Твои фотографии - Торн Мэтт

— Я — Мартин, — сообщил он Летиции, протягивая руку, — меня послала Наоми.

— Очень приятно, Мартин, а это Бенуа.

— Привет, — сказал Бенуа.

— Наоми будет ждать нас в галерее.

— Правда? Ясно. Тогда, думаю, можно не спешить. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Спасибо, не откажусь, — ответил Мартин.

— Я принесу ему напиток, — сказал Бенуа, — пожалуй, чересчур формально, — что бы вы хотели?

— Просто пиво, пожалуйста.

Бенуа кивнул и направился к бару. Мартин сел напротив Летиции. Она наклонилась к нему и прошептала:

— Он только что ко мне подошел.

— Бенуа?

— Да. Я удивилась, что его вообще сюда впустили.

— Может, решили, что он музыкант и нарочно вырядился, как придурок?

— Только он не музыкант, но это вы и без меня просекли. Он самый настоящий студент по обмену.

— Давай пороемся у него в рюкзаке. Всегда мечтал узнать, чем это таким бесценным они обладают, что постоянно таскают с собой.

Летиция бросила на него хитрый взгляд и передала ему рюкзак Бенуа. Мартин открыл его под столом: словарь, пенал в форме банки «7-Up» и большой охотничий нож. Он уже собрался показать его Летиции, когда она зашептала:

— Убери. Быстро. Он идет.

Бенуа принес пиво, поставил на стол перед Мартином и похлопал его по плечу. В этом жесте было нечто такое, что страшно взбесило Мартина, и ему стоило больших усилий проявить великодушие и поблагодарить его.

Весь персонал, обслуживавший гостей вернисажа (на самом деле выставка называлась «Любовь в крови: садомазохизм в 21-ом веке»), состоял из высоких, как на подбор, женщин с длинными черными волосами, собранными в хвост алой лентой. У всех у них были завязаны глаза; тем, что встречали гостей, это не очень мешало, но было серьезной помехой для тех, кто разносил среди гостей подносики с канапе. Мартин быстро отделился от Легации и Бенуа и начал обходить галерею. Для подобного рода мероприятия публика была на удивление хорошо одета, среди присутствующих он заметил нескольких богатеньких родителей молодых художников. Его опасение, что демонстрируемые работы никакой не авангард, подтвердилось.

Войдя в главный зал, он заметил двоих друзей Наоми — биржевых маклеров. На обоих были темные костюмы в тонкую полоску, но на этом сходство заканчивалось. Обри — накачанный высокий блондин. Другой, чье имя Мартин забыл, был коренастым парнем в круглых очках с болтающимися волосами и лягушачьим лицом. Одного взгляда на эту парочку было достаточно, чтобы заметить, как коренастый благоговел перед Обри, и Мартину стало интересно, какой именно характер носят их деловые отношения.

— Привет, Мартин, — сказал высокий и, повернувшись к своему другу, добавил: — Ты ведь знаком с Блейком?

— Да, — ответил Мартин, пожимая Блейку руку.

— Обри считает, что девушкам велели не надевать нижнее белье, — сказал Блейк.

— Правда?

Обри кивнул:

— Посмотри на их тени, и сам увидишь.

Все втроем уставились на тень ближайшей к ним девушки. Тот факт, что у нее были завязаны глаза, заставил Мартина еще острее почувствовать, что он делает что-то неприличное.

Блейк поправил очки:

— Знаешь, а мне кажется, он прав.

Наоми подъехала через час, когда они уже и не надеялись. Наблюдая, как она продирается в толпе, Мартин про себя заметил, насколько она не похожа на Джину. Правда, обе были миниатюрными, что не мешало им всегда притягивать всеобщее внимание. Наоми озаряла все вокруг и везде появлялась в окружении впечатляющей свиты, входить в число которой Мартин почитал за счастье. Несмотря на то, что именно она всегда занималась организацией вечера — договаривалась с таксистами, служащими галереи и девочками на входе, — она решительно отказывалась общаться с любым, кто не был представлен ей кем-то из их компании. С Джиной по-другому: все вокруг были желанными гостями на ее празднике. Незнакомые люди приглашались на частные вечеринки, никто не должен был чувствовать, что он не ко двору. Находиться подолгу в ее обществе было утомительно, а Наоми следила за тем, чтобы никто из ее компании не скучал.

