Лис, который раскрашивал зори (сборник) - Нелл Уайт-Смит

Дивен вздохнул, и сказал мне:

− Он будет оборотнем, Кай.

Я встрепенулся:

− Мой сын? Как мы? Как я? Лисом?

− Не знаю. Доктор сказал только, что оборотнем.

− Так ты был с ней у врача? − догадался я. Он отдал знак согласия, − она расстроилась?

− Дело не в ней, − Дивен вздохнул, и видно было, что ему было не по себе, а мне стало его очень жалко, ну сейчас скажет. Он-то думает, что я не знаю, − если у тебя действительно нет денег, Кай, давай я тебе отдам всё, что скопил. Твой маленький сын может с первых дней оказаться в другом городе. И всё то время, пока он не пойдёт в Центр, не заплатит пошлину, и не узнает, что…

− Ну хватит дружище, − пробормотал я, но было уже поздно. Я отвёл глаза в сторону озера, горло сдавило, а Дивен закончил, что собирался сказать:

− Я родился от органической кошки, Кай. У меня не было кулона потому, что моя мама не была в полном смысле слова живой, а кто мой отец − неизвестно, но очевидно − подлец. Сотрудники Центра нашли меня случайно − мать выкинула меня на улицу − не понимала, что я такое. Меня спасли, а рядом со мной было тело механической кошечки − моей сестры − она замёрзла на смерть, а я пытался согреться у её трупа.

Мы помолчали, я вздохнул, сказал честно:

− В тот день, когда мы пошли в Центр, ты мне соврал, что твои родители умерли, но я всегда знал правду. Я очень боялся, что ты не от механоидов, и узнал про тебя в Центре, как только мы познакомились. Я вообще-то не хотел с тобой больше общаться, если ты не… если ты окажешься не настоящим. Но как выяснилось, это действительно не имеет значения, Дивен. Я люблю твою серую полосатую шкуру, какой она получилась и как она вышла я не знаю, как это сказать… запутался… ладно. Я повременю с ремонтом Лёгкой. Куплю Сайрике завтра кулон.

− Сыну.

− Да. Точно. Просто он ещё не родился, мне сложно думать о нём как о механоиде.

− Это потому, что ты редко бываешь дома, − назидательно изрёк кот. Это хорошо, значит он отошел, успокоился. Хорошо. Я сел, выпрямив спину, поглядел на город:

− Небо − мой дом. Как же мне сделать так, чтобы Сайрика плавала вместе со мной?

− Купи её, − предложил Дивен, подобрав вод себя лапы и ещё больше распушив мех.

− Нет денег, Дивен, − вздохнул я напряженно, − нет денег. Она с пятой ступени, у неё большой опыт работы, а за переход не по профилю нужно ещё и накинуть процент… Новый дирижабль возраста Лёгкой купить дешевле чем Сайрику. Я не справлюсь даже, если дену куда-нибудь Река и платить за новое рабочее место Центру не придётся. А без этого… Ведь ты не знаешь, как я её люблю. Поверь, я просто… я не знаю, как ей это нарисовать.

− Это обычно говорят, − многомудро сглупил мой дорогой приятель.

− Это обычно, а я…

− А ты уплываешь в небо делать зори для чужих радостей, оставляешь её, а потом нарисовываешься.

− … рисую. Я рисую, что чувствую.

Снизу, из часовой комнаты, донёсся крик Хейлы. Она звала нас обоих. Из воплей я понял, что господин Койвин так хочет меня видеть, что сейчас подавится этим жгучим желанием насмерть. В интерпретации баристы, он вечно выходил каким-то желчно злым начальником, хотя на самом деле был вечно вздыхающим стариком с круглым пузом и обвисшей физиономией, который носил яркие подтяжки и старомодные шляпы, но никогда не пользовался зонтом.

Так, или иначе, мы спустились с крыши, я перекинулся в механоида, а Дивен забрался мне на плечи и устроился так наблюдать за Хейлой. У них двоих был свой ритуал − он на неё смотрел, и иногда моргал, помахивая полосатым хвостом, а ей это, по легенде, не нравилось.

С минуту мы повыслушивали какие кары на мою голову якобы сулил господин Койвин, и дальше я пошел в контору прямо так, не снимая кота. Дивен вообще обычно гулял на мне. Наверное, я был частью его дома, и перемещая таким образом свои развесистые вибриссы, Дивен полагал, что своего жилища он не покидает. Домосед, что с него взять.

Контора, как не сложно было понять, была в том же ликровом квартале, так что топать было немного. Мимо прогремел трамвай, потешно отдуваясь на повороте паром и проехала парочка эксцентричных моторных велосипедистов.

Второй раз нарушать общественное спокойствие катаясь на транспорте без назначения я не стал, и мы мирно прошлись туда, куда собирались. Неспешно зашли в контору, сели напротив господина Койвина. Я думал, он будет бухтеть, раз уж звал через Хейлу дважды, но он просто протянул мне бумаги. Сказал, что, мол, срочный заказ.

Я достал содержимое уже раз вскрытого им конверта.

− Ну…, − начал комментировать я прочитанное, − будут в Угольной Спирали похороны. Чернить небо. Через четыре дня. Слушайте, «Северное сияние» не успеет − это на самой границе нашего ведения и до туда лететь почти двое суток…

− Заказали два экипажа, так что ты летишь, − старик налил себе в стакан капельку дрянного пойла. − Совместные заказы крайне важны для репутации базы, сам знаешь, − мрачно бросил затем он, и, как ему и следовало, вздохнул. Дивен как-то неуютно перемялся у меня на спине. Меня кольнули через пальто механические его когти.

− А чей второй экипаж?

− Тайриса, − ответил, пожевав губы Койвин, − вы, кажется знакомы…

− А, Тайрис хороший парень. У него нет одного глаза, и он копит на протез сколько я его знаю…, − улыбнулся я своей словоохотливости и задумался, прикидывая срок нашего знакомства, − лет пять. Заказать два экипажа − это какие же деньжиша нужно иметь, кого хоть хоронят?

Разлилось молчание. Как из опрокинутой бутылки пиво разлилось. Я прочитал всю бумагу дальше.

− А. Мой отец умер. Не выполнил, значит, обещания, старик. Проклятье…

Я откинулся на спинку кресла, прищемил Дивена − забыл, что он там, и больно стукнулся о него головой. Кот перелез ко мне на колени и посмотрел, как на дурака. Господин Койвин смотрел на меня тоже как на дурака, но достойного всяческих жалостей.

Я встал, стряхнул Дивена с колен и вышел из конторы, не прощаясь. Нужно лететь, значит нужно. Скорей бы лететь… куда угодно лишь бы убраться с земли наконец. Только день здесь − уже опостылело. Я по дороге достал из кармана сегодняшний чек.

Дивен догнал меня уже на полпути в ювелирную лавку.

Глава 2. Дорога к Угольной Спирали

Сайрика смотрела своими большими чёрными глазами на кулон, который болтался перед ней на цепочке как на чудо-юдо. Она сидела на лавочке у проходной завода. Живот у неё был очень большой. Мне казалось, что с таким уже идут на сохранение. Беременность вообще очень ей шла, но сейчас я думал только о том, почему она так странно разглядывает кулон. Я улыбнулся:

− Ну, давай, что ли одену?

Она промолчала, опустила глаза, а потом словно встрепенулась, убрала своими ловкими механическими пальчиками тёмные тугие косы от шеи, и прошептала: