Потерянное имя - Вета Ножкина

– Куда? – спросил водитель в полицейской форме, – В отделение?

– Ты прямо поезжай, за Первую речку… я скажу, где остановиться.

В глухом проулке одной из Проходных улиц майор приказал притормозить и попросил Неизвестного выйти из машины. Пока Неизвестный оглядывался по сторонам, машина дала газу и уехала, оставив клубы пыли не асфальтированной дороги.

Неизвестный посидел некоторое время у обочины. Машин здесь не предвиделось, людей тоже. Лесополоса вдоль дороги, да вдалеке слышимые громкоговорители и запах гари. Туда Неизвестный и побрёл. Вскоре он вышел на железнодорожные пути, и пройдя их, ещё издали заметив автомобильную развязку, побрёл ближе к цивилизации. Долго куда-то шёл и шёл, проходя мимо спешащих людей, мимо трамвайных линий. Уткнулся в район стоящих полукругом длинных жилых домов.

В животе урчало от голода, хотелось просто пить воды. Снова вернулась головная боль. Он шёл по направлению к пахнущему свежестью воздуху.

«Наверное, там вода, – думал Неизвестный, продолжая петлять между зданиями».

Около светофора, недалеко от крыльца, над которым красовались знакомые буквы «Lotos», присел на лавочку. Рабочий вынес из лавки с овощами коробку с полусгнившими продуктами и поставил около скамьи. Как только рабочий ушёл, бедолага быстро рукой перебрал содержимое, достал два совсем чёрных банана и подался через дорогу, в сквер, подальше с глаз людей.

В сквере, на детской площадке прогуливалась только одна мамаша с коляской. Завидев бомжеватого типа, она ускорила шаг.

Неизвестный присел на карусель, снял кожицу с банана. Мякоть плода вывалилась из рук и плюхнулась под ногами в песок. В руках осталась только кожица. Слизав языком со стенок кожицы коричневое месиво, Неизвестный попинал тапками песок, закапывая содержимое. Кожицу аккуратно сложил втрое, и выкинул в мусорную урну, которую заприметил ещё с площадки.

Хотелось помыть руки, избавиться от запаха гнили на ладонях, но ничего подходящего рядом не нашлось. Пройдя ещё с полкилометра, он вышел на длинный ряд ограждения, стоящего вдоль дороги.

«Там речка? – подумал Неизвестный и направился ближе к ограждению».

Так и оказалось. Спуск со стороны берега представлял крутую тропинку, спускаясь по которой, приходилось крепко держаться за ветки здесь же растущего кустарника и деревьев. И всё-таки спуститься на ногах не получилось. В какой-то момент равновесие потерялось и Неизвестный покатился кубарем вниз.

С речки за ним наблюдали трое мальчишек, удивших рыбу. Было забавно смотреть, как неуклюже спускается этот недотёпа. И когда неумелец ещё и свалился вниз, пацаны расхохотались, умиляясь неловкости взрослого чудака.

Чудак ещё более развеселил мальчишек, когда поднявшись, стал отряхиваться. Потом, как сам не свой нашёл место у воды с утопленными камнями, примостился на них, помыл руки и начал жадно пить воду.

Напившись и вытирая ладонью губы, он теперь только заметил пацанву. Мальчишки смеялись уже взахлёб и тыкали пальцами в пришельца. Незнакомец улыбнулся, а потом тоже стал беззвучно смеяться. Смеясь, он отряхнул свой спортивный костюм, подтянул штаны и направился к мальчишкам.

Мальчишки, не совсем соображая, чего можно ожидать от чудака, начали быстро скручивать удочки. Более всех торопился тот, что находился всех ближе к незнакомцу. Он даже немного растерялся, торопясь ретироваться. Схватил ведёрко с уловом, заплечную сумку. Удочка выпала, леска раскрутилась, зацепилась за что-то. Пацан подёргал леску, и боясь попасть в руки уже приближающемуся незнакомцу, бросил удочку и дал дёру. Быстро вскарабкался по крутому глинистому обрыву и был таков. Мальчишки, втроём ещё немного понаблюдали с верхотуры обрыва за чудаковатым дядькой.

Неизвестный поднял удочку, отцепил запутавшуюся леску и присел около воды.

День уже перевалил за полдень. «Болит голова. Как хочется спать, – думал Неизвестный, – куда идти, и главное – кто я?…»

Неизвестный омыл руки, почистил штаны и кофту, и стал искать глазами удобное для подъёма на верх места.

Выбравшись, наконец, от речки и пройдя немалое расстояние, следуя за интуицией, Неизвестный старался обходить широкие улицы и крупные районы. Но в одном из мест, недалеко от красивого здания с театральными афишами, он увидел цветочный магазин. Ноги понесли его прямо на витрину. Он постоял около стеклянного фасада, разглядывая растения в горшках, и заметив что-то неладное в одном из горшков, бесцеремонно зашёл в лавку, подошёл к кактусу, прокрутил цветок в руках, заглянул под основание корня, поковырял землю, растёр почву, посмотрел на вымазанные пальцы, покачал головой. Потом заглянул под ещё одно растение, другое. И всё качал-качал головой. Продавщица, растерянно наблюдая за странным посетителем, вначале остолбенела, но спохватилась, пришла в себя и потребовала:

– Мужчина, что вы делаете? Зачем вы ковыряетесь в наших цветах?

