем мире, а в грядущем предвидел непрерывное обострение их борьбы.

70–е годы — мрачнейший период в истории Франции. Провозглашенная после падения империи Третья республика была «республикой без республиканцев»; слово «республиканец» в ней стало почти бранным. Буржуазная реакция при поддержке католической церкви свирепствовала вовсю, монархические партии открыто рекламировали своих претендентов на французский престол, а президент Республики, маршал Мак—Магон, подготовлял монархический переворот…

Реакция 70–х годов породила бесконечный мутный поток «версальской литературы», с исступленной злобой извращавшей светлые цели Парижской Коммуны. Реакция накрепко утвердилась в исторической науке, где Ипполит Тэн и его ученики на все лады старались дискредитировать благородные революционные традиции французского народа, создавали представление о революционере, как о вырвавшейся на свободу горилле. В художественной литературе развивался натурализм, стремившийся извратить гуманистические заветы реализма, подчеркивавший в людях преобладание низменно–физиологического начала. Отсюда следовал «вывод», что все духовные, в частности социальные, а тем более революционные стремления человека якобы совершенно чужды его природе.

Для Жюля Верна эти годы были периодом освобождения еще от одной иллюзии. С 1843 года он привык верить в то, что существует некая единая наука с большой буквы, как и единая культура, служащие всему человечеству. Теперь писатель теряет веру в то, что наука является универсальным ключом, открывающим человечеству дверь в будущее. Он начинает искать прогрессивные силы в национальных и общественных движениям своего времени. Вот почему среди многочисленных романов, написанных Жюлем Верном после отъезда в Амьен, почти нет романов научно–фантастических. Романы географические сохраняют свое место, но к ним теперь присоединяются в значительном числе произведения на социальные и историко–социальные темы. При этом элементы социальной сатиры становятся порою весьма заметной стороной произведений Жюля Верна.

В 1878 году он издает роман «Пятнадцатилетний капитан», содержащий страстный протест против рабства и работорговли, направленный в защиту жителей Черной Африки. Вспоминая о декрете от 27 апреля 1848 года, которым Вторая французская республика, по воле демократической общественности, отменила рабство во французских колониях, — пример, которому другие государства не последовали, — Жюль Верн с горечью писал в этом романе:

«Еще в середине XIX века некоторые государства, именовавшие себя цивилизованными, отказывались поставить свою подпись под актом о воспрещении торговли людьми…

Нельзя замалчивать постыдное снисхождение к торговле людьми, какое проявляют многие представители европейских держав в Африке. Однако это неоспоримый факт. В то время как патрульные суда крейсируют вдоль африканских берегов Атлантического и Индийского океанов, внутри страны, на глазах у европейских чиновников, широко развернулся торг людьми. Здесь идут один за другим караваны захваченных невольников и в заранее известные сроки происходят кровавые погромы, во время которых из каждого десятка негров девять убивают, чтобы десятого обратить в рабство.

Так обстоят дела в Африке и по сей день…»

О колониальном рабстве в Южной Америке, об охоте за людьми писатель рассказал в книге «Жангада» (1881). Теме восстания греческого народа в 20–х годах XIX века против турецкого гнета посвящен исторический роман «Архипелаг в огне» (1884). О восстании французских поселенцев в Канаде в 1837 году против английского владычества говорится в романе «Безыменное семейство» (1889).

Амнистия коммунаров в 1880 году явилась крупной победой сил французской демократии. В обстановке общественного подъема, активизации рабочего движения Жюль Верн создает в 1885 году большой роман «Матиас Сандорф».

Герой романа, участник венгерской революции 1848 года, революционер Матиас Сандорф — организатор заговора против австрийских поработителей Венгрии. В романе рассказывается о мести предателям, выдавшим заговорщиков правительству. Эта книга как будто повторяет схему романа Дюма–отца «Граф Монте—Кристо» — это признавал сам Жюль Верн в посвящении романа, адресованном писателю Дюма–сыну. Но Жюль Верн заменил в нем тему личной мести врагам героя темой социальной мести врагам революции.

Подобно тому как писатель расставался с представлением о единой науке, так эволюционировал и расщеплялся в его сознании образ изобретателя–энтузиаста. Два образа изобретателя видим мы теперь у Жюля Верна: с одной стороны, это творец, связанный с передовыми стремлениями своего времени и сознательно желающий служить целям человеческого и общественного прогресса, с другой стороны, это изобретатель–мракобес, служащий антиобщественным и антигуманистическим целям лагеря реакции.

Такие образы мы встречаем в научно–фантастическом и в то же время социальном романе Жюля Верна «Пятьсот миллионов бегумы» (1879).

В этом романе, отчасти навеянном воспоминаниями о франко–прусской войне, писатель пытался создать картину будущего, когда развернутся еще более жестокие схватки двух лагерей.

Героями своего нового романа Жюль Верн сделал мечтателя–ученого доктора Саразена и его непримиримого противника — капиталиста–ученого профессора Шульце.

Вдали от Европы, в Соединенных Штатах, где когда–то пытались создать социалистические колонии утописты–икарийцы, последователи Кабе, на берегу Тихого океана француз доктор Саразен, наследник миллионов индийской княгини, строит идеальный город Франсевилль. «Мы сделаем гражданами нашего города честных людей, которых душат нужда и безработица… — говорит он. — У нас же найдут убежище и те, кого чужестранцы–победители обрекли на жестокое изгнание. У нас изгнанники, добровольные и невольные, найдут применение своим способностям, своим знаниям, они внесут в наше дело духовный вклад более драгоценный, чем все сокровища мира. Мы построим прекрасные школы, которые будут воспитывать молодежь, руководствуясь мудрыми принципами высокой моральной, умственной в физической культуры, и это обеспечит нам в будущем здоровое, сильное и цветущее поколение».