Дорога на Тмутаракань - Ю Продан

- Есть русичи и в Тмутаракани, и в Итиле, во всех хазарских землях. Немало полянских смердов пошло туда искать лучшей доли. Кто в полон попал, да там и осел. Говорят, что живут русичи и в Корсуне, где греки-ромеи правят, но мне там бывать не доводилось.

Мечник умолк, и сняв шелом, откинулся на спину, заложив руки под голову. Легкий ветер шевелил его редкие усы и бороду, озаренные отсветом костра. Богдан тоже посмотрел вверх, на широкий Перунов Путь, раскинувшийся по всему небу, от одного края его до другого. Звезды... Это души предков глазами звезд глядят на землю. Где-то там и его, Богдановы, предки. Отец, мать... А с ними и Рослава...

Костер догорал. Звезды подернулись дымкой, от Дона потянуло сыростью. Близился рассвет.

- Э-эх, - закряхтел Мечник, поднимаясь и надевая шелом. Он, как-никак, десятник, забот у него больше, чем у простых дружинников. Пойду, стражу проверю. Ворог-то близко! А вы спите, гридни. Сил набирайтесь, день нелегкий для всех нас будет.

3

Ярило, Даждь-бог поднялся над землей, алым заревом залил восток, бросил кровавые блики на башни Саркела. И стало видно, как за излучиной Дона, южнее крепости, на берегу шевелится что-то серое, будто густой туман, заливая низину. Еще выше поднялось солнце - заблестели железные наконечники копий, золотыми блестками вспыхнули боевые шеломы.

- Хазары, хазары!.. - многоголосый вздох пронесся по лагерю Святослава.

Русские полки выстроились подковой, правым краем подступавшей к Дону. Впереди щитоносцы, за ними копейщики, а далее лучники, пращники и ратники из смердов, вооруженные шестоперами, топорами рогатинами. Конница держалась позади этой огромной подковы, за холмами, поросшими кустарником, и в небольшой роще, готовая в любой час поддержать чело или крылья пешей рати. Там же остались и кони многих дружинников, привыкших по русскому обычаю биться в пешем строю. С конниками ждал своей очереди воевода Борислав. Сам князь и Свенельд в окружении части старшей дружины направились к челу, где командовал Вуефаст. Гридень, что ехал за Святославом, держал на древке княжеское знамя.

Святослав издали увидел, как распахнулись ворота на северной стороне крепости, опустился на ров широкий мост и по нему из Саркела хлынула хазарская конница, с гиканьем и воем обрушилась на чело киевского войска. Замелькали кривые сабли, вспыхивая золотыми молниями в лучах утреннего солнца.

- Эх, догадается ли Вуефаст, что надобно сделать? - насторожился Святослав.

Свенельд молча вглядывался туда, где закипала жаркая схватка. Вуефаст не сплоховал, не зря ему доверили чело. Передние ряды щитоносцев расступились, открыв широкий коридор для вражеской конницы. Хазары устремились в него - и тут же их встретила туча стрел. Степняки заметались, натыкаясь на щетину копий. А ряды русских воинов, тесня их, начали смыкаться. Замелькали мечи и шестоперы. Людские крики и стоны, конское ржание слились в один сплошной гул.

Хазары, что стояли за излучиной Дона, ринулись вперед, на выручку защитникам крепости.

Хазарская дружина, оборонявшая Саркел, с нетерпением ожидала подмоги из Итиля. Теперь, завидев приближавшуюся конницу, присланную Каган-беком, темник Джабгу, опытный и смелый полководец, сделал дерзкую вылазку, чтобы притянуть к крепости возможно больше сил киевского войска.

Бой у северных ворот затягивался. Уже солнце поднялось над степью, вглядываясь сквозь пыль, поднятую сражающимися, в то, что происходило под стенами крепости, когда к югу от Саркела в степи затрубили боевые рога. Это подоспела подмога окруженному гарнизону. Вел ее бек Аймур, правая рука каган-бека Иосифа.

Будто темная туча упала на берег Дона, затопила степь, охватывая русичей. Грозным валом катилась конница, не однажды рубившая ясов и касогов, иранцев и арабов, не раз топтавшая русские нивы. Под тысячами копыт гудела земля, злобно ржали полудикие степные кони, пронзительно выли и взвизгивали воины разных племен, служивших Хазарии, а над всем этим гулом и стоном безмолвно кружили орлы и коршуны, почуявшие близкую добычу.

- Сила какая идет на нас... - тревожно вздохнул Богдан, оглядываясь на примолкших гридней.

- Сила великая, - спокойно согласился с ним Мечник. - Только и у нас воев немало. И за нами - Русская земля.

Самые нетерпеливые из хазарских всадников, вырвавшись из конной лавы далеко вперед, пытались пробиться к воротам Саркела. Но для них, как и для русичей, стал преградой наполненный водой ров. Несколько степняков сорвались в него, и на воде зачернели хазарские лохматые шапки, шеломы и конские головы.

