Море писем не читает - Мария Куралёва

Глава IV. Встретиться вновь

Следующую неделю Артур не появлялся в школе, не отвечал не звонки, не открывал дверь. Я знала, что нужна ему, как никогда, но всё, что было в моих силах – набраться терпения и ждать. Классный руководитель предупредил нас о сложившейся ситуации в Артура, наказав, чтобы каждый проявил сострадание и не был агрессивным по отношению к бедному мальчику.

Спустя десять дней светлый, кудрявый парнишка с мешками под глазами появился в дверях учебного класса математики. Моё сердце ощутимо вздрогнуло, когда он без слов, вроде «Здравствуйте, можно войти?» прошёл в кабинет и рухнул на своё место.

– Привет, Артур, – тихо прошептала я. В ответ он что-то промычал.

Он пытался вникнуть в урок, записывая отдельные части примеров с доски, от чего в его клетчатой тетрадке получалась сплошная, бессвязная каша. В конце урока Артур не стал дожидаться меня, как обычно. Он подхватил портфель и вышел из класса. Кое-как запихав учебники, я догнала его.

– Артур, подожди, – он как будто не слышал, притворяясь глухонемым. – Да постой же ты! – обогнав, я преградила ему дорогу.

– Я не хочу опоздать, – сухо ответил он, не глядя мне в глаза.

Я взглянула на наручные часы.

– Ещё десять минут до начала урока.

– Отлично, надо спешить, – обойдя меня, он поплёлся в сторону коридора.

– Соколов, ты никуда не пойдёшь, пока не выслушаешь меня! – закричала я. Он остановился, не поворачиваясь ко мне.

– Я беспокоилась за тебя, – едва слышимо сказала я жалобным голосом в его спину.

Он молчал.

– Я понимаю, тебе тяжело, но…

– Нет.

– Что?

– Ты не понимаешь. Ты просто не можешь этого понять, – грубо отчеканил он, а затем добавил: – И, надеюсь, никогда не сможешь.

– Ты прав, – я виновато опустила глаза. – Но, пожалуйста, не делай так больше… Я хочу поддержать тебя, только вот… – я выждала паузу. – Не знаю как.

– Спасибо, не стоит. И пойдём на урок.

Мы почти не разговаривали пару недель. Я делала неоднократные попытки начать диалог о том, что рано или поздно люди…

Впрочем, мои слова могли быть ещё более отвратительными, чем моё молчание. Я просто не переставала быть рядом, преследуя Артура в школе, ходя за ним по пятам по обратной дороге домой, периодически названивая ему под предлогом, что мне нужно узнать, как решить задачку по математике. На самом деле мне просто было необходимо услышать его голос и убедиться, что с моим лучшим другом всё хорошо.

Постепенно жизнь принимала своё привычное русло, и даже для Артура солнышко вновь стало светить, возвращая ему прежний позитив. Прошло около трех месяцев, когда мы снова смогли нормально общаться на сторонние темы, обсуждая музыку, школу, друзей и разные глупости.

Шестой класс закончился не самыми лучшими оценками для Артура, но, казалось, ему абсолютно всё равно на цифры в конце дневника, строго проставленные в один столбик. И с этого момента учёба моего друга стала неумолимо скатываться вниз.

Лето. Ещё одно, очередное лето. Оно не было таким весёлым, как прежде. Оно словно прошло по инерции: мы продолжали заниматься музыкой, сидеть в «штабике», гулять и наслаждаться солнечной погодой. И почему-то мне казалось, что всё это не по-настоящему, а просто потому, что так нужно. Но мой милый, верный друг продолжал улыбаться, иногда стесняться, иногда смеяться и старательно делать вид, что ничего не изменилось.

Всё, как и раньше.

Нет, конечно, не как раньше. Я подсознательно чувствовала изменения в Артуре, но всё это было незначительно. Пока.

Честно говоря, скрипка перестала приносить мне то удовольствие, что и раньше. Если мальчик-одуванчик и гитара были неделимы, как одно целое, то я и скрипка – это, скорее, партнерские отношения. Мы строго выполняем то, что нужно. Моя игра лишилась души, и я всё чаще стала задумываться, как хочу пойти на танцы, но боялась бросить Артура. Я боялась даже одного разговора о том, что наш дуэт превратится в соло. К тому же, мой друг продолжал активно прогрессировать. В музыкальной школе ему предложили попробовать себя в вокале, и теперь Артур развивал и свой голос.

А я, молча, сидела в конце зала, поджав ноги и скрипку, и заворожено наблюдая, как он старается.

И вот, наконец, наступил седьмой класс. Прошло пару недель сентября, как Олеся подошла к нашей парте на перемене и сообщила мне интересную новость.

