Зора (СИ) - "1ex0"

И вот, в один из толноров 4 месяца из Лордиалеха в Эт’сидиан прибывает хорошо вооружённое воинство. Многие закованы в глухую латную броню, которая была настолько хорошо наполирована, что слепила отражением солнечного света. Но всё же большинство было не так хорошо обмундировано. И каждый носил на себе герб в виде ворона – гвардии вирана. Местные стражники ходили с гербом обоюдоострого меча, чьё острие смотрит вверх, к подбородку. И стали распространяться слухи о том, что это воинство будет штурмовать Эн’сутелин, потому что на руинах всё-таки поселилась нежить и могущественный лич обитает теперь там. Как только эти слухи дошли до ушей Константина, он тут же изъявил желание вступить в это воинство, чтобы настигнуть чудовище и просить его о благосклонности, чтобы стать его учеником. И вот, он подбегает к стоянке воинов, а сказать ничего не может, потому что не хватает смелости. Все латники важно ходят по этому лагерю, не обращая совершенно никакого внимания на юношу, который задумчиво вглядывался в лица, пытаясь поймать хоть чей-нибудь взгляд в надежде, что ему всё-таки зададут вопрос, что он тут делает, и вот тогда-то он бы и сказал им, что хочет воевать с личом. Но такого не происходило, да и сам он ничего не мог поделать: ни заговорить, ни сделать шаг внутрь, чтобы его остановили и спросили. Поэтому довольно продолжительное время он так и простоял в проходе, а после вернулся в лабораторию.

Воинство пробыло тут довольно продолжительное время. Константин с каждым рассветом приходил к лагерю и подолгу вглядывался туда, желая, чтобы хоть кто-нибудь обратил на него внимание. И это случилось. Однажды его окликнул знакомый голос. И не просто окликнул, а даже назвал по имени. И как же алхимик удивился, когда повстречал своего оцта, который носил герб гвардии вирана. Юноша, конечно же, обрадовался такой встрече. А вот отец оказался на удивление холоден к нему. Слушая их разговоры, любой мог бы вообще подумать, что разговаривают два человека, которые только лишь начинают знакомство. Сын сдерживал радость, отец не скрывал безразличия. И в ходе их беседы Константин выяснил, что после его рождения Мэйдон и Карелия жили не очень хорошо. Муж постоянно чувствовал, что его жена не верна ему. Однако всякий раз списывал это на некую паранойю. Но время шло, и отношения меж ними охладевали. Мэйдон рассказывал, что Калерия больше не испытывала к нему былой страсти. Он долгое время не мог понять, почему это так. И, не выдержав больше такой атмосферы, он решил во всём разобраться. И оказался прав. Мама Константина, которую он считал самым чистым и праведным человеком на свете, оказалась предательницей. Мэйдон говорит, что эта правда просто перечеркнула всю его жизнь. Он впал в отчаянье и долгое время пробыл словно в кошмарном сне. Мимо пролетали толноры, а за ними следом – и корлы. И его жизнь увядала. Рядом с ним жила какая-то девушка, какая-то незнакомка, которую, как оказалось, он совсем не знал. И только лишь Зорагалдиум исправил всё. Калерия серьёзно заболела, и он принялся ухаживать за ней. Но до самого последнего вздоха она ни разу не попросила прощение за то, что изменяла ему с другим. После смерти он вынес её тело и аккуратно положил на том самом кладбище, а после стоял и смотрел, как они все сгорают. Пока этот костёр полыхал, к нему подошёл один из стражников, чтобы просто поговорить обо всём этом. И так, слово за словом, они перешли на тему военной службы, и отец Константина принял приглашение в гвардию вирана. Суран Эт’сидиана написал особое распоряжение вирану и отправил его с Мэйдоном и другими мужчинами, которые тоже потеряли своих близких в Зорагалдиуме и находились в поисках своего предназначения. Все кандидатуры были одобрены, и в течение 5 корлов проходило их обучение. И вот теперь они посланы сюда, в Эт’сидиан, чтобы одолеть лича, что засел в Эн’сутелине. После этого рассказа оба молчали: отцу было нечего сказать, сыну было о чём подумать. И первое, что он ответил, были такие слова: «И всё-таки Зорага избирает себе жертвы» - «О чём ты?» - «Зорагалдиум назван так в честь Зораги, духа гибели. В этот день он пролетает над миром, чтобы уничтожить одного нечестивого человека. Но его присутствие сопровождается чёрной хворью, которой заражаются все, однако выживают только лишь те, кто не погрязли в каких-то грехах. А если мама, как ты говоришь…» Он не дал ему договорить: «Ты веришь в эти бредни? Тебе уже пора повзрослеть. Никакого духа гибели нет. Просто очередная болезнь дала о себе знать» Это выражение удивило Константина, ведь его отец сам был беженцем из Талиты, деревни, наводнённой всякими страшилищами. А теперь он выказывает такую недальновидность. Что ж, во всяком случае, всё это показало Константину, что размышлять с ним о некромантии и об эфире не стоит, а потому, чуть помолчав, он сказал, что хочет присоединиться к ним. Он ожидал какой угодно реакции: удивления, вопроса или протеста, но никак не то, что он позовёт его к командиру, чтобы тот принял решение о нём.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они молча достигли дома, в котором располагался командир гвардии вирана. Дверь была постоянно открыта, потому что туда-сюда то и дело сновали всяческие воители. Войсководитель ничем не отличался от латников. Только разве что шлем был с крыльями. Рядом с ним для наглядности как раз стояло несколько латников, с которыми он вёл беседы. Один-в-один. Мэйдон не стал прерывать его монолог, а лишь скромненько постоял в стороне, дожидаясь, когда тот освободится. Но вскоре их взгляды встретились, и командир задал вопрос: «Тебе чего, Мэйдон?» Отец тут же выступил вперёд и представил Константина, говоря, что он тоже хочет присоединиться к их боевому походу. Командир глянул на юношу и произнёс: «Молодым и неопытным нет места в моём отряде. Ты-то быстро умрёшь, а мне потом мучиться по ночам, когда сниться будет твоя смерть. Если хочешь, я направлю рекомендательное письмо вирану, и ты поступишь на службу. А, когда будешь готов, то добро пожаловать. Можешь не сомневаться: в этом мире зла хватит на всех» Договорив это, он снова обратился к своим латникам, а Константин и Мэйдон покинули штаб командира. Отец лишь сказал: «Что ж, значит, не в этот раз» Константин хотел поспрашивать, что он думает об этом военном походе, но Мэйдон вбил последний кол в их с сыном отношения, сказав: «Знаешь, я тебе уже итак уделил много времени. Мне нужно готовиться к битве» И после этого он просто продолжил путь, как ни в чём не бывало.

