Королевство иллюзий - Элина Градова

Любуясь картиной мира и счастья, наступившей после грозовой тучи, чуть было не пролившейся ядовитым дождём над милейшим семейством, я не чувствую, как высовываюсь больше чем надо из-за куста. И меня тут же замечают!

Сначала молодая хозяйка громко охнув, валится на колени, да ещё и лбом оземь покруче, чем перед Берти, малышей тоже увлекает за собой и тычет удивлёнными моськами в траву. Потом на её возглас отвлекается супруг и проследив взглядом в сторону предмета волнения, испуганно произносит какие-то слова, среди которых ловлю,

— Дадиан! — и тоже оказывается на коленях, не смея поднять головы.

— Что ты им наговорил, Берти?! — больше скрываться не вижу резона.

Костик оборачивается и спокойно отвечает,

— Пока ничего. Сказать, что ты этого ползания не любишь?

— Зачем ты наплёл, что я богиня?

— Я про тебя, ещё ничего не успел наплести, любимая, ты же сама всё слышала.

— Слышала! Как птички чирикают, тоже прекрасно слышу! Думаешь, понимаю, о чём? — зла не хватает уже! Надеялась, хоть иностранные языки постигну, сделаю карьеру переводчицы, а тут выходит, не то что не беспамятная богиня, а совсем тупица!

— Не расстраивайся, Наитерпеливейшая моя, — Костик подходит, притягивает за плечи к себе и нежно чмокает в висок, — сейчас всё настроится.

Потом что-то говорит ошалевшей семейке, и они с опаской взглядывая на меня, поднимаются.

Мальчишки у них смешные. Сначала распрямляют ножки, поднимая попы, а потом пытаются встать, отрывая ладошки от земли. Неуклюжие, как медвежата.

— Сколько им? — спрашиваю, — лет по пять? Уж, больно неловкие.

— Не-ет, едва ли по три исполнилось, — смеётся Костик, — пока я на зимовке у вас загорал, наверное, день Рождения успели справить.

— Ничего себе, деточки! — хотя, судя по габаритам родителей и их властелину, абекурейцы — народ крупный. Я по сравнению с ними, не хоббит, конечно, но около того.

В это время, наблюдая моё расположение и то, что принимаю объятия их господина безо всякого божественного высокомерия, а также его спокойствие, Тео кидается куда-то в сторону. Краем глаза замечаю, как обдирает ближайшую клумбу.

Краем, потому что передо мной предстаёт хозяйка. С робкой улыбкой, опасливо и вместе с тем, надеждой, подталкивает своих карапузов впереди себя, что-то говорит мне почти шёпотом, не понимаю,

— Берти, — спрашиваю уголком рта, стараясь искренне улыбаться в ответ, — чего ей надо?

Ответить Костя не успевает, счастливый Тео протягивает мне в руки роскошный букет диковинных цветов. По первому взгляду: крупные ромашки, только разноцветные и очень ароматные. Так вкусно пахнут! Как раз вовремя, чтобы не попасть впросак перед женщиной, утыкаюсь носом в цветы. Делаю вдох, и дальше непроизвольно следует,

— Ааа-пчхи! — в голове лопается, какой-то шарик, о наличии коего, не догадывалась, и я слышу,

— Благословите на счастье моих малышей, Наивеличайшая! — это сказала хозяйка, а я всё поняла! — она смущается и боится отказа, не представляю, что делать!

Глава 5

— Ну же, любимая! — Костик легонько подталкивает меня в спину, — Мирея всего лишь просит благословения детям.

— Да я уже в курсе, только как это делается? И почему я? — ладно бы и вправду была ихней Дадиан, а так, какое право?

— Как сумеешь, — нашёптывает, — они богов живьём не видели раньше, сравнить не с кем.

Видать не жалуют Абекурейские боги свою паству! Как совокупляться, так пожалуйста, даже правило изобрели, что после акта любви, смерть «счастливчику», а как деток благословлять, так не дозовёшься!

Ну, а коли так, то давайте я за них,

— Благослови тебя Господи! — стоп, — как звать мальцов?

— Амадеус и Микеле, — радостно сообщает мать.

— Благослови тебя Господи, Амадеус, — затягиваю повторно, занявшись мальчиком справа.

— Это Микеле, — поправляет мамаша, — Амадеус слева, — да что ты будешь делать!

— Благослови тебя Господи, Микеле! — кладу троекратно Крестное знамение, а потом так же троекратно целую пухлые бархатные щёчки. Пупсик Микеле затаивает дыхание, но поняв, что я его не съем, шумно выдыхает.

Когда завершаю, смотрит героем на брата, оказавшегося вторым. Тот явно обижен. Похоже, у карапузов нешуточная конкуренция! Надо, как-то выправлять ситуацию,

— Благослови тебя Господи, Амадеус, — крещу второго, так же троекратно целую. Боже, до чего же они оба вкусно пахнут! Детством, чем-то сладковато-молочным, нежным! Хочу таких же! Хотя бы одного!

Впервые не прохожу равнодушно мимо, или даже с раздражением, слыша детский плач или крик, или даже слишком шумное веселье, а вот так пробую губами бархат нежной кожи, вдыхаю младенческий запах, рассматриваю вблизи лучистый незамутнённый жизненным опытом любопытный взгляд, касаюсь тёмных шелковистых кудряшек на макушке. Отпускать не хочется, но надо.

Чтобы уравнять шансы конкурентов, выбираю из букета два самых больших цветка и первый вручаю Амадеусу, а второй Микеле. Смотрю, обиженный малыш веселеет, и братец как-то тоже понимает, что победителей здесь нет.

А родители вообще, сияют!

— Наимудрейшая моя! Кто бы ещё так сумел, — смеётся Костя, — они конкурируют с того момента, как появились на свет!

Хорошо, что хозяева не понимают русского языка, это спасение, что могу поговорить с Костей, задать вопрос и не попасть впросак.

Сейчас вроде все остались довольны, стоим глядим друг на друга и улыбаемся. Тут хозяин спохватывается,

— Не соблаговолит ли Наисветлейшая Дадиан, передохнуть в нашем скромном жилище и разделить обычную трапезу, — потом взглядывает на Костю, — и господин герцог, разумеется, тоже.

— Соблаговолим, конечно, — отвечает Костик за двоих, потом, догоняет, что слегка сплоховал, — правильно ли я расценил Ваш взгляд, Наидобрейшая? — вот гадёныш!

— Правильно! — и бровью не веду, хотя дать бы ему сейчас щелбана, паразиту этакому! Вижу, как синющие глаза исходят смехом! Я сама бы сейчас рассмеялась, так нельзя же! Я ведь Наивеличайшая Дадиан, благословившая их малышей! Но хозяевам не до наших переглядок, взволнованная женщина бросается в дом. Наверное, готовить стол, а гостеприимный Тео, увлекает нас в глубину сада в увитую плющом беседку,

— Побудьте немного здесь, я пристрою малышей и принесу нектара.

Мы устраиваемся в тенистой прохладе на широких скамьях, окружающих круглый стол.

Когда Тео скрывается за кустами, спрашиваю, наконец-то,

— С какого фига они решили, что я богиня?

— Логичней спросить, почему ты думаешь иначе? — короче, это у них заразно, считать меня