Хазар становилось все больше и больше.

- Пошто князь нашу рать не двинет на ворога? - заволновался Богдан. Доколе будем стоять, на месте топтаться? В самый раз бы сейчас ударить по хазарину!

- А ты погляди, что с другого боку делается, - подтолкнул его Мечник, теребя пальцами свою седую бороденку.

Богдан глянул - и едва не вскрикнул. Севернее Саркела, выше по течению реки, многие сотни хазар заходили в тыл киевскому войску. Два крыла хазарской орды огромными полукружьями охватывали стан русичей. Богдан начал считать бунчуки, мотавшиеся над массой вражеской конницы, значки сотен и тысяч хазарских - и со счета сбился.

Чуть поодаль от гридней на кургане стоял князь Святослав с воеводами, рядом рынды держали оседланных коней и оружие. Все они без видимого беспокойства наблюдали за приближавшимися хазарами. Только чаще замелькали гонцы, подъезжавшие к Святославу, - сказав ему что-то и получив приказ княжий, они торопились к своим полкам.

Вроде бы все спокойно было в русском стане - ни спешки, ни переполоха, но Богдан стал замечать, как меняются его очертания: лучники, копейщики, щитоносцы перемещались, уступая друг другу место, в центре появилась русская конница - та часть ее, что не ушла в засаду. Казалось, огромная длань в железной перчатке сжимает пальцы в кулак, готовясь отразить вражеский удар.

Богдан оглянулся назад. Там, далеко в тылу, за русской конницей, тесно сгрудились обозные возы, поднявшие в небо оглобли, словно пики. И молодой воин подумал, что и там нелегко будет пробиться врагу.

Черная туча хазар шумно налетела на левое крыло русского войска. В небо взвились тысячи стрел и камни, выпущенные пращниками. Глухо вздохнуло поле - конная лава ударилась о стену копий и щитов. Замелькали мечи, боевые топоры и шестоперы, которые пустила в ход русская рать.

- А-а-а!.. - отчаянный рев вырвался из тысяч людских грудей.

Все смешалось на левом крыле - пешие, конные, русичи и хазары. Крики, лязг металла, конское ржание слились в такой оглушительный гул, что со стороны можно было подумать: широкий Дон вырвался из берегов, натолкнувшись на непреодолимую преграду.

Замерло Богданово сердце, когда увидел он, как захлестнула, подмяла под себя хазарская волна первые ряды пеших ратников, как отдельными ручейками и потоками начала пробиваться в глубину русского стана. Ближе, ближе хазарские всадники, кто в железных кольчугах и панцирях, кто в лохматых шапках и кожаных свитах, уже видны их смуглые лица со ртами, перекошенными от крика. Страшно вспыхивают над ними кривые сабли.

А князь стоит на кургане, ждет чего-то. Воевод около него мало осталось. Только старый Свенельд, как всегда, рядом, рукой показывает в ту сторону, где вторая хазарская орда на правое крыло русичей катится, в тыл заходит, хочет оттеснить их от осажденной крепости. Уже в той стороне рога трубят, стрелы запели!

- Ой, что ж теперь будет! - не выдержал Богдан. - Устоят ли наши вои?

- Должны устоять, - твердо сказал Мечник. - А иначе... Нет, такого и быть не может!

- Эй, гридень Богдан! - донеслось с кургана.

Богдан хлестнул плеткой застоявшегося коня, тот птицей рванулся к кургану.

Князь расстегивал застежку алого корзна - видно жарко стало. На его крупном, будто из каменной глыбы вырубленном лице блестели капли пота. Синие глаза смотрели сосредоточенно, тревожно.

- Скачи к челу, найди воеводу Перенега, он сменил раненого Вуефаста. Скажи: князь велел пособить левому крылу. Руки не перепутаешь - где левая, где правая? Нет? Торопись!

- Я мигом, княже!

"Лишь бы не стоять на месте, - думал Богдан. - Вот и мой час пришел! Пойду и я на хазар с пешей ратью..."

Он нашел Перенега под одиноким дубом, обожженным молнией. Воевода встретил гонца нетерпеливым вопросом:

- Добрую ли весть принес ты, гридень?

Узнав о приказе князя, он повеселел, немедля велел рынде кликнуть тысяцких. Потом снова повернулся к гридню:

- Передай князю, что наказ его сполним. У меня у самого руки давно руки чесались, охота была ударить по хазарину...

"А я? - хотелось спросить Богдану. - И меня с дружиной пошли, воевода!"

Но Перенег уже пошел к коню, прихрамывая на одну ногу, покалеченную давным-давно хазарской стрелой. И Богдан, раздосадованный тем, что его отослали обратно, поскакал к кургану.