Монах - Григорий Веский

во вред им потакают.

Во имя истинной любви

Придёшь в объятия мои…

Их, для покорных раскрывают.

И вот спаситель долгожданный

Явился, словно ангел вдруг,

А, ты, доселе бездыханный

Уже своих не помнишь мук.

Где корни истины? – в смиренье!

Клянусь адамовым ребром!

При постоянном очищенье,

Под изнурительным трудом…»

* * *

Так, отчитав, он испарился,

Решив, что цель свою достиг;

Монах, казалось бы, смирился,

Но это был лишь только миг.

Всё в Тимофее восставало,

Мечтал о лучшей он поре;

Уж обстановка угнетала

Его в родном монастыре.

Среди глубокой, тёмной ночи

Во сне воспитывал детей,

Взывали к помощи их очи,

Тянулись руки к ним сильней.

Хотел он жизни полноправной,

Хотел он счастья, наконец,

Хотел любви он как юнец —

Высокой, чистой, благонравной!

* * *

Спасенья не было уже,

Ждать бесполезно утешенья,

Быть ни к чему настороже,

Царили в кельях вожделенья!

Молитвы быстро утомляли,

Клонило в сон буквально всех,

Уже над библией зевали,

Забав желая да потех.

Господь бросал, но только в гневе,

Продажной совести упрёк;

Ах, увлечённым невдомёк

Открыть свою погибель в деве!

Обряды путали подчас,

Ведь лень предстала частью быта;

Замечу с грустью, без прикрас,

Её угроза не забыта.

* * *

Я не сужу чужих ошибок:

Свои и проще и смешней,

Они скорее для улыбок,

Для легкомысленных людей.

Кто часто слишком молчалив,

Тот непременно будет в тягость,

К тому подкралась тихо старость;

Страдания в душу запустив,

Они его отравят младость.

А здесь компания друзей,

Где хмель с утра уже во взорах —

Там наступил разврат идей,

Где каждый будто дуралей —

Там одержимость в бурных спорах!

Господь, опасность сознавая,

Искал пути, минуя зло,

Свой ум предельно напрягая,

Но всё не так, как надо, шло.

Он предавался рассужденью:

«Что за нелепая судьба?

Учил я строгости, смиренью,

Взывал их души к примиренью,

В умах же их – одна гульба!

Как образумить мне заблудших,

Вернуть достоинство и честь?

Искоренить я должен лесть;

Позор лежит на самых лучших!

Задача, скажем, не простая…

Хотел бы их за всё простить…

Где ж середина золотая?

Кого в содеянном винить?

Не спится мне; я весь в тревоге;

Но по какой пустить дороге?

Благие где лежат деянья,

Где нет причин для оправданья?

Быть может, выбор дать свободный

Без принужденья и похвал?

Ужель для них я инородный?

Ужель напрасно вразумлял?

Пусть, что надумают – решат —

Туда, наверно, и спешат;

Но в чьих окажутся руках?

Меня охватывает страх.

Не избежать больших невзгод;

Стою я на семи ветрах…

Здесь нужен правильный подход!

Чинить не стану им преград,

Займусь другими я делами;

Известна суть моих наград:

Живу я там, где райский сад,

Где тоже скучно… временами».

Эпилог

Прошли столетия – не годы,

Сия история верна,

О ней наслышаны народы.

Там необычна тишина,

И к ней я слухом прикоснулся

И перенёс себя туда

Легко и быстро – без труда;

О, в чувствах я не обманулся.

В плену сильнейшего волненья!

Его я вам передаю…

Вот жду счастливого мгновенья,

Передо мной его виденья…

Здесь душу я познал свою!

Но монастырь с тех пор забыт,

Звон колокольный не тревожит,

Край безмятежностью покрыт,

Бог красоту безмерно множит.

Там воцарился прочный мир,

Его чудесно возрожденье…

Будил в умах воображенье

Тот сатанинский долго пир.

Легенда, правда, утверждает,

Что ночью в келье свет горит,

Что дух монаха там блуждает

Да с девой кое-что творит…

21.06.96–26.06.96