Река жизни - Томас Сюгру

один весенний день, когда я читал историю Маноя[14] в тринадцатый раз, я поднял голову и увидел, что передо мной стояла женщина.

– Я подумал, что это была моя мать, пришедшая, чтобы увести меня домой для каких-нибудь хозяйственных работ. Но я увидел, что это была не моя мать, и что у нее на спине были крылья. Она сказала мне: “Мальчик, твои молитвы услышаны. Скажи, что ты хочешь больше всего, и я смогу дать тебе это”. Я был очень напуган, но через минуту сумел сказать: “Больше всего я хочу быть полезным для других людей, особенно для детей”. Затем она исчезла.

– Предположим, я расскажу ему это и то, как на следующий день в школе я не мог выучить урок правописания и меня оставили после уроков, и как той ночью я уснул на учебнике правописания и после того, как проснулся, знал все, что было в книге. Что бы он сказал на это?

Его мать смотрела на него в задумчивости.

– Я думаю, что они прислали бы за тобой фургон и отправили в психиатрическую лечебницу. Но для меня это самая красивая история, которую я когда-либо слышала. Я помню день, когда ты рассказал это мне первый раз… день, когда это случилось, когда ты еще даже не знал, что это будет иметь какое-то значение. И мы никогда не рассказывали это кому-либо еще… Ты был такой торжественный, и так волновался о том, что всё это значит. Ты выглядел как ангел. Я молилась тогда, чтобы ты всегда оставался таким же.

Он был смущён и шумно пил свой кофе.

– С этим были проблемы, – сказал он. – Если бы это случилось с ангелом, всё было бы в порядке. Но я не ангел. Есть много людей, которые лучше, чем я. Почему это случалось со мной, не работа ли это дьявола?

Его мать встала и взяла Библию с кухонной полки.

– Хорошие люди, – сказала она, – всегда беспокоятся об этом. Все это можно найти здесь, – она постучала по Библии. – Люди, которые фактически являются инструментами дьявола, никогда не волнуются о том, правы они или не правы. Они уверены, что они правы.

– Но мы уверены, что чтения правильны…

– Пока ты прав, сын, они будут правильны. Дьявол не может говорить через праведного человека. Я видела девочку Дитрих вчера на улице. Она красивая и яркая, какой только можно быть. Это доказательство на каждой улице в этом городе, что чтения правильны.

Она открыла Библию и пролистала к Евангелию от Иоанна.

– Мы читаем это вместе с того дня, как у тебя было видение. Я нашла это для тебя, помнишь? В шестнадцатой главе.

– “Истинно, истинно говорю вам: о чём ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна”.

– Да, я помню, – ответил он. – “Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я... Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди”.

– Читай с пятнадцатой, мама.

Она начала: “Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь…”

Когда он уходил, она поцеловала его и похлопала по плечу.

– Пока я уверена в тебе, я уверена в твоих чтениях, – сказала она, – и я все еще уверена в тебе. Теперь надень калоши своего отца и не беспокойся об этом.

Вечер был тихим и безветренным. Снег бесшумно падал прямо вниз. Большие, пушистые хлопья падали на его щеки и нос, его губы и ресницы. Он повернул на восток и начал свой длинный путь домой.

Позади него оставалась холмистая местность и небольшие долины графства Кристиан, заснеженные разбросанные фермы Кейси и ручей, протекающий по знакомым местам, теряющийся в ивах.

***

Ночью снег прекратился. На земле оставался лишь тонкий его слой на следующее утро, когда доктор Мюнстерберг вышел из гостиницы и пошел к Северной Главной улице. На углу он повернул направо и прошел полквартала, остановившись у здания из красного кирпича рядом с книжным магазином. Табличка на лестнице гласила: “Студия Кейси”. Доктор стал медленно подниматься по ступеням и сделал паузу в прихожей. Одна дверь вела в студию, на другой была табличка: “Эдгар Кейси, Экстрасенсорная диагностика”.

Доктор открыл эту дверь, входя в маленькую комнату для приема. За ней была большая комната офиса. Сидящий за массивным столом Лесли Кейси помахал приглашающим жестом.

– Наш пациент скоро должен быть здесь, на десятичасовом поезде из Цинциннати, – сказал он. – Садитесь.

Комната была продуманно обставлена. Здесь было два кресла -качалки, два мягких кресла, стол, стоящий в центре, стол и пишущая машинка для стенографистки, и стол Лесли. Все это стояло погруженным в необычайно толстый ковер.

Доктор Мюнстерберг сел, не снимая пальто. Он пожаловался на холод.

– Эдгар в студии, работает с фотопластинками, – объяснил Лесли. – Скоро здесь будет жарко. Чтение назначено на десять тридцать. Сейчас десять двадцать.

– Где будет происходить чтение? – спросил доктор.

Из большой комнаты был выход в другую небольшую комнату. Там была высокая кушетка, похожая на ту, которую применяют врачи для обследования. Возле нее были маленький стол и стул. Ряд стульев стоял возле стены. Лесли указал на эту комнату.

– Там, – сказал он. – Эдгар лежит на кушетке. Я стою возле него, делаю внушение и читаю вопросы. Стенографистка сидит за столом и все записывает.

– И на этой кушетке он погружает себя в состояние самогипноза, пробуждаясь только когда вы внушаете ему это?

– Да.

– Это будет очень интересно. Именно это я хочу увидеть, – сказал доктор.

Дверь открылась, и вошел доктор Кетчам. С ним вошел человек с болезненного вида лицом, который был пациентом. Он был препровожден к большому столу, где он сел вместе с Лесли Кейси, отвечая на вопросы и заполняя несколько бланков. Доктор Кетчам разговаривал с доктором Мюнстербергом. Через несколько минут вошла молодая девушка, взяла блокнот и несколько карандашей со стола стенографистки, затем прошла в маленькую комнату и села за стол.

– А вот и сам молодой человек, – сказал доктор Мюнстерберг, когда дверь снова открылась.

Молодой человек улыбнулся, они обменялись рукопожатиями. Затем он снял свое пальто и ослабил галстук.