Академия Слов - Сенни Роверро

на его психике, ведь травмы были нанесены в «нежном» возрасте и усугублялись много лет подряд. А теперь, будучи давно уже взрослым, Киров точно был привычен к тому, что превосходит всех других в навыках убеждения, так что скорее всего воспримет то, что я признала себя неспособной его убедить, как должное. Разве что удивится тому, как быстро и легко это произошло. Ведь в его представлении я, наверняка, девушка привычная к похвале и уверенная в своих навыках сверх всякой меры, свято уверенная в собственной исключительности. Он был буквально тем, что называют «комбо» – не люблю новомодные словечки, они слишком слабы, но тут оно подходило как нельзя лучше.

Способ был рискованным, почти без шансов на успех, но у остальных методов убеждения в случае конкретно с этим мужчиной шансов не было вовсе.

– И тем не менее вы достаточно самонадеянны, чтобы оспаривать выставленную мной оценку, – хмыкнул Киров с определённой долей надменной снисходительности, явно пытаясь этим спровоцировать меня на борьбу и, видимо, не подозревая, что сам сейчас пошёл на поводу у моей провокации.

«Он повёлся!» – в душе взвилось ликование, но я не дала и толике этого чувства прорваться наружу. Сейчас был самый ответственный момент – нужно было грамотно взвесить каждое своё слово, и при этом взвешивать ответ не слишком долго, чтобы он не заподозрил, что я веду игру. Нельзя было допустить ни единой ошибки. Наверняка он сейчас ждёт, что я либо смущённо отступлюсь, либо, наоборот, начну яро протестовать, ведь в видении большинства взрослых крайности – лучшие друзья юности. Вот только жизнь давно уже научила меня быть сдержанной и расчётливой несмотря на возраст. Увы, без этого я бы попросту не выжила.

– Да, потому что вы выставили несправедливую оценку, – как можно вкрадчивее и спокойнее произнесла я. – Тест ведь решён на пять.

Добавляя между «тест» и «решён» слово «ведь» я рисковала. Усилительное слово могло вызвать в нём чувство противоречия даже при условии, что он знал, что я права. Однако мягкая полувопросительная интонация дала этому слову другой эффект – оно создавало иллюзию, что я всё же больше спрашиваю, нежели утверждаю. Киров машинально кивнул, внимательно смотря на меня и ожидая продолжения, однако моё дело уже было сделано. И теперь я уже могла дать себе волю, воскликнув:

– Да! Вы повелись!

Киров непонимающе посмотрел на меня, недоумённо моргнул, а я ликующе продолжила:

– Вы повелись, профессор! Вы согласились с тем, что оценка за тест, которую вы мне поставили, не соответствует тому, как он на самом деле был решён! Кивнули. Не отдавая себе отчёта, машинально, но кивнули! А значит, я убедила вас в том, что я права и заслуживаю оценки «отлично»! Точнее нет, не так. Вы и без меня знали, что тест решён на пять. Моей задачей было заставить вас это признать, и я это сделала!

Узел напряжения, неуверенности в успехе слишком тонкой игры с одной из самых рискованных моих уловок и азарта, всё это время затягивающийся где-то в груди, резко распрямился, разливаясь по венам чистым восторгом. Я старалась вести себя как можно сдержаннее, как и полагается взрослой серьёзной девушке, но лицо всё равно наверняка сияло. Хотя, с другой стороны, я заслужила право на эти эмоции! Разум до сих пор не мог до конца поверить в то, что я действительно обвела вокруг пальца самого Александра Владимировича Кирова, однако это было так!

И одновременно с этим было немного не по себе. Мой ход был очень и очень дерзким, буквально на грани, и мужчина мог это одобрить, а мог и обидеться. Это удваивало риск, на который я шла, вступая в предложенную им игру. И теперь, когда азарт, отключивший страх, который обычно именуют здравым смыслом, немного схлынул, в душу постепенно закрадываться сожаление. Зря я это затеяла, очень зря. Испортить отношения с собственным кумиром, с преподавателем... Этот риск не был оправданным, даже учитывая, что, отступив, я бы потеряла репутацию в его глазах и в какой-то мере подставила остальных профессоров, что расхваливали меня, в том числе и Раису Георгиевну. Однако восторгу это ничуть не мешало – для меня сумбур в эмоциях, коль скоро те вообще появляются, в принципе привычное дело.

Некоторое время Киров внимательно смотрел на меня, словно только что впервые увидел, и теперь изучал. Чем дольше он так меня рассматривал, тем более явно проявлялось в его глазах весёлое одобрение, заставляя меня понемногу расслабляться. А потом он вдруг хлопнул рукой по столу и расхохотался. Смеялся долго, со вкусом, словно ему только что рассказали превосходную шутку, и я никак не могла понять такой его реакции. Это... Не было типичной реакцией для взрослого человека, которого только что обвела вокруг пальца какая-то малолетняя пигалица, то есть я.

– Великолепно, Мирабелла, просто великолепно!.. – выдавил он наконец, всё ещё не в силах успокоиться. На его глазах от смеха выступили слёзы. – Просто безупречно!.. Использовать мою же самоуверенность против меня!.. Какая восхитительная наглость и дерзость!..

Он, наконец, просмеялся, и, глядя на меня сияющими глазами едва ли не восхищённо, с какой-то почти отеческой гордостью, повторил:

– Великолепно, – демонстративно, но не в качестве издёвки, похлопал в ладоши. – Действительно, абсурднее аргумента для убеждения, чем «вы всё равно не убедитесь», придумать сложно. Ну вы и даёте, Солнцева! Право слово, не ожидал, что восхваляя вас, Белль, ни словом не преувеличивали ваш талант! Давно меня никто так мастерски не обводил вокруг пальца, играя как с самовлюблённым мальчишкой! Да что уж там - никогда со мной так не играли! Ну всё, теперь спуску вам точно не дам, такому алмазу нужна качественная огранка.

– Да ладно, – смутилась я. Услышать похвалу и признание моего «таланта», в который я сама-то не верила, из уст человека подобного масштаба, я не надеялась даже в самых смелых мечтах, когда грезила о карьере. А тут... на третьем курсе, ещё ничего толком не добившись, и вдруг услышала. – Мне просто повезло. Вы не ожидали, что у меня действительно может получиться, я же девчонка совсем, и мне каким-то чудом удалось на этом сыграть и не ошибиться – вот и всё.

– Но ведь удалось же, и не «каким-то чудом», а вашим умом! – воскликнул Киров так убеждённо, что я сама почти поверила, что мне не «просто повезло». – Никогда не принижайте свои заслуги, даже играя в скромность! И идите, а то