Кобра под подушкой - Роман Ким

Эймз и Пимброк должны охранять номер во время встречи. В случае необходимости пустить в ход оружие. Может быть, придется быстро уничтожить документы — сделать так, чтобы они не достались никому.

— Что-нибудь угрожает этому человеку из Германии?

— Этот человек из антигитлеровской тайной оппозиции. За ним, может быть, едут агенты нацистской службы безопасности. Они постараются захватить его и ликвидировать. Но могут еще посягнуть и на англичанина. В случае чего, он передаст вам документы, вы их доставите в Мадрид, в посольство.

Они ехали по автостраде мимо загородных вилл. У железнодорожного переезда была открыта ночная закусочная. Англичане вышли из машины. Хозяйка закусочной — старушка, совсем седая, важная, как королева, дала им соленых омаров, поджаренных на углях, и по рюмке белого вина. Пимброк проголодался. Ему подали еще рагу из ракушек, курятины, овощей и риса. Перед закусочной, на камнях, уселись два солдата с девицами. Солдаты стали играть на гитарах.

Сакс покосился на солдат и дернул Эймза за рукав.

— Мне эти музыканты не нравятся. Поехали скорей.

Сакс быстро помчался в сторону города, приказав снова следить за тем, нет ли машин сзади. Он повторил, что завтрашняя встреча очень важная. Он недавно устраивал встречу посла Самуэля Хора с женой принца Гогенлоэ, маркизой де лас Навас. И с японским посланником Сума.

— Я сам отвез их в этой машине в сторону Толедо. Они беседовали около двух часов. Японцы нащупывают почву. Сума намекнул на то, что немцы просят японцев выступить в качестве посредников между русскими и немцами.

— Сзади идет машина, — сказал Пимброк.

Сакс прибавил ходу. Машина сзади не отставала. Гонка продолжалась минут десять.

— Это едут за нами, — сказал Сакс. — Из испанской контрразведки. Все-таки следили за нами. Они думают, что мы везем испанца-агента, и хотят его словить.

Сакс вдруг затормозил машину.

— Отвернитесь.

Машина контрразведчиков ярко осветила англичан и медленно проехала вперед. Сакс повел машину за контрразведчиками. Они прибавили ход и вскоре умчались.

— У вас бывали неприятности? — спросил Эймз. — Попадались?

Сакс пожал плечами.

— Не попадается только тот, кто ничего не делает. Я ведь работаю здесь уже около девяти лет. И во время гражданской войны тоже был. За это время было много всяких дел. Но испанская контрразведка обычно, захватив моих агентов, перевербовывает их, приказывает работать на них. А они признаются мне, потому что я больше плачу. И они становятся слугами двух господ. И с их помощью я надуваю испанцев.

Эймз и Пимброк вышли из машины на плаца де лас Кортес — недалеко от отеля. Как только машина отъехала, Пимброк спросил:

— Этот Сакс немец?

— Да. Он, кажется, в тридцатом году приехал в Англию, позднее натурализовался и стал работать у нас. Его немецкая фамилия Закс. — Эймз усмехнулся. — У меня такое впечатление, что не только его агенты, но и он сам работает на обе разведки.

Пимброк остановился.

— На обе?

— Да. Мы с тобой ведь не профессионалы. Нас мобилизовали. И после войны мы вернемся к своим делам. А Сакс — профессиональный разведчик. А им, профессионалам этого дела, скучно работать в пределах только одной разведки.

II

Отель находился совсем близко от каменной горы, на вершине которой возвышалась темно-серая громада дворца-монастыря Эскориал. Перед отелем стояло много машин. А главный подъезд был украшен красно-черными флагами с фалангистской эмблемой — ярмо и стремя.

В нижнем холле толпились офицеры в черных треуголках и молодые шумные люди в красных беретах и голубых рубашках с траурными повязками. Перед Эймзом появился худощавый седой старик с длинными, торчащими усами и острой бородкой, весь в черном, и отвесил придворный поклон.

— Ваш покорный слуга, маркиз Перихаа, — сказал по-английски старик и, поклонившись еще раз, жестом гофмаршала показал на лестницу.

Он провел лорда Харрогета и его личного секретаря на второй этаж, в номер в конце коридора. Двери номера выходили на площадку запасной лестницы.

Как только они вошли в переднюю номера, маркиз доложил: гость из Англии ожидает в гостиной. Доехал без всяких приключений.

— А другой гость? — спросил Эймз.

— Гость из Германии ожидается с минуты на минуту. Только он едет не из Мадрида, а со стороны Аранхуэса. Поехал кружным путем.

— Угрожает опасность?

