Полторы женщины - Мария Лукоянова

– Вот когда я заведу себе парня и он ко мне проникнется, я разовью буйную деятельность. Буду писать ему странные SMS-ки, звонить и молчать и оправдывать это всё старой трубкой. В конце концов он распсихуется и купит мне новую.

– Почему ты считаешь мужчин такими идиотами? Он же сразу догадается.

– Ему будет некогда разбираться, он же будет работать постоянно, а остальное время проводить со мной и своими родителями. Ему и в голову не придёт, что я способна на такую хитрость, сыграю в девочку-ромашку.

Последнее время Надюшка всё чаще стала рисовать жизненные ситуации с позиции «Когда у меня появится парень». Это меня очень огорчало и несколько удивляло, я не мог понять, зачем люди вокруг всё пытаются зацепиться за кого-то, найти себе пару. Я вот, например, об уединении просто мечтал, но довольствоваться им мог только изредка, и то на работе – спрятавшись на каком-нибудь ярусе. Хотелось спросить у Надюшки: почему женщины покупают в дом кучу никчёмных безделушек, но что нового она бы мне сказала? Ещё бы начала думать, что у меня с женой неполадки, а делать из своей личной жизни публичную я не собирался.

На моём телефоне заиграла песня «И вновь начинается бой», наш второй рабочий гимн после ленинградского «Менеджера».

– Мне кажется, вступление напоминает топот Солоненко, когда она со своего седьмого несётся вниз по лестнице, чтобы на нас наорать.

– Ой, это же она и звонит! Ответь, а то она нас найдёт.

– Алло.

– Сергей Игоревич, вы в архиве?

– Конечно, делаю справку на ярусе.

– В читальном зале нет сотрудников. Почему вы оставили его без присмотра?

– Я оставил Диму. Наверное, он вышел покурить.

– Я сижу в читальном зале около сорока минут и ещё никого не видела. Потрудитесь спуститься сюда.

Когда мы спустились вниз, градус кипения Солоненко достиг предела. Её лицо-самовар раскалилось, косица растрепалась, пиджак из-за повысившейся температуры тела был снят и повешен на спинку кресла. В читальном зале стояла давящая тишина – посетителей, как и Владимирова, не было. ЖСБ, воображая, что она выглядит значительно, медленно кивнула головой.

– Не знаю, что произошло. Если у Димы и случаются отлучки, он меня всегда предупреждает по телефону.

– Вы должны знать, где в рабочее время находятся ваши подчинённые.

– Но он и ваш подчинённый тоже, значит, вы тоже должны. – ЖСБ не очень любила вступать со мной в перепалку – я остроумнее. А она была ранимой бабёнкой, хотя и носила солдатский ремень.

– Когда вернётся, пусть напишет объяснительную. Выслушаю с превеликим удовольствием.

Оставшись одни, мы, не сговариваясь, набрали Владимирова. Потом опомнились, и Надюшка прервала вызов, но менее недоступным абонент от этого не стал. Надя мгновенно расстроилась, подумав о плохом. А я разозлился.

* * * * * * * * *

Из архива уже ушёл почти весь народ, когда я всё ещё сидел на лавочке на крыльце. Домой идти не хотелось: Марина наметила на вечер стирку штор, которые нужно было снять с гардины. А я чувствовал, что вообще не могу поднять руку, не то, что делать что-либо.

Видимо, моя вселенская скорбь отразилась на лице, поскольку Ирина Романовна не смогла пройти мимо. Впрочем, она бы никогда и не прошла мимо. Мы работали вместе уже почти пять лет, и я её просто обожал. А она любила всех людей на свете, умудряясь находить положительные качества даже в Солоненко.

– «Когда не выпьет луна теней, когда повесится диджей»… А что ты думаешь, я только «Чёрного ворона» знаю? Между прочим, МТ – это самый сок моей молодости. Когда ты только в школу пошёл, я ночами отжигала на вечеринках, а по утрам шла в архив. Но не петь же «Морскую капусту» нашим бабулям.

Мне было так хорошо, когда рядом находилась ИР, что ничего больше и не хотелось. Жаль только, что её обаяние не могло унять мою боль в руке и у сердца. Пытаясь оттянуть возвращение домой, я взялся провожать ИР – она жила в Энгельсе и садилась в автобус на Московской. По пути она рассказывала смешную историю о своей легендарной подруге, которая на этот раз решила помыть компьютерную клавиатуру в мыльной воде. Не знаю, была ли подруга реальным персонажем, но она умудрялась аккумулировать все самые нелепые ситуации в мире. Я хмыкнул, но на полноценный смех меня не хватило.

– Так. Прогулочка продолжается, – ИР подхватила меня под больную руку, и мы оказались в салоне троллейбуса, следовавшего до Музейной площади. У Речного вокзала она купила мне пирожок и воду, себе – мороженое, и мы пошли на верхнюю террасу набережной.

– Серый косолапый по лесу идёт, Серый косолапый песенки поёт. Ну, что у тебя произошло? Не бойся, Солоненко не услышит.

– Я её и не боюсь!

– Я знаю. Так что говори не тяни, я должна до темноты вернуться домой. Я же тебе рассказывала, какой Полкан ревнивый.

Её муж был подполковником полиции, как и моя мама, но служил в главке. ИР настолько хотела, чтобы он получил повышение, что стала звать супруга Полканом. А на самом деле его зовут Валера. Жене он особо не доверял и терпеть не мог, когда она возвращалась поздно, подозревая в изменах, хотя я не мог представить более преданного существа, чем ИР. Детей у них почему-то не было.

– У меня проблемы с Мариной. Она стала меня раздражать, не могу объяснить, почему.

– Она располнела?

– Нет.

– Говорит одно и то же?

– Нет.

– У неё испортился голос?

– Нет. Я не знаю. Меня раздражают её слова, её поступки. То есть как.. раньше она поступала ровно так, как я это заранее видел в своей голове. А сейчас идёт вразрез… Нет, ничего криминального. Но эти несовпадения почему-то очень меня злят. Ведь она не делает ничего плохого… Это что-то новое для меня и совсем не понятное.

Конец ознакомительного фрагмента.