Группа Векслера - Глеб Леонидович Бобров

ЛОВД, — бросил он диспетчеру. — Старшина, ты?! Отлично! Слушай сюда. Дуй на перрон, задержишь Нюрку Криндычеву — и к себе ее, мы сейчас приедем. Только так — без шуму! Мол, погутарить надо, подруга. Дескать, по делу. Деловой вопрос, все такое... Не вспугни товарок! Ага, вот-вот, молодец!

Положив трубку, он повернулся к задержанному:

— Ты там кто?

— Так, охраняю чуток, ну или там погонять кого надо, побазарить, терки там потереть...

Раздался телефонный звонок. Векслер вновь встал и подошел к аппарату.

— А когда будет? М-м-м... Ладно, старшина, не отходи от телефона.

Майор обернулся к Шиле:

— Чего не сказал, что ее днем не бывает?

— Ну так это... Вы не спросили...

Оперативник жестом остановил шагнувшего было вперед участкового.

— Кто рулит нэпом в отсутствие Нюрки?

— Лысая, — презрительно скривился парень, придерживая израненную руку.

Старший вновь встал и пошел к телефону.

— Ульяна Лыско... Мелкая шмакодявка, что пасть свою сегодня открыла. Такая же шмара, как и Нюрка, только без жопы, — прокомментировал капитан.

— Старшина, Лыско тогда бери. Тоже по схеме Нюрки. Вежливо, но настойчиво веди поговорить. И не отпускай, пока мы не приедем!

— Где Нюрка живет?! — развернувшись, бросил он Шиле.

— Не знаю, я у нее не ночевал...

— Та кто ж тебе даст, задрот?! Говори точнее! — встряхнул его за ворот Дробот.

— Где-то на МЮДа... — заскулил Шила.

— Жень Палыч! Где живет Криндычиха — знаю, а та сучка либо у нее обретается, либо где-то рядом, они там все кучкуются, всей своей самогонной слободой.

Уже на выходе Векслер спросил:

— А где остальные?

— Так мы, кроме крысеныша, никого не брали, — ответил участковый.

— Почему?

— Та то ж центряковские пацаны! Он их блатовал в какой-то мутный движняк вписаться, а те — просто пацанва, не при делах...

— В камеру! Никого к нему не подсаживать. И врачей не звать... Мы еще не