Гипнотизеры - Гордон Корман

□ г) не знаю.

87) Выберите утверждение, которое точнее всего описывает ваше отношение к еде:

□ а) Я получаю удовольствие от разнообразия продуктов, из которых состоит мой рацион.

□ б) Все кажется одинаковым на вкус.

Видимо, это был тест на психическое здоровье, или депрессию, или что-то подобное. Одно точно – он едва ли поможет доктору Мако «изменить мир».

Вдруг от двери донесся низкий голос:

– Так вот он, наш золотой мальчик.

Джекс поднял голову. Его рассматривал высокий мускулистый подросток. Судя по всему, увиденное его не особенно впечатлило.

За спиной незнакомца показалась Кира.

– Не доставай его, Уилсон. Он тесты делает – так же как и все.

Уилсон вошел в кабинет. В походке явственно ощущалась развязность – хотя пройти он успел всего несколько футов.

– Этот? И зачем ему что-то доказывать? Он же спаситель. К чему ему тесты. – Парень скосил взгляд на заполненные бумаги, критически их изучая. – Каждому ясно, что он особенный. – Одним движением он смахнул всю стопку на пол.

– Очень умно, Уилсон, – презрительно заметила Кира.

Джекс вскочил на ноги.

– Ты, похоже, что-то имеешь против меня? Ну, это твои проблемы, потому что я тебя в жизни не видел! – Он встал лицом к лицу с задирой, глядя ему в глаза.

Вдруг Уилсон сделал шаг назад, потом еще один – и очень вовремя, потому что Джекс почувствовал, что у него вот-вот начнется новый приступ. На этот раз он увидел свое собственное разъяренное лицо крупным планом. Ощущение вскоре растаяло, но к тому моменту, как он пришел в себя, между ним и Уилсоном уже оказалась Кира.

– Вы что, серьезно? – возмутилась она. – Хотите подраться посреди «Сентии»? Вот доктор Мако обрадуется.

– Я просто поприветствовал новый талант, – пробормотал Уилсон, потом развернулся на пятках и бросился вон.

– Спасибо. – Джекс по-прежнему кипел от злости. – Какое дружелюбие!

– Расслабься, – посоветовала Кира устало. – Уилсон Деврис просто пытается показать, что появился тут раньше, чем ты. Еще человек десять встретят тебя так же.

Джекс был не в настроении слушать.

– Я в курсе, что сегодня здесь впервые. Можно мне не напоминать.

Кира наклонилась, чтобы собрать бумаги, которые Уилсон сбросил со стола. Это было своего рода предложение перемирия, и Джекс взялся ей помогать.

– Слушай, – продолжала она, – люди с выдающимися способностями, те, кто способен многого добиться, не могут не соперничать. На любого новичка они первым делом будут смотреть как на угрозу.

– Откуда тебе знать, какие у меня способности? – настороженно спросил Джекс.

– Доктор Мако знает. Он же выбрал тебя.

Элиас Мако смотрел на них со стены, обнимая за плечи Пола и Ринго. Он определенно был похож на человека, у которого нюх на тех, кто может добиться многого.

Но чего – многого?

«Как можно иметь выдающиеся способности и даже не представлять, в чем именно?» – недоумевал Джекс.

7

Каждый день после школы Джекс садился на метро и ехал в «Сентию». В уже знакомом ему небольшом кабинете он продирался сквозь новые и новые опросники. Доктор Мако, может, его и выбрал, но, похоже, слишком ценил свое время, чтобы хотя бы зайти поздороваться. Джекс начинал задаваться вопросом: бывает ли директор в институте вообще или он только и делает, что отыскивает знаменитостей, с которыми можно сфотографироваться?

В отсутствие доктора Мако главной в «Сентии» была Морин Сэмюэлс. Так что это с ней предполагалось обсуждать, в чем задачи института и что Джекс должен тут делать. Но выходило так, что всякий раз, когда он оказывался рядом с ней, мир вокруг как-то серел. Ее красота была настолько ослепительной, что в ее присутствии все остальное блекло и отступало на задний план – даже жгучее любопытство по поводу «Сентии» и его роли здесь.

Догадаться было невозможно: подсказок катастрофически не хватало. Среди многочисленных фотографий знаменитостей изредка попадались вставленные в рамочку газетные статьи, но в большинстве из них речь шла исключительно о докторе Мако и его поразительных знакомствах: Мако в конгрессе, Мако с Биллом Гейтсом, Мако выступает перед главами стран Евросоюза, Мако на церемонии «Оскар». Иногда попадались намеки на «новаторские исследования» института или на «революционные идеи», которые там рождались. Даже страница института в Википедии содержала лишь его название и адрес, а дальше следовало пространное резюме его основателя и директора.