– Ы… – только и произнёс Неизвестный, и сам того не ожидая, схватил с витрины первый попавшийся ценник и начал требовать жестами ручку.

Продавщица поняла, что это немой, но чтобы не заполучить проблем от него, решила выполнить его требование. С испуганным видом она нащупала ручку, протянула.

Неизвестный написал на английском «Для пустынного кактуса и цитрусовых торф – смерть». Положил ручку и вышел.

Продавщица, глядя на надпись, затем вслед странному посетителю, пожала плечами, скомкала испорченный ценник и выбросила в мусор.

Неизвестный почувствовал прилив сил. Выйдя из цветочного магазина, он теперь уже смело шагал по пешеходной дорожке широкого проспекта, заложив руки за спину и улыбаясь прохожим.

В этом приподнятом настроении он присел на лавочку, на другой край которой почти следом же присела пожилая женщина, тяжело опустившаяся рядом и поставившая сумку на колёсиках, из которой аппетитно торчал хлебный батон. Неизвестный скосил взгляд на него. Поймав взгляд женщины, он смутился и еле сдержал сглатываемую слюну.

«Некуда деть руки. Пальцы снова грязные. Так хочется их помыть – думал Неизвестный и старался выковырять грязь из под ногтей краешком кофты».

– Возьми, милый, – женщина подошла к Неизвестному и протянула ему батон хлеба, – Ешь… Горемыка… Что ж с нами жизть-то творит.

Сунула батон, вздохнула и, подняв сумки, пошла по своему маршруту.

Неизвестный секунды смотрел вслед удаляющейся женщине, везущей за собой сумку на колёсиках, потом притянул батон к носу и вдохнул его ароматный запах.

Поедая батон, он заметил чуть вдали золотые башенки с крестами. Ноги повели Неизвестного прямо к этим башенкам, возвышающимся над ослепительно чистыми жёлто-зелёными строениями церкви, будто приподнятыми над холмом. Белоснежные ступени вели к храму, будто приглашая любого страждущего прикоснуться к доступному величию. Только Неизвестный подошёл к ступеням зазвонили колокола. Здесь же стоящие просители с протянутыми руками, низко наклоняя головы, изображали смирение. Проходящие мимо иногда что-то вкладывали в ладонь.

Неизвестный встал рядом и наблюдал за теми и другими.

Вдруг почувствовал на плече чью-то руку.

– Ты чьих будешь? Чё глазеешь?…

Неизвестный пожал плечами.

– Вали отсюда! Это наша территория… – угрожающе навалилась на него не совсем понятная речь.

В это время мимо проходили молодые парни и девушка, что-то бурно обсуждали.

– Вот он! Вот он – Храм Божьей Матери! Мне о нём наш садовник рассказывал. Мне обязательно-обязательно в него надо попасть! – говорила девушка и уже направилась к ступеням.

– Не-е, я здесь побуду…

– О! И я… не люблю этих церквей…,

– С чего ты взял, что я не люблю! Ты за себя говори, а за меня не надо…

– Ой-ой… ска-а-жите…. – буркнул Кеша и поплёлся через дорогу.

– Вер, ты сходи без нас… – Николай извиняюще скривил рожицу, – А мы тут подождём.

Вера перекрестилась, накинула с плеч на голову косынку и пошла по ступеням.

– С попрошайками, что ли, ждать будешь? – съехидничал Кеша, вернувшись к Николаю, – Смотри, ещё тебя за своего примут…

– А тебя не примут? Ладно тебе, пойдём на ту сторону, там вон лавочка есть….

Они перешли дорогу, плюхнулись на лавочку:

– Не думал я, что знакомить с городом так тяжело. Но Алевтина попросила – позаботиться об однокласснице – куда деваться.

– Да, ладно тебе, классная девчонка! Ради неё… ох, ради неё… – Кеша мечтательно задрал голову к небу.

– И что – «ради неё»! Что – глаз положил? Губа-то не дура! Но не по тебе она…

– Как это «не по мне»? Это ты что ли на неё претендуешь, у тебя же Алевтина есть!

– Да пошёл ты! Буду я ещё претендовать! Просто не по тебе, и всё!

– Друг называется! – Кеша обиженно отвернулся.

– Ну, не дуйся на меня… – Николай огляделся по сторонам, – А день-то какой сегодня хороший!

Он закинул руки за голову. Обвёл взглядом площадь перед Храмом и стал разглядывать двух стоящих друг против друга бомжей. Один хлопал другого по груди, как бы отгоняя. А второй, в огромном, не по размеру спортивном костюме, отступал и казался очень беспомощным.