Роман О Придурках - Валерий Тимофеев

Малышу исполнилось десять лет.

К этому времени Базиль сколотил неплохое состояние.

Свой первый контракт он заключил в шесть лет. С вла-дельцем авторемонтной мастерской господина Михаэля, которая базировалась в гаражном боксе дома напротив. Пока клиенты мадам Жо для Мэ развлекались, малыш вы-водил из строя их автомобили. Сначала просто забивал выхлопную трубу картофелиной. Научившись читать, по-знал более сложные штучки: снимал со свеч провода, обес-точивал трамблер, пережимал бельевой прищепкой бензо-провод, ставил перегоревшие предохранители, неисправ-ные лампочки, да и просто прокалывал колеса.

Постоянные клиенты уже не приходили к мадам без подарков для Базиля. Все сладости, игрушки, если они не касались автомобильной темы, охотно принимались пред-приимчивым малышом и сдавались обратно в конфетную или игрушечную лавки, естественно с неким дисконтом. Не брезговал Базиль и брать с клиентов входную пошлину. Сначала гости воспринимали это как шутку, детскую заба-ву, постепенно привыкли и смирились, как смирился наш народ с налогом с каких-то непонятных продаж, а заодно и покупок.

Однажды в мастерской Михаэля случился небольшой пожар. Сгорела машина богатого клиента. Не совсем сго-рела, частично, но Михаэлю хватило, чтобы почувствовать себя на грани банкротства. Виноват как всегда был млад-ший брат Михаэля неудержимый Ральф. Михаэлю при-шлось отправить Ральфа в конюшню дядюшки Уильямса, пусть покрутит кобылам хвосты, а долю Ральфа выкупил Базиль, в двенадцать лет став совладельцем доходного предприятия. И с этого дня работы у Михаэля прибавилось вдвое. Мелочь пузатая, не попадающая под статьи уголов-ного и других кодексов и умело организованная хитрющим Базилем, сначала расклеила по всему предместью листовки о великолепном и талантливом автогении Михаэле. А за-тем принялась выводить из строя автомашины на стоянках возле банков и супермаркетов, ресторанов и других злач-ных мест, получая процент с каждой, побывавшей на ре-монте автомашины.

В это же время Базиль обстряпал еще одно дельце.

На границе китайского квартала произошла кровавая разборка между узкоглазыми и чалмушечниками — так зва-ли парижане выходцев из пустыни Сахары за их дурацкую привычку брить головы и надевать на лысину длинное по-лотенце по фамилии чалма. Взорванные машины, трупы с той и другой стороны густо, как тараканы после дуста, усыпали мостовую. Полиция приехала как всегда к концу базара, дав возможность бандам окончательно обо всем договориться. Но до полиции место разборки обследовали Базиль со своими пацанами. И не напрасно он лазил между трупами. В одной из машин он выловил тугой кирпич де-нег. Правда, деньги оказались фуфловыми, напечатанными где-нибудь в Сахаре или на Тянь-Шане. Любой другой по-играл бы ими да выбросил. Не такую школу прошел Ба-зиль. День за днем, точнее, ночь за ночью он терпеливо разменивал самопальные купюры на дензнаки французско-го национального банка, выбирая карманы тех клиентов, которые приходили к мадам впервые. В силу своей ино-странной принадлежности, они не очень разбирались в подлинности денег, и, что гораздо важнее, не собирались навестить богоугодное заведение с повторным визитом.

Первым желанием Базиля было намерение выкупить у мадам ее заведение. Здраво рассудив, он отказался от этой затеи. Зачем платить за то, что и так твое? Не лучше ли… Акции банков, телефонных компаний, нефтяных концер-нов, — вот место приложения усилий.

К пятнадцати годам он не только по-прежнему спал со всеми по очереди девочками мадам, но и неоднократно пе-респал с ними, приобретя богатый жизненный опыт и хо-рошую закалку. А его личное состояние достигло заветной суммы в один миллион маленьких сушек.

ГОЛУБАЯ МЕЧТА

Говорят, если у вас родилась девочка, подвяжите оде-яльце розовой ленточкой.

Если же одеяльце подвязано голубой ленточкой, по-здравляем, папаша, у вас мальчик!

С тех пор, наверное, с самых пеленок так и повелось: коли речь о розочках-цветочках, розовой мечте, о розовых снах, — это девчоночье; а все, что связано с голубым, — будь то сны, мечты или небо, — самой природой уготовано принадлежать мальчикам.

В наше раскрепощенно-перестрелочное время некото-рые цвета приобрели разные намекательные оттенки, но мы оставим их на совести тех, кого они, эти в разные сто-роны ориентированные оттенки волнуют. Нам же все рав-но, какого цвета у вас кожа на животе или пониже спины, имеется в виду на пятках, есть у вас пупок или уже стерся, и сколько языков, включая обязательный матерный, вы знаете.