Заканчивалось оно словами: «Элиас Мако посвятил свою жизнь развитию образования в Нью-Йорке и может послужить источником вдохновения для каждого из нас».

«Ага, – подумал Джекс. – Где-то я это уже слышал».

Какие бы цели ни ставила перед собой «Сентия», тут, похоже, не полагалось посвящать в них новичков. Сколько бы Джек ни приставал с расспросами, его неизменно отправляли к мисс Сэмюэлс – если вообще снисходили до ответа. Чаще всего сотрудники притворялись жутко занятыми и сбегали вершить новаторские и революционные дела где-нибудь в другой части здания.

Что все это значило? Джексу попались кое-какие интересные мелочи, но ни о чем конкретном они ему не сказали. Однажды, пытаясь найти мужской туалет, он застал в одном из кабинетов троих людей. Все они были босые, подпрыгивали и кричали: «Ой!.. Ай!.. И-и-и!», а рядом сидел еще один, наблюдая и записывая что-то в блокнот на пружине. В другой раз, возвращаясь из буфета, он открыл какую-то дверь и обнаружил за ней группу людей, которые, опустив головы, с искаженными страхом лицами ползали по полу на животе.

– Лежать! – приказал один из них. Он кричал так, будто боялся, что в этой тихой комнате его не услышат. – Противник открыл огонь!

Из стеклянной будки за ними следили несколько сотрудников. Среди них была мисс Сэмюэлс, поэтому большинство подробностей от Джекса ускользнуло. Но он мог бы поклясться, что мужчина слева от нее как две капли воды похож на Удивительного Рамоло.

В среду Джекс наткнулся на человека на беговой дорожке – только выглядел он так, будто не спортом занимался, а спасался от неминуемой гибели. Он был одет в костюм и галстук и оглядывался через плечо с неподдельным ужасом.

За пультом дорожки стоял Уилсон Деврис. Он обернулся, заметил Джекса, и его лицо исказилось от ярости.

– Убирайся отсюда!

Резкий окрик сбил бегуна с ритма. Он замешкался, лента дорожки швырнула его назад, и он ударился о стену.

На шум из своего кабинета явилась мисс Сэмюэлс. Она огляделась и сразу же бросилась к лежащему на полу мужчине.

Уилсон указал на Джекса.

– Он влетел сюда и сорвал мне эксперимент!

– Ничего подобного! – выпалил Джекс в ответ. – Ты на меня заорал, и сам все испортил! И вообще, чем ты здесь занимаешься? Почему никто не может мне объяснить, что происходит?

Джек почувствовал на себе взгляд сияющих голубых глаз Морин.

– Это часть плана доктора Мако, – мягко сказала она. – Все разъяснится, когда доктор Мако посчитает, что ты готов.

Но на этот раз ее сногсшибательная внешность не подействовала на Джекса успокаивающе.

– Доктор Мако не видел того, что только что видел я! Этот бедняга был в таком ужасе, как будто за ним стая волков гналась!

– Это был тигр! – рявкнул Уилсон.

– Что-о-о?

Сэмюэлс положила руки Джексу на плечи.

– Нам нужно, чтобы ты продолжил тестирование. Уилсон, вызови медсестру. Все под контролем.

«Это был тигр».

Слова Девриса эхом отзывались в ушах Джекса. Уилсон что, издевался над ним? Не в первый раз. Парень вел себя как законченный гад по отношению ко всем вокруг, но для Джекса всегда приберегал какую-нибудь особенную гадость.

И все же его грызла другая мысль. Что, если Уилсон сказал правду? Естественно, никакой тигр за бегуном не гнался. Возможно, это ему только казалось. На пустом месте так сильно не пугаются.

Галлюцинации – может, это и есть недостающее звено между «Сентией» и Джексом? Пока что в видениях фигурировал только он сам, но это не значит, что хуже не станет. Неужели это только начало, и в конечном итоге он будет спасаться от несуществующих хищников?

«Исключительные навыки в области межличностной коммуникации», говорилось в письме Мако. Но, возможно, это была просто приманка. Институт вряд ли получил бы приток свежей крови, если бы директор начинал пригласительные письма с фразы: «Дорогой псих»…

Что, если Джекс здесь не сотрудник, а пациент? А «Сентия» – это какая-то экспериментальная психушка? И поэтому она такая навороченная и инновационная? Это могло бы объяснить, почему никто не признается, чем на самом деле занимаются в институте.

Если это правда, в курсе ли мама и папа? В этом Джекс сомневался. Конечно, они послали его к психоаналитику из-за видений, но ведь отказались же от этой идеи после того, как доктор Гунденберг попытался выпрыгнуть из окна. И когда родители засыпали его вопросами о том, как он проводит вечера в «Сентии», в их голосах всегда звучало веселое любопытство.