Высотки сталинской Москвы. Наследие эпохи - Николай Кружков

После Победы проект остался невоплощенным. Разоренная войной страна была бы не в силах вытянуть такую стройку. Очевидно, и сам И.В. Сталин понимал, что вряд ли будет возможно «дважды войти в одну и ту же воду». Тем не менее еще долгое время при Совете министров СССР продолжало существовать Управление строительства Дворца Советов, которое по существу превратилось в элитное строительное подразделение, а в 1947 году переключилось на проектирование высотного здания на Ленинских горах. О том, какой колоссальный опыт был накоплен людьми, несколько десятилетий работавшими над фантастическим зданием Дворца Советов, свидетельствует тот факт, что именно этому управлению поручили впоследствии осуществить проектирование и возведение другого уникального объекта – телебашни в Останкино. Хотя Дворец и не был построен, проектирование этого сооружения не прошло бесследно. Выполненные конструктивные идеи и разработки, исследования и новые методы расчета сыграли впоследствии важную роль в развитии отечественной строительной техники.

Отказ от реализации суперпроекта Дворца Советов позже был вменен И.В. Сталину в вину. Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев на закрытом заседании XX съезда КПСС 25 февраля 1956 года в своем историческом докладе «О культе личности и его последствиях», в частности, сказал: «Вместе с тем Сталин проявлял неуважение к памяти Ленина. Не случайно Дворец Советов, как памятник Владимиру Ильичу, решение о строительстве которого было принято свыше 30 лет тому назад, не был построен, и вопрос о его сооружении постоянно откладывался и предавался забвению. Надо исправить это положение и памятник Владимиру Ильичу Ленину соорудить. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)»[28]

Как известно, и при Хрущеве Дворец Советов не был достроен. Ответ на вопрос «Почему?» более чем понятен: Дворец оказался бы не столько «памятником Владимиру Ильичу», сколько символом торжества эпохи Сталина, знаком кульминации его градостроительных преобразований. В планы Хрущева это вовсе не входило.

Выход из этой щекотливой ситуации нашли простой и циничный. В 1957–1959 годах был объявлен конкурс на проект нового Дворца Советов, проходивший в два тура. Первый тур состоял из двух этапов (открытый и закрытый), второй – из одного.

По мнению организаторов этого мероприятия, «прогрессивные черты» отличали, в частности, те проекты, которые были «…свободны от формалистических, реставраторских, эклектических тенденций и подражания современной капиталистической архитектуре»[29].

Под эту и другие подобные формулировки, не имеющие никакого четкого воплощения, можно было без проблем разгромить что угодно. Достаточно сказать, что в конкурсе приняли участие известнейшие зодчие того времени И.В. Жолтовски й, Д.Н. Чечулин, Б.М. Иофан, другие архитекторы, работавшие ранее над конкурсными вариантами проектов прежнего Дворца. Теперь их проекты, не отвечавшие новым градостроительным веяниям, даже не были сколько-нибудь достойно отмечены. Напротив, И.В. Жолтовский, Б.М. Иофан и некоторые другие выделены как авторы проектов, неприемлемых для организаторов конкурса по своей стилистической направленности[30].

Программа конкурса подчеркивала большое градостроительное значение Дворца Советов. В то же время конкурсные задания ставились таким образом, что решить их на качественном идейно-художественном уровне фактически не представлялось возможным. Например, на генеральном плане, приложенном к программе первого тура конкурса, вообще не показали общественные здания будущего центра Юго-Западного района, в связи с чем участники конкурса лишались реальной основы для решения архитектурного ансамбля. В программе предлагались на выбор два участка для размещения Дворца: участок «А» вблизи МГУ и участок «Б» на расстоянии 3 км от университета. Конкурсу предстояло выявить преимущества и недостатки этих участков и дать возможность принять окончательное решение о месте строительства Дворца Советов.

Поскольку участок для строительства Дворца фактически не был определен, представлялось правильным, до объявления конкурса на проект Дворца Советов, объявить конкурс на местоположение этого здания в системе города или, во всяком случае, дать возможность участникам конкурса самим решать вопрос о размещении Дворца Советов в Юго-Западном районе. Между тем необходимость расположить университет, Дворец Советов, памятник В.И. Ленину и монумент «Спутник» на одной композиционной оси ограничила возможности решения и архитектурного ансамбля, и композиции самого Дворца Советов. Заданные градостроительные условия – наличие комплекса высотного здания МГУ с его грандиозными размерами, отсутствие конкретных данных о расположении общественных зданий, с которыми Дворец Советов должен составить единый ансамбль, удаленность Дворца от бровки Ленинских гор – все это с самого начала чрезвычайно осложнило задачу участников конкурса[31].