Алхимик вернулся домой и не стал ничего рассказывать Танетайну, оставив это неприятно чувство лишь свои грузом.

Через 2 толнора воинство двинулось на восток, туда, где зеленели тучи, и больше оттуда не вернулся никто. Лич, обитавший на руинах Эн’сутелина, полностью разгромил всё воинство, посланное туда, так что с того момента на карте появилось ещё одно место, куда живым лучше не соваться. А Константин лишился второго своего родителя. Точнее же, он лишился его ещё тогда, когда заговорил с ним. Но теперь этого человека больше не существовало. Конечно, всё это тяжким грузом легло на сердце молодого алхимика. А прибавить ещё к этому то, что теперь в его тёмных снадобьях больше никто не нуждается, так вырисовывалась совсем неприятная картина. Танетайн готов был обучать его светлой алхимии, но вот только у юного некроманта всё равно не получалось так, как с тёмными искусствами. Лишь одно его утешало – эфир. Он продолжал смотреть на него и пытаться взаимодействовать. Однако ж без учителя делать это было очень сложно. А никому эту тайну он доверить не мог. Но пока он думал, что у него есть шанс познать некромантию без посторонней помощи, он имел цель в своей жизни.

Но корлы шли вперёд, и никаких сдвигов в его жизни не было. Константин словно оказался в петле времени. Однако этого же нельзя было сказать о мире вокруг. За эти 10 корлов в Эт’сидиан приходило 6 отрядов, которые пытались уничтожить эн’сутелинского лича, но все до единого пропадали там. Сам же повелитель бессмертных набирался могущества, из-за чего зелёное облако смрада, которое скапливалось над его обителью, стало настолько плотным, что опустилось на землю и стало покрывать ещё больше площади. Но лич направил это облако в сторону города, так что оно проникло в восточную часть и начало убивать каждого, кто станет вдыхать эти жуткие пары. Из-за этого вся восточная часть города опустела: кто-то умер, кто-то успел бежать оттуда живым. Но теперь все обходили эту часть стороной. Поговаривают, что там теперь слышен непрекращающийся шёпот, как будто бы кто-то живой остался там. Но никто и не думал ходить туда, чтобы проверить это.