Восторг - Дж. Уорд

Опустив взгляд на свой «выходной» билет, она просмотрела записи. Легкое сотрясение. Растяжение мышц шеи. Связаться в течение недели с участковым терапевтом, или раньше, в случае появления раздвоенности зрения, тошноты, головокружения, сильных головных болей.

Ее машине, скорее всего, место на свалке.

Этот мужчина сто процентов погиб.

Застонав, она оторвалась от подушек, а ее забинтованная голова ответила на вертикальное положение быстрым поворотом балерины. Мэлс дала мозгам успокоиться и затем окинула взглядом свою одежду, лежавшую на пластиковом оранжевом стуле напротив кровати. Во время осмотров на ней оставили ее топ, бюстгальтер и брюки. Блузка, пиджак и пальто ожидали своей очереди.

Она не позвонила своей матери.

Семья уже имела дело с одной автомобильной аварией… и в том случае человеком, который не выжил, был ее отец.

Так что, да, она просто отправила сообщение, что побудет с друзьями и приедет поздно. Последнее, что ей нужно – расстроенная мама, настаивающая на том, чтобы заехать за ней… особенно с учетом того, чем она собиралась заняться сейчас.

Мэлс принялась медленно одеваться, хотя заторможенность не была связана с желанием побыть послушным пациентом. Очевидно, на ее попытку поиграть в манекен для краш-теста так легко глаза не закроешь.

Она чувствовала себя дряхлой развалиной… и была охвачена странным ужасом.

Стать причиной смерти… непостижимо.

Затолкав бумаги в сумку, она отодвинула ширму цвета зеленого горошка, и наткнулась на капитальный и организованный хаос: люди в форме и белых халатах носились туда-сюда, прыгая из комнаты в комнату, раздавая приказы, принимая их.

Побывав этой ночью в одной аварии, Мэлс соблюдала осторожность, чтобы не оказаться на чьем-нибудь пути, когда направилась к выходу.

Которым она не воспользовалась.

Комната ожидания была заполнена разнообразными вариациями убогих и немощных, включая одного парня с фингалом и небрежно забинтованной рукой, которая кровоточила. Посмотрев на нее, он кивнул, будто их обоих связывал тот факт, что она, якобы, тоже побывала в барной потасовке.

«Ага, тебе стоит взглянуть, как я отделала тот дуб. Без шуток».

Она облокотилась на стойку регистратуры, ожидая, когда на нее обратят внимание. Когда к ней подошел мужчина, она между делом улыбнулась.

– Вы можете подсказать, в какой палате лежит сбитый парень?

– Хэй, я вас знаю. Вы журналист.

– Ага. – Мэлс запустила руку в сумку, достала ламинированную пресс-карту и предъявила ее парню, словно значок ФБР. – Вы можете мне помочь?

– Конечно. – Он застучал по клавиатуре. – Его направили в стационар. Шесть-шестьдесят-шесть. Поднимитесь на том лифте и следуйте за указателями.

– Спасибо. – Она постучала по столешнице. По крайней мере, он все еще дышал. – Я ценю вашу помощь.

– Жуткая ночка.

– Вот именно.

Поездку на шестой этаж Мэлс скоротала обработкой информации, которую ее мозг воспринимал весьма плохо. Она с самого начала нетвердо стояла на ногах, и подъем обеспечил ее среднее ухо такой разминкой, что она повисла на поручне, который пробегал по стене на уровне бедер. Прекрасная идея установить подобное крепление; но с другой стороны, на нем, вероятно, повисело немало шатавшихся людей.

Второй плюс – панели матово-серого цвета. Она не видела своего внешнего вида, но, судя по тому, как ее приняли в Приемной, подушка безопасности не сделала с ее лицом ничего хорошего.

Прозвучал по-диснеевски радостный «дзинь», и двери лифта открылись медленно, будто и они были истощены.

Следуя указаниям, Мэлс пошла по табличкам и обнаружила искомое место. Вошла в длинный, широкий коридор, выделявшийся бессчетным количеством дверей нестандартного размера. Здесь царила тишина, и никто не выглянул из-за сестринского поста. Тоже хорошо... она не стремилась рисковать и, наткнувшись на ненужные вопросы и нежеланные ответы, быть посланной восвояси.

Комната располагалась почти в самом конце коридора, и она даже ожидала встретить копа на входе. Там никого и ничего не было. Всего лишь очередная дверь с темно-желтой номерной табличкой на косяке и ламинированной поверхностью, ориентировочно соснового происхождения.

Толкнув дверь, Мэлс заглянула внутрь. В тусклом свете она увидела лишь изножье кровати, окно в дальней стене и ТВ, приделанное к потолку. Пиканье и запах «Лизола» доказывал, что это не номер в отеле… не то, чтобы она нуждалась в подтверждении.

Она прокашлялась.

– Хэй?

Не получив ответа, она ступила внутрь, оставляя дверь слегка приоткрытой. Пройдя мимо ванной, она замерла, увидев пациента целиком.

– О… милостивый Боже, – она поднесла руки ко рту, прикрывая отвисшую челюсть.

***

Джим Херон не мог заснуть в своей съемной, тесной квартирке над гаражом.

Все вокруг него спали без задних ног: собака устроилась в изножье маленькой двуспальной кровати, лапы подрагивали, будто ему снились кролики или суслики… может черные зубастые тени. Эдриан уместился в углу, прижавшись спиной к стене, его огромное тело было напряжено, противореча ровному дыханию. А Эдди? Ну, парень был мертв, так что он не мог расхаживать по комнате.

Отчаянно нуждаясь в сигарете, Джим встал с кровати с неправильной стороны, чтобы не беспокоить пса, и схватил пачку Мальборо. Прежде чем уйти, он подошел, чтобы проверить Эдриана.

Ага. Спит сидя.

С хрустальным кинжалом в руке, на случай, если кто-нибудь придет за его другом.

Несчастный ублюдок. Потеря Эдди подкосила всю команду… но особенно сильно – татуированного, пирсингованного джокера, который не спал с момента гибели друга.

Почему, когда сильный мужчина выражает свое горе столь сдержанно, это кажется еще грустнее, чем драматичные слезы и подвывания?

И, p.s., это чертовски непривычно – работать с напарником.

В те времена, когда Джим был наемником в спецподразделении, он был убежденным одиночкой. Сейчас столько всего изменилось, начиная с начальства и заканчивая должностными обязанностями и выбором оружия… и это Эдди Блэкхоук показал ему все, научил всему, что он должен был знать, разнимал их с Эдрианом, когда они мутузили друг друга, служил голосом разума в ситуациях, в которых, как казалось, напрочь отсутствовала логика… например, когда он стоял над собственным трупом. Или сражался с демоном, которая тащилась по «Прада» и мужикам, которые ее не хотели. Или нес на плечах будущее всех добродетельных душ и грешных, реальных и потенциальных.

От этого начнешь мечтать о том, чтобы жарить бургеры до конца своих дней.