— Ну теперь-то можно идти? — заныл Блейк.

— Расслабьтесь ребята, я ненадолго. Только посмотрю, кто тут есть.

— А где Ленни?

— Проблема оказалась несколько большей, чем мы предполагали. Но он передает всем привет. Ты встретился с Летицией?

Джина пристально посмотрела на Мартина, сурово выставив вперед свой маленький подбородок. Ее сомнение удивило Мартина, потому что никогда прежде он ее не подводил.

— Конечно.

— Где она?

— Где-то снаружи. С Бенуа.

— Кто такой Бенуа?

— Студент из Франции.

Наоми приподняла брови.

— Где же они?

Мартин подошел с нею к двери и указал на них. Они сидели за белым металлическим столиком и вели задушевную беседу. На улице стояла темень, и нельзя было сказать наверняка, но, кажется, они держались за руки. Мартину пришлось побороть желание вмешаться. Наоми направилась к ним, а он вернулся к Блейку и Обри, которые, приветливо улыбнувшись, расступились, как бы приглашая его присоединиться к их группке.

— Бог мой, она великолепна, — сказал Обри.

— Кто? — спросил Мартин, — Наоми?

— Нет, вон та девица, — ответил он, — в белой рубахе.

— Похоже, она в школьной форме, — сказал Мартин.

— Точно.

— Но она ей не идет. В ней она похожа на сердитую шестиклассницу.

— Ммм… Как раз мой типаж. Как вы думаете, она немка? Готов поспорить, что она из Германии.

— У Обри пунктик по поводу немецких девочек, — сказал Блейк, обращаясь к Мартину, а потом, повернувшись к Обри, добавил. — Спорю на двадцать английских фунтов, что ты не сможешь уговорить ее пойти с нами ужинать.

— Идет, — ивнул Обри и направился прямиком к девушке, которая стояла рядом с какой-то группкой.

— Похоже, ты проиграешь, — сказал Мартин Блейку.

— Знаю, но уже завтра отыграюсь. Это наша маленькая игра для поднятия самооценки. За деньги Обри сделает все что угодно.

Они стояли и наблюдали за ним. Наоми снова подошла к Мартину.

— Где Обри?

Блейк указал в его сторону.

— Черт возьми, — сказала Наоми, — у нас что, вечер под девизом «трахни иностранца»?

— Как ты определила, что она иностранка? — поинтересовался Мартин.

— По стрижке. Блейк, дай-ка мне свой мобильник, надо позвонить Кристофи, сказать, что нас будет на двоих больше.

— В Германии мой папа очень знаменит, — сказала девушка, повиснув на ремне, когда такси резко повернуло за угол. — Еще когда я была маленькой девочкой, мой папа… он адвокат… он знакомил меня со своими клиентами. Точнее, брал меня с собой на деловой ужин в день перед судом. А когда мы возвращались домой, часто спрашивал моего мнения — виновен его клиент или нет. Ну, не важно, так вот у нас в городе был один очень, очень нашумевший процесс, на котором мой отец защищал одного сексуального маньяка, который делал ужасные вещи со своими жертвами. Такое, что я даже рассказывать не буду. И, конечно, мой папа взял меня с собой на ужин, как и в случае со всеми другими подзащитными. Ну так вот, этого парня посадили всего на три года, а потом, после освобождения, он похитил меня… об этом писали все газеты.

— Приехали, — сказала Наоми, постучав по стеклянной перегородке.

Такси остановилось, и они вышли. Наоми расплатилась с водителем, и, дождавшись вторую машину, в которой ехали Бенуа и Летиция, они вошли в ресторан. Их встретил метрдотель. Наоми сообщила ему, что уже предупредила Кристофи о том, что их будет немного больше, но тот сказал, что в любом случае им придется подождать. И они отправились в бар.

Обри посмотрел на их немецкую подругу:

— Это ужасно.

Та пожала плечами.

— Ну, все было не так уж и ужасно. Он не хотел причинить мне зла. Только пофотографировать. Тюремный психиатр научил его реализовывать свои желания таким образом. Я до сих пор храню эти снимки… некоторые очень даже симпатичные.