Игра в чужую жизнь - Елена Гриб

— К кому опять собралась, тварь?

— А где «вы» и «принцесса»? — не самое умное, что можно сказать, но другие мысли в испуге попрятались и, похоже, вылезать на свет божий не собирались.

— Там же, где мой ребенок!!! Я и так слишком долго с тобой церемонился! Носился, как с хрустальной вазой, даже благоволил перед тобой: против отца пошла, не побоялась! И зачем было дурочку влюбленную строить? Снова эти игры?.. Надоело!!!

— Во-первых, дурочку влюбленную строил ты. Во-вторых, какой еще ребенок?..

— Не утруждайся, я и сам давно увидел, что ты уже не беременна!

— …в-третьих — я не принцесса.

Это заявление произвело ошеломляющее впечатление. Тиски разжались, но девушка не спешила вставать. Кто знает, вдруг он просто псих замаскированный и ждет лишь повода ее прибить? Не может же обычный человек за десять минут превратиться из нормального парня в это пышущее злобой существо? Или может? Проклятье, похоже, вместе с памятью ушел и житейский опыт. Если он был. «Интересно, сколько мне лет? Хоть бы зеркало какое-нибудь. С другой стороны, перед смертью, говорят, вся жизнь проходит перед глазами. Вот и наслажусь воспоминаниями!» — совсем некстати подумала она, внезапно осознав, что умирать в иллюзорном мире как-то не хочется…

Кстати, солдат, похоже, близко знаком с принцессой, и есть шанс убедить его в своем плебейском происхождении. Правда, сначала неплохо бы вывести нового знакомого из ступора. Девушка решила даже не пробовать бежать — если парень в железе смог выбраться из пруда, преодолеть еловые заросли и прыгнуть где-то на пару метров («Ага, стоило бы поинтересоваться местной системой измерения!»), чтобы стянуть ее со стены — значит, испытывать его терпение не стоит. Лучше подружиться, знать бы только как…

— Слушай, а тебя зовут?.. — невинный, на первый взгляд вопрос, но гвардеец дернулся и непонимающе уставился на нее.

Выглядел он так, что краше в гроб кладут: выпученные глаза, посиневшая кожа, облепившие лицо мокрые волосы… Казалось, его морозит, хотя стояла теплая погода (если не лето, то конец весны или начало осени), да и солнце пробивалось сквозь тучи где-то в районе зенита.

После нескольких минут пристального разглядывания парень со вздохом выдавил:

— Маркан… Нет, я не верю тебе. Ты же всегда играешь, — его воинственность уже исчезла, в голосе звучала лишь обреченность. — Знаю, прав что-то требовать у меня нет, но я не позволю больше вить из себя веревки! И никогда тебя не прощу…

— Ладно, Марк… Можно называть тебя Марком?

— Ага, конечно, — с издевкой произнес солдат. — А как тебя прикажешь величать, принцесса?

Девушка задумалась. Естественно, он пока ей не верит, но ведь действительно надо как-то себя называть!

— Смотри, если допустить… Только допустить, не дергайся! Допустить, что я говорю правду… — она замолчала, поняв: он и не пытается поверить, более того — не слышит ни слова.

Да кто ж тут поверит? А если даже удастся убедить его, то что дальше? Для чего-то ее сюда притащили и просто так точно не отпустят. К тому же за помощь при побеге и этому парню не поздоровиться, какие бы интересные отношения их с принцессой не связывали. Кстати, об имени… Или о прозвище… «Лин, эгей! Моя Ли-и-ин, где ты? Иди сюда-а-а! Иди ко мне!» — всплыло в памяти. Впрочем, Лин или не Лин (может, так ее собаку звали?), а придется возвращаться к первоначальному плану. Драпать то есть. Любопытно, что ожидает там, за стеной, но сначала бы туда попасть…

Она начала подниматься. Внезапно гвардеец протянул руку и с силой дернул ее за волосы. Потом чуть ли не носом ткнулся в ухо и покрутил сережку. Затем отшатнулся, поскольку к ней вернулся голос и…

Когда девушка закончила весьма продолжительный монолог по поводу умственных способностей некоторых личностей (между прочим, вспомнилось довольно много интереснейших, хотя не совсем понятных выражений), он уже сидел рядом и с видом «допустим, я был немного не прав» готовился что-то сказать. Наконец выдал:

— Так как тебя зовут?

Почему Марк поверил? Все очень просто: ни одна свободная девица добровольно не острижет волосы, как рабыня, и никто из людей по своей воле не будет носить сережки, как делают обитатели Странного Леса. Тем более сережки с изображением ланиканы[8]! Да ни один человек и близко не подойдет к этому растению!

Разговор мог бы затянуться, поскольку Марка очень интересовала история появления новой знакомой, а она хотела узнать как можно больше подробностей из жизни настоящей принцессы. Правда, ничего, кроме сцены в башне, Лин рассказать не могла, и на вопрос о своем прошлом ответила коротко:

— Я имею лишь какое-то подсознательное впечатление о том мире, но даже примерно не знаю, какое место я в нем занимала. Хотя почему-то очень хочется обратиться кое к кому «папа». А о себе… Единственное, что мне точно известно — я не ваша принцесса!

— А чья? — улыбнулся гвардеец.

Девушка не разделяла его хорошего настроения:

— Ничья! Может, дома у меня муж и десять детей, но, черт побери, я не помню даже своей матери!

— Не страшно, — продолжал забавляться Марк. — У нас здесь многие этого не помнят.

— Какое-то проклятие? — удивилась Лин, готовая ожидать от этого мира чего угодно.

Он немного грустно рассмеялся:

— Ага, забавные родители. Как принцесса.

— Извини, Марк, — осторожно начала девушка, — но ты не похож на принца. Я правильно поняла, ты ее жених?

— Не-а, — отрицательно мотнул головой гвардеец. — Просто Ее Высочество, вероятно, беременна от меня.

— А-а… Понятно, — на самом деле Лин уже ничего не понимала. — Почему «вероятно»?

— Есть варианты «уже не беременна» и «не от меня», — теперь в его голосе не было даже намека на смех.

— Значит, ты, когда меня увидел, решил, что она избавилась от ребенка…

Маркан согласно кивнул.

— Понимаешь, Лин, она вот-вот… Мне сначала показалось, что ты… то есть принцесса, хочешь сказать… В общем, что я стал отцом. А потом… Зачем ты убегала? Я решил, император настоял на своем.

— Ты ж не дурак, — возмутилась девушка, — на последних месяцах от ребенка избавляться — просто убийство!

— Да причем здесь это? — отмахнулся гвардеец. — Знаешь, как с котятами ненужными поступают? Побледнела, значит, знаешь. Раньше Малдраб обещал, что отдаст его мне, и мы уедем куда-нибудь в деревню, но я давно перестал верить их семейке…

— Малдраб?

— Наш император, Малдраб Четвертый.

— Он красное носит, да? — уточнила Лин, вспомнив башню.

— Нет, красная только мантия.

— Ладно, это несущественно. Марк, а мужик с длинными острыми ушами — кто?