Королевство иллюзий - Элина Градова

а тело кажется непосильно тяжёлым для двух ватных палочек, которых я почти не чувствую.

Костя, подхватив одной рукой, второй снимает с меня куртку,

— Здесь не холодно, а снаружи, вообще, жара, — и свернув её валиком, усаживает сверху. Стаскивает носки и начинает разминать стопы, так же как до этого ладони. От его активного массажа, кровь приливает к конечностям, я наконец-то ощущаю себя целиком со всеми габаритами, и уже жарко!

— Всё, хватит, щекотно, Костик! Попробую встать.

— Давай, любимая! — натягивает ботинки прямо на босые ноги и поднимает снова.

Со второй попытки это удаётся. Затем разматывает шарф, стаскивает свитер, шапки с перчатками я, конечно, лишилась в центрифуге, хорошо хоть телефон с ключами и банковская карта, были во внутреннем кармане, всё это добро по-деловому запихивает в рукав куртки и дойдя до расщелины в скале, затыкает туда.

— А, в чём я буду ходить? — видимо рассмешила, он заливается,

— В лёгком платье, воздушном и прекрасном, как и полагается богине! — потом поясняет, — я свою куртку туда же убрал. Не волнуйся, никто не заберёт, это мои владения, да и мода в Обероне другая! Летняя круглогодично! — возвращается, обнимает, — пойдём греться! — и мы отправляемся на свет…

Глава 3

Пройдя почти на ощупь по каменным развалинам грота и чудом не переломав ноги, мы выбираемся. Ясный день ударяет резко солнечными лучами, не замутнёнными ни одним облачком, никакой дымкой. Глаза зажмуриваются сами собой, знала бы, тёмные очки захватила… и сланцы, и сарафан, и купальник!

Я попала в лето! Да не просто в лето, а явно куда-то поюжнее Центрального региона России. Понемногу приучая глаза к яркому солнцу, осматриваюсь.

Ничего сказочного, листва на деревьях зелёная, травка тоже не серо-буро-малиновая, всё, как полагается. Разве что размеры! Листья с наши лопухи на заброшенных помойках, но кто сказал, что в Амазонской сельве меньше? Там же широколиственные леса, как я припоминаю из школьного курса географии. Цветочки тоже в высокой травке не очень причудливые, просто слишком яркие и крупные. Не то, чтобы прям невозможно здоровенные, а такие, будто садовод поработал, а не сами по себе выросли.

Птички поют в лопухастых кронах, но не квакают и не орут дурниной, а издают вполне благозвучные трели, как им и полагается. Бабочки порхают такие же ошеломительно яркие и большие, как цветы, но в остальном не придерёшься, насекомые и насекомые, на птеродактилей не похожи.

Может, в зоне Чернобыльской аварии так же всё цветёт и колосится, не зря туда народ на экскурсии повадился.

— Ну, как, любимая? Узнаёшь природу Абекура? — Костик вклинился в мои размышления.

— А должна?

— Хотелось бы, — пожимает плечами, но не настаивает. Что взять со склерозной богини, которая и так ничего не помнила, а после болтанки в центрифуге, растеряла остатки памяти.

— Куда мы пойдём? В твой дворец? — надо побыстрей вникать, что тут да как, если уж оказалась.

— Нет, пойдём к Тео, сначала разведаем обстановку, — мы с Костиком думаем в одном ключе, вот что значит, истинная пара! Ну, хотелось бы верить.

— Тео? — помню это имя, — ты в бреду звал его! Кто он?

— Друг и начальник моей личной стражи.

— Рискуешь, Берти! Если твоя стража проворонила мага-убийцу, то к Тео я пошла бы в последнюю очередь.

— Исключено! Матео, можно сказать, мой брат, мы с детства вместе! Он рисковал ради меня не раз и не два!

— Тебе видней, — чего суюсь, он же не младенец, — далеко до него?

— Пешком не близко, а коня взять негде. Хочешь понесу, богинюшка? — пора с этим завязывать.

— Берти, не называй меня так больше! Хотя бы на людях не надо, а лучше, совсем забудь! И я пойду сама, если устану, тогда посмотрим.

— Слушаюсь, любимая! — смешно берёт под козырёк, которого нет.

А он доволен! Лицо прям светится, улыбка шире плеч! Красавчик: волосы скрутил бубликом на макушке, чтобы не мешали, тонкая футболка в облипку по фигуре, джинсы плотно обхватывают крепкие бёдра — Аполлон!

Эх, Берти, Берти, не рано ли ты расцвёл? Не спешишь ли радоваться? Что-то не нравится мне вся эта благостная райская красота! Чует сердце, будут сюрпризы. Но раз путь далёк, не стоит терять время,

— Расскажи мне, дорогой, поподробнее о своей земле. В голове не укладывается, что за пять минут можно перенестись из зимы в лето, а уж в иной мир, тем более…

— Любимая, слышала ли ты что-нибудь о земле обетованной?

— Ну, слышала, кажется это Палестина. Туда евреев Моисей из Египта увёл. Ещё и помотал по пустыне лет сорок до этого.

— Абекур — земля обетованная!

— С чего ты взял?

— Это прямой перевод названия, — вот так новость!

— А можно поподробней?

— Можно. В самом начале времён, когда первые люди заселили благодатные земли, богами им было дано многое. Но народ, не знавший тяжёлого труда, пустил лишнюю энергию в разврат и прочие непотребства. Когда дошло до апогея, и люди утонули во грехах, боги решили их утопить совсем, наслав в виде кары всемирный потоп… — кажется,

— Эту историю я знаю! — кто хоть мало-мальски знаком с Библией, слышал о Ноевом ковчеге, — нашёлся один безгрешный мирянин — праведник, истово молящийся Богу, и тот решил его не топить со всеми, а дать возможность через него и его потомков сохраниться роду человеческому. Научил Ноя построить ковчег, в который собрать сыновей с жёнами и каждой твари по паре из животного мира! Так?

— Не так! — возражает, — праведника звали Ноэле, никакого ковчега он не строил. Боги велели ему собрать людей из числа тех, что чисты душой и позвать за собой. А потом открыли портал в эти земли, позволив начать всё сначала.

— Но как же тогда человечество сохранилось в моём мире? Там бы сейчас никого не было!

— Наверное, Ной с ковчегом тоже был и дал жизнь своей ветви людей, а другая ветвь ушла за Ноэле в Абекур.

— Красивая версия, — что ещё добавить? Я не сильна в истории, так, поверхностные знания со школьных времён, но вот что странно, — Берти, Господь един, почему ты говоришь во множественном числе?

— Тебе ли не знать, Наимудрейшая, что вас — Пантеон, иначе, как бы так вышло,