Муза - Эмма Скотт

ты хочешь спасти себя от тысячелетней боли, Амбри, ты должен доказать свою преданность Тьме".

"Все, что ты пожелаешь от меня, повелитель. Все, что угодно. Скажи слово, и я..."

"Я хочу человека", - говорит он. "Свежий. Чистый. Человек, который ярко сияет сквозь Завесу".

"Считай, что это сделано", - говорю я с облегчением. "Развращать людей - мое любимое занятие. Я могу делать это во сне. На самом деле, я предпочитаю именно так. Не нужно вставать с постели..."

"Меня не интересуют твои плотские подвиги, Амбри. Ты приведешь ко мне человека. Вот."

Я нахмурился. "Мы не можем убивать, лорд Асмодей".

"Ты принимаешь меня за дурака?" - гремит он в три голоса, и сам эфир дрожит от его ярости. "Ты станешь агентом их Перехода. Уговаривать. Шептать. Соблазнять. Это твоя сильная сторона, не так ли?"

"Я склоняю их к грехам похоти, мой господин. А не... на собственную смерть". Я нахмурился. "Могу я предложить Маммону? Он гораздо лучше подходит для такой задачи. Или, может быть, Кали? Кровожадная маленькая гадюка. Однажды она соблазнила человека съесть его собственный член..."

"Молчать!"

Я падаю назад, когда Асмодей внезапно становится размером с гору, затмевая свой трон. Позади него небо кипит черными тучами, пронизанными пурпурными молниями. Огонь извергается огромными рвотными потоками из всех трех его ртов, но я слышу его слова, исходящие из земли, неба, изнутри моей собственной головы, угрожая разорвать ее на части.

"Докажи мне, Амбри. Докажи, что ты верный слуга ада. Доведи человека до полного отчаяния. Убеди их прекратить свое жалкое существование, а затем направь их ко мне. Не справишься, и ты познаешь вечную агонию".

Я падаю на колени, боль сжимает мою голову в тисках с такой силой, что слезы темными каплями текут по щекам и падают на камень подо мной.

Не слезы, а кровь.

Кровь течет из моих глаз, носа, ушей. Я держу голову, как будто могу удержать ее от взрыва. Я зажмуриваю глаза, чтобы они не выскочили из черепа. Агония продолжается до тех пор, пока мое тело не прижимает к окровавленным камням невидимая сила Асмодея. Словно рука придавила меня к земле.

"Мой господин..." прохрипел я. "П-пожалуйста..."

В тот самый момент, когда я чувствую, что мои кости вот-вот треснут, давление ослабевает. Воздух снова поступает в мои легкие, и мои кишки разжимаются. Медленно я заставляю себя встать, дрожа, обнаженный и недостойный.

"Спасибо, мой господин", - говорю я, вытирая лицо, и тыльная сторона моей руки становится пунцовой. "Я не подведу тебя".

"Астарот был вялым", - говорит Асмодей, мгновенно возвращаясь к своему нормальному размеру. "Кассиэль был влюбленным дураком. Я не такой".

"Конечно, нет, мой господин", - говорю я, кланяясь. "Ты - Асмодей, Отец Гнева. Асмодей, Пожиратель Душ". Я тяжело сглатываю. "Асмодей, милосердный..."

"Милосердный". Голова быка фыркает. "Подведи меня, Амбри, и ты забудешь, что когда-либо знал значение этого слова".

Я выхожу из разрушающейся крепости из костей и крови Асмодея и сразу же перехожу на другую сторону. В течение человеческой секунды я оказываюсь в своей роскошной квартире в Нью-Йорке. Вокруг меня возвышается полуночный город, небоскребы сверкают в моих окнах.

Я тащусь в ванную и смотрю на свое отражение в стекле.

"Чертовы демоны".

Я смываю с себя грязь, кровь и копоть потустороннего мира, и с еще влажными золотистыми локонами закутываюсь в шелковый халат и падаю на свою кровать королевских размеров. Демоны не спят, но я должен ждать, пока усталость от Перехода не покинет меня. Я делаю это достаточно часто, чтобы долго не ждать, а ночь только начинается.

Я встаю и иду к своему шкафу, чтобы просмотреть дизайнерскую одежду и дорогие одеколоны для сегодняшнего веселья. Возможно, я найду бедную душу, которую мне предстоит завлечь на верную смерть, в одном из секс-клубов или тайных баров, которые я часто посещаю для своих ночных завоеваний. Асмодей был, так сказать, в тумане по поводу сроков. Нет смысла лишать себя возможности сначала немного развлечься с моей жертвой.

Моей жертвой...

Мысль о том, чтобы подтолкнуть человека к лишению жизни, оставляет у меня неприятный привкус во рту. Конечно, я презираю людей. Эти паразиты причиняли мне только боль, когда я был одним из них. Теперь я мщу им, выжимаю из них удовольствие, пока они не изнемогают, но умоляют о большем. Больше меня. Моего внимания, моих прикосновений, моего языка на их коже. Я повелеваю их телами, контролирую, искушаю, дразню. Я подталкиваю их к разрядке, но даю ее только тогда, когда хочу.

Восхитительно.

Это все, чем ты для меня являешься...

Воспоминание укололо меня; рана, которую Арманд нанес мне в конце моей человеческой жизни.

Я не обращаю на это внимания, надеваю черный костюм и рассматриваю себя в зеркале. Если человек хочет умереть и возродиться к бессмертной жизни, то двадцать четыре года - идеальный возраст. Я почти два метра ростом (шесть футов для янки) и покрыт тонкими мышцами. Мои волосы цвета золота, густые и объемные. Мои человеческие глаза сине-зеленого цвета и окаймлены длинными темными ресницами. Полные губы, прямой нос, скулы на несколько дней...

Воистину, я красивый дьявол.

Я выхожу в нью-йоркскую ночь, в воздухе витает ноябрьская прохлада. Но вместо того, чтобы направиться в одно из своих обычных мест, я сразу же обнаруживаю, что разбиваюсь на сотню кусочков, крылья трепещут. Я поднимаюсь в воздух жучиным роем и взлетаю в сторону района Адской кухни, как будто меня тянут за воображаемую ниточку.

Будь ты проклят, Кассиэль.

Я лечу среди зданий, пока не нахожу маленькую квартирку, спрятанную за другим зданием. Та, что с пустым участком сзади и шаткой лестницей, ведущей к двери. Пентаграммы, которую Люси Деннингс нарисовала в грязи, больше нет. Черная свеча, которую я поставил для нее, давно погасла. Как и моего создателя, Астарота, вызванного девушкой, а затем уничтоженного ее ангелом. Отправленный в Забвение.

Я не оплакиваю его, но Кассиэль...

Я подлетаю к теплому желтому свету окна второго этажа - пресловутый мотылек на пламя - и смотрю сотней пар глаз. Кассиэль и его любовь, Люси, обнявшись на диване, смотрят телевизор. Время от времени, незаметно для нее, его взгляд переходит на нее. Его любовь к ней ощутима, как запах на