– Слушай, в танцевальной студии, где я сейчас занимаюсь, объявлен набор! Занятия начнутся с октября. Ты ещё не надумала? – весело сказала белокурая девчонка, облокотившись на столешницу.

– Это что – тушь? – скептически заметила я, всматриваясь в ярко-подведённые ресницы подруги.

– Ну да, – довольно кивнула та.

– А не рано?

– Ты сейчас напоминаешь мне мою маму. Давай по делу: ты хотя бы попробуй прийти.

– Ну, не знаю… – застенчиво улыбалась я.

– Там классные тренеры! Тебе понравится, вот увидишь. Будет здорово вместе ходить. Всё, сегодня же после школы идём вместе. И никаких отговорок! – с этими словами Олеся, грациозно взмахнув хвостом, покинула класс.

Я старалась не смотреть на Артура, делая вид, что что-то перечитываю в учебнике литературы. Но его пристальный взгляд так и ощущался, оставляя на коже лица огненную дыру. Спустя пару минут молчания он заговорил.

– Ты, правда, пойдёшь?

– Наверное… Ну, то есть, я ещё не решила…

– Но ты хочешь?!

– Ну, да… Было бы неплохо сходить туда.

– А как же музыка?

– Слушай, Артур… я давно хотела сказать… Просто случай не подворачивался… Я…

– Так, все по местам, урок начался! – крикнула учительница, когда прозвенел звонок. Артур кинул на меня подозрительный взгляд и уткнулся в тетрадь. Я поняла, что разговор не закончен, и всё самое сложное предстоит впереди.

Наверное, я самый отвратительный друг на свете. Не могу найти нужных слов, когда человеку плохо. Язык словно каменеет. Бросаю, когда нужна. Но как же чертовски сложно стали мне даваться занятия скрипкой. Мне было стыдно, до безумия и отвращения к себе стыдно за то, что я ухожу в столь неподходящий момент. И я знала, как важны для Артура эти занятия, но, пожалуй, думала только о себе. Терпение заканчивалось уже давно, и сейчас оно достигло своего апогея.

После уроков он ждал меня на крыльце школы, и едва я вышла в тот день, Артур тут же начал один из самых важных разговоров для него.

– Что ты решила? Уходишь с Лесей?

– Да, наверное…

– Наверное? Что же на счёт скрипки?! – голубые глаза Артура горели, наливаясь киноварью.

– Честно говоря… Я больше не хочу заниматься скрипкой. Прости, пожалуйста, ты только не обижайся.

Он не сводил с меня взгляда, словно убеждаясь в искренности брошенных мною слов. Ох, чёрт, как же сложно они дались!

– Ну что, готова? – показалась Олеся.

– Да, сейчас, подожди меня. Артур, просто пойми, я…

– Я понял. Удачи, – сухо буркнул он, а затем, резко развернувшись, поплёлся в сторону дома.

Всего пара слов, а сколько же ножевых ранений они нанесли мне в грудь.

«Понял»

«Удачи»

Как мило! Я впервые так сильно разозлилась на своего друга, хотя всё ещё и чувствовала себя виноватой. Но после этого инцидента, моя уверенность в правильности своего решения немного закрепилась, и я быстрыми шагами последовала за Олесей в школу танцев.

Всё прошло выше моих ожиданий. Мне очень понравилось, и уже в тот же день я заявила маме, что ухожу из музыкальной школы, меняя её на танцы. Наверное, мне досталась одна из самых понимающих мам на свете, она поддержала моё смелое решение, сказав, что не удивлена. Хотя и добавила, что немного жаль, мол, у меня талант.

Я так не считаю. Но всё это уже не важно. Оставалось только прийти в музыкалку и оповестить всех о моём уходе. На следующий день Артур не разговаривал со мной: он спрятался в панцирь и всячески избегал меня. Я не могла поверить, насколько были важны наши занятия для него, как и не могла поверить в то, что мы поссорились. Но назад пути нет.

Уже после уроков мы с ма пришли в музыкальную школу, и пока она общалась с директором, я подошла к своему преподавателю.

– Моника, ты что, правда, уйти решила? – ласково спросила Елена Александровна.

– Ага, – кивнула я, не глядя на Артура, что сидел неподалёку с гитарой, и, наверняка, внимательно вслушивался в разговор.

– А почему?

– Я записалась в новый кружок.

– Правда?! И в какой?

– Танцульки, – небрежно бросил Артур. – Будет трястись под музыку вместо скрипки.

– Не надо так говорить, Артур, – улыбнулась преподавательница. – Смена интересов – это нормально. Далеко не все воспитанники музыкальной школы заканчивают её, и уж тем более не все становятся музыкантами. Для многих инструмент – это просто хобби. Вы же ищете себя.

– Ну что, идём? – спросила мама, подойдя ко мне. – Спасибо вам, – улыбнулась она. – И до свидания.