— Да. Позавчера появились какие-то подозрительные субъекты. Возможно, агенты Кальтенбруннера.

— Из службы безопасности? — спросил Пимброк.

Маркиз посмотрел на него свысока и не удостоил ответа. Повернувшись к Эймзу, продолжал:

— Если они из службы безопасности, то могут напасть на гостя из Германии — похитить или убить. А может быть, замышляют акцию против гостя из Англии.

— Их могут интересовать и документы, — сказал Эймз.

— Совершенно верно. — Маркиз поклонился. — Надо быть готовыми ко всему. Около гостиницы и внутри расставлены люди. И в холле, в том конце коридора тоже. Там выставка, и все время толпятся посетители.

— Кто выставлен? — поинтересовался Эймз.

— Состав блестящий: Танги, Дали, Мондриан, Эрнст, а из скульпторов Арп, Джакометти и другие, только Мура нет. Здесь теперь по воскресеньям собирается вся мадридская знать. А Бретон приедет…

— А когда гость из Германии должен прибыть? — перебил его Пимброк.

Маркиз снова покосился на Пимброка, пожал плечами и что-то тихо сказал Эймзу. Тот ответил:

— Идите вниз и встречайте гостя, маркиз. А вы, — Эймз повернулся к Пимброку, — как только приедет гость, выйдите в коридор и патрулируйте — от холла до этой площадки. А пока сидите здесь и впредь не лезьте с вопросами, когда вас не просят. Помните о такте.

Эймз проследовал в гостиную, а маркиз, смерив секретаря взглядом, вышел в коридор. Пимброк подошел к окну, выходившему в сторону Эскориала. К каменным статуям библейских царей у главного входа были прикреплены фалангистские знамена. У входа выстроились военные — одни были в желтой форме, в черных треуголках и с черными ремнями через плечо, а другие во всем черном. Очевидно, готовилась какая-то фалангистская церемония.

Пимброк долго смотрел на дворец-монастырь. Спустя некоторое время подъехало несколько машин, из них вышли военные в треуголках и серебряных касках, и их окружили желтые и черные, все прошли через главный вход. Затем туда направились, по двое в ряд, отбивая шаг, голубо-красные молодчики с букетами.

Гость из Германии заставлял ждать. Несколько раз из гостиной выглядывал Эймз. Пимброк разлегся на диванчике, положив ноги на подушку, и курил.

Маркиз не появлялся. Пимброк вышел в коридор, прошел через холл и спустился в вестибюль. За колонной стояло кресло, он сел. К конторке портье подошла женщина в кожаном пальто с большой сумкой. Взяв ключ, она пошла к лестнице. Пимброк спрятал голову за колонной. Это была Лилиан.

— Простите, мисс Уэстмор, — крикнул ей портье. — Мистер Поуэл сейчас в баре.

Она поблагодарила портье и пошла наверх. Значит, она прибыла сюда. А где же Мухин? Может быть, он теперь именуется Поуэлом? Очевидно, так. Очень интересно.

Пимброк подошел к портье и спросил: в каком номере остановился американец? И узнал, что Поуэл прибыл утром с секретаршей из Мадрида и занял три номера в бельэтаже.

Пимброк отошел. Так оно и есть. Она приехала с Мухиным, который выдает себя за чикагского магната. Только бы не попасться им на глаза.

В вестибюле показался маркиз, за ним шел мужчина небольшого роста в темно-серой шляпе, надвинутой на глаза. Пимброк разглядел гостя из Германии. Длинное желтоватое лицо с румянцем, темные брови, большой длинный нос, большой рот с тонкими губами — явный южанин.

Проводив прибывшего до дверей номера, Пимброк переложил браунинг из заднего кармана брюк в боковой и стал медленно прогуливаться по коридору. В холле он увидел трех рослых молодых людей, хорошо одетых, с перешибленными носами и могучими шеями. Они внимательно изучали творения мэтров новейшего искусства.

Беседа продолжалась минут сорок. Дверь приоткрылась, выглянул маркиз, Пимброк кивнул ему. Гость из Германии и маркиз пошли в другой конец коридора и, пройдя холл, стали спускаться по боковой лестнице. Рослые молодые ценители искусства последовали за ними.

Пимброк вошел в номер. Эймз показал ему жестом — следуй за мной. Они из передней прошли по коридору в столовую с огромным буфетом, похожим по форме на Эскориал, и с деревянными стульями готического стиля. У двери на маленьком столике лежали блокнот и несколько карандашей.

— Лилиан здесь, — сообщил Пимброк. — Кажется, вместе с Мухиным.

— Видел их?

— Пока что только видел ее. А он, кажется, остановился здесь под видом американца.