В шестнадцать лет у Васьки впервые появился видео-магнитофон. Конечно, поздновато, скажете вы. Но не за-бывайте, на какие годы, я имею в виду политическую со-ставляющую, приходилось военное детство ребенка! Я первый раз увидел видеомагнитофон вообще через стекло витрины магазина, с улицы — в магазин без валюты не пус-кали! — в неполные сорок лет! Во как. И ничего, и живой. Пока.

С тех пор Васька регулярно любил смотреть один и тот же сон. Сон, как правило, являлся не каждую ночь, а толь-ко в те из ночей, когда у ребенка возникала эрекция. Но это еще не все, потому как в таком серьезном возрасте эрекция, как пионер на стреме, всегда готова, она должна была закончиться поллюцией. И вот тут-то включался за-ветный сон.

Небольшой необитаемый остров, где-то в теплом море-океане, густо заросший всякими деревьями, вкусно обве-шенными финиками и фантиками вперемежку с толстыми ленивыми попугаями и веселыми игривыми обезьянами. Вдоль всего побережья широкая полоса песчаного пляжа, — а песочек теплый, игристый, по ножкам нежно струится, кожу пощекотывает, на зубках поскрипывает!

А еще! Автострада, достойная Формулы-1. Ее совер-шенно специально построили для крутых автогонок. А по-том строители уехали за бензином для бензопилы, или за пивом для прораба. Ну, одним словом, в обеденный пере-рыв отлучились на недельку, всем трудовым коллективом дружно и по-товарищески ушли в традиционный проле-тарский запой. На обратной дороге обнаружили, что где-то потеряли карту или по недогляду пропили еённую, а сами были в таком состоянии, что напрочь забыли, где теперь этот остров плавает. Помнят, что в стороне, помнят, что, когда плыли, солнце в глаз светило. Значит, когда возвра-щаться, солнце должно было светить в жизненно важный другой глаз. А в какой из двух разных, и в котором часу глазом к солнцу поворачиваться, тут хоть убей, хоть глаз на одно место натяни — ну ни в зуб ногой, ни обухом через коромысло.

А остров, он чего, он в море-океане университетов не кончал, он же дикий! Остров не шибко хотел из всегда не-обитаемого многими людьми и громко рычащими болида-ми ведущих автопроизводителей мира, превращаться в пристанище большого шума, гама и бизнеса с рекламой кариеса, которого все очень боятся, хотя и не знают лично. Под покровом ночи он тихонько снялся с якоря и пере-плыл на новое место. Сильно подальше от старого, и даже через экватор наискосок ниже траектории акватории мор-ского пути кочующих селедок в сезон массового увлечения амазонками и медузами, которые хороши в холодном пиве, если их не солить, а только промокнуть ласты салфеткой.

Так, сбежав от пугающих прелестей современной циви-лизации, остров незаметно остался необитаемым, точнее: остался незаметным и необитаемым. А Ваське он просто приснился, потом взял и понравился, и они стали жить вместе.

Вдвоем.

Остров и Васька.

Сначала парень купался в море, привязав себя к бревну — плавать даже во сне у него не шибко получалось. В пере-рывах осваивал сложную гоночную трассу. Но так как бо-лид нужной модели ему еще не приснился, трассу он ос-ваивал всеми двумя своими неснашиваемыми босиком но-гами. Каждый день два раза, потом утром и обязательно вечером. Не пропадать же хорошей дороге. Если ее не топ-тать каждодневно, на ней всякая неорганизованная трава заведется. А траве что? Траве дальше расти захочется, не успеешь оглянуться, всю трассу отменят, полем для игры в гольф переименуют. Где он еще такой другой остров най-дет? Они даже во сне на дороге пачками не валяются.

Васька все равно когда-то устал бы сильно бегать, а по-том еще и пыль с трассы сметать, и от попугаев отмахи-ваться, — они придумали забаву: пилота Формулы 1 с воз-духа бомбами собственного воспроизводства прицельно закидывать! А обезьяны специально под ногами вертелись и палки в колеса толкали. Роль колес выполняли Васькины босые, а в роли палок все, что под руки в лапы попадалось. Он и подумал — без машины кранты, или бомбой глаз вы-бьют, или бегать будет на гипсе. Тогда ему, наконец, при-снился болид, к болиду цистерна бензина и бочка масла; сначала сливочного, наверное, он во время сна больше ду-мал о бутерброде, чем о системе смазки автомобиля, вот и вышел казус. Ну, выждали пару снов, добились желаемого, и вот она, бочка и сразу не какой-нибудь Лукойл сарайного разлива, сразу Мобил, золотой и чистый как слеза! Хо-чешь, вместо киселя его пей, хочешь, хлебом в него на зав-трак.