Когда заплачет розовый фламинго - Ольга Геннадьевна Володарская

другой кандидат в мужья. Точнее, два. О первом Лиза знала, тот за ней несколько лет ухаживал, а второго Борис Алексеевич в закромах берег, что называется, на черный день. О нем дочери он рассказал уже после ее свадьбы. Когда назвал имя, она посмеялась. Закоренелый холостяк и маменькин сынок, зато с хорошей родословной и кучей зажиточных родственников преклонного возраста. Он тоже понимал, что жениться рано или поздно придется, и был согласен на брак с Елизаветой Ароновой. Но его больше слияние капиталов волновало, а Сергей искренне любил дочку Бориса Алексеевича.

Их брак продлился девять лет, и на протяжении всего этого времени муж ждал ответа на свои чувства. А когда понял, что это бессмысленно, подал на развод. Лиза тут же с облегчением выдохнула. Сама она не осмелилась бы расторгнуть их вполне благополучный брак, но раз муж с ней несчастен…

– С жиру беситесь? – возмущался Борис Алексеевич. – Дом полная чаша, дети прекрасные, и ладите вы отлично… Чего ж еще нужно?

– Счастье не в этом, и ты об этом знаешь.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты маму любил?

– Больше жизни.

– Как и она тебя. Поэтому вы оставались вместе, несмотря на трудности. У нас же все гладко, а чувств нет. Мы как брат с сестрой, только некровные, ведь сексом мы пока занимаемся. – Ключевое слово «пока», потому что Сережа все реже хотел близости, Лиза же вообще могла без нее обходиться. И не потому, что холодная, просто мужа она не хотела. – Нам по тридцать (мне чуть меньше, ему чуть больше), мы молодые, и если разводиться, то сейчас.

– Кто из вас загулял?

– Сережа, – выдала супруга Лиза. Хотя понимала, почему он пошел налево, и не злилась на него за это. Ее муж еще долго держался, другой бы раньше начал. – Но я бы простила, если бы любила. Нам же будет лучше по отдельности, я это точно знаю!

В итоге развелись. Сережа вступил в новый брак через полтора года, а Лиза до сих пор оставалась разведенкой. Отношения были, и не одни, но ни с кем из избранников ей не хотелось даже съехаться. Оправдывала она это тем, что у нее два сына и для них будет стрессом присутствие постороннего мужчины в доме.

И вот Лизе сорок два. Ее мальчики выросли и намерены остаться в Астрахани, а ей рано или поздно нужно возвращаться в Москву, где квартира, дом, бизнес и… очередной любовник, но о нем она подумала в последнюю очередь.

– Вам подавать завтрак? – услышала Лиза голос домработницы Айгюль и вновь взяла мимику под контроль.

– Я бы кофе выпила, – улыбнулась она женщине. – На веранде. Подайте его через десять минут.

Та кивнула и удалилась, а Лиза отправилась в душ.

Помывшись, она переоделась. Была в брючном костюме, но захотела облачиться в длинное платье-сарафан. Вообще Лизе вся одежда шла, но женственные фасоны придавали мягкости ее образу, поэтому прежде она их избегала. Ее задачей было выглядеть как бизнесвумен. Когда папа подарил ей предприятие, Елизавете Борисовне пришлось всеми способами доказывать свою состоятельность. Чтобы ее воспринимали всерьез, она полностью сменила имидж. Броня из деловых костюмов, шлем из четкого каре, щит из брендовых сумок крокодиловой кожи – все это помогало в борьбе за право считаться серьезным человеком и партнером. Лиза даже на неформальных мероприятиях старалась выглядеть солидно. Но сейчас могла расслабиться и облачиться в сарафанчик.

Покрутившись в нем возле зеркала, Лиза улыбнулась отражению. Так-то лучше! Опущенные уголки губ никого не красят, даже стройных моложавых дам с выразительными глазами и шикарными волосами цвета миндаля. В сорок Лиза позволила себе отрастить их и перекрасить. Она ушла от каре с челкой и темного шоколада, а еще сделала маленькую татуировку. В тайном месте. Жующая тростник панда пряталась под трусиками Лизы. Видели ее только любовники и подруги, с которыми она посещала баню. Всех татуха удивляла. Не ожидали люди от Лизы такой глупости.

– В старости сморщится, будет ужасно смотреться, – говорили все. – Она же стечет вниз, и под трусами уже не спрячешь.

– Сделаю еще одну. Или две-три! И заживу наконец без оглядки на остальных.

– Все шутишь…

А Лиза не шутила! И в короткие периоды безделья просматривала эскизы татуировок, примеряя их на себя-старушку.

…Через десять минут она, как и планировала, вышла на веранду и тут же получила свой кофе. К нему Айгюль подала сладости. Лиза была равнодушна к ним, но одну конфетку в рот закинула. Та оказалась со вкусом миндаля.

– Ручная работа? – спросила у домработницы Лиза.

– Да. Сама делаю.

– Какая молодец. Очень вкусно.

– Борис Алексеевич только мои конфеты и ел, – с гордостью проговорила Айгюль. – И говорил, что если надумает открыть кондитерскую, то меня туда шефом поставит.

– Какие он особенно любил?

– С вафельной крошкой. Но вы не ищите их в вазочке – все съедены. Я собиралась новую партию готовить, да… – Ее голос дрогнул. – Не для кого. Вы не любите сладкое. Мальчики тоже.

– И все же сделай, да побольше. И именно с вафлей. Раздадим детям, чтоб помянули Бориса Алексеевича.

– Хорошо. Но мне продукты потребуются. Если я вам пока не нужна, я съезжу за ними.

– Их разве не доставляют на дом?

– Не все. Некоторые нужно тщательно выбирать, щупать, нюхать. – Она немного помялась. – Борис Алексеевич так же считал. Но если вы против, я не буду покидать поместье в рабочие часы.

– Я не против, – тепло улыбнулась ей Лиза. – Мальчики уехали, я тоже собираюсь. Вы мне только к вечеру нужны. Езжайте.

– Пока некогда. У ребят в комнатах такой бардак. – Айгюль закатила свои миндалевидные глаза. – Прибрать нужно.

И удалилась. А Лиза принялась за кофе. Попивая его, она любовалась видом.

Дом отец возвел на берегу Волги, на откосе. Только за проект отдал какие-то космические деньги. Лиза не понимала этого. Есть же более пригодная для строительства земля, зачем все усложнять? И ладно бы, когда все затевалось, у Бориса Алексеевича имелись лишние средства, так нет. Едва фирма пережила кризис 2008 года, как ее владелец замыслил грандиозное строительство. Архитектора из Италии привез, влюбившись в его проекты. Катался в Альпах на лыжах, увидел шикарный особняк, сказал: хочу такой же, но на берегу Волги – и велел своему помощнику узнать, кто сие чудо сотворил. Спустя полгода итальянский архитектор по фамилии Пиачелли приехал в Россию, чтобы построить для Бориса Аронова дом его мечты.

С тех пор прошло полтора десятка лет. Отец не просто обжил дом – он с ним сроднился. Борис Алексеевич так по людям не