Легко представить, почему новый конкурс не выявил проекта, авторам которого оказалось бы по силам решение поставленной задачи. Подводя итоги первого тура, организаторы сделали потрясающий вывод:

«Результаты первого тура конкурса свидетельствуют о появлении новых эстетических критериев в архитектуре. Это произошло в связи с изменением ее общей направленности после всесоюзного совещания по строительству 1954 года. Вместе с тем в проектах конкурса недостаточно раскрыто художественное содержание Дворца Советов. На общественном обсуждении конкурсных проектов первого тура были высказаны весьма резкие критические замечания в адрес многих проектов.

Показательно также и то, что большинство посетителей выставки проектов Дворца Советов отдавало предпочтение проекту под девизом «Памятник»[32], напоминавшему высотную ярусную композицию Дворца Советов 30-х годов. Это нельзя объяснить только отсталостью эстетических вкусов. Очевидно, в этом отразилась и неудовлетворенность характером художественного образа Дворца в проектах нового творческого направления»[33].

Комментировать тут, собственно, уже нечего. Таким образом, становится совершенно ясно, что иллюзия открытости, публичности мероприятия, созданная по сценарию в традиционном хрущевском стиле, требовалась только для одного – для дискредитации самой идеи создания Дворца. Что и было с успехом достигнуто. Участники конкурса в недоумении развели руками, а все произошедшее обернулось спланированным фарсом. Уже набрала обороты масштабная государственная кампания по борьбе с собственной – советской архитектурой.

Грандиозный фундамент сталинского дворца на Волхонке так и не был использован по прямому назначению. При строительстве высотных зданий в Москве, и в том числе Дворца Советов, как первого из них, решили использовать коробчатые фундаменты. В основании такого фундамента находилась железобетонная плита, аналогичным образом устраивались и боковые стены. Гидроизоляция, выполненная по самым высок им требованиям, была способна обеспечить запас его стойкости на сотни лет. Фундамент напоминал пустую коробку. Помещения, образующиеся за счет установки переборок, отводились для технических помещений или бомбоубежищ. В случае с Дворцом Советов центральная часть фундамента состояла из бетонных колец, которые служили бы основанием для устройства Большого зала.

Бассейн «Москва» и вид на Кремль. 1967 г.

По проекту фундамент Дворца Советов оказался значительно больше и глубже, чем фундамент разрушенного храма Христа Спасителя. Поэтому фундамент храма тогда просто извлекли из раскопанного котлована и вывезли. На его месте возникло пустое кольцо, которое в течение двадцати лет, находясь за забором в самом центре Москвы, зияло провалом, заполненным дождевой водой. Видимо, это и навело во второй половине 50-х на спасительную мысль об устройстве бассейна – эта территория была временно благоустроена по предложению мастерской, возглавляемой Д.Н. Чечулиным. Поэтому бассейн «Москва» являлся круглым, что нехарактерно для плавательных сооружений. Его поместили внутри бетонного кольца, которое очерчивало периметр запроектированного Большого зала.

Проект открытого плавательного сооружения круглогодичного пользования с озеленением и благоустройством прилегающей территории разработали архитекторы Д.Н. Чечулин, В.В. Лукьянов и группа инженеров. Площадь водного зеркала составляла 13 тыс. м 2, в час он мог принять до 2 тыс. посетителей. Кроме превращения застоявшегося болота в благоустроенное место, бассейн консервировал железобетонные конструкции, чтобы обеспечить использование их для возможного в будущем строительства крупного общественного здания[34].

Идея архитектурного решения Дворца Советов, как высотной доминанты со статуей на вершине, родилась не на пустом месте. В ее основе лежал реальный опыт использования крупных архитектурных сооружений в качестве пьедесталов для статуй. Своеобразный обзор таких решений содержался в заметке «На века», опубликованной в газете «Советское искусство» 22 января 1950 года. Там, в частности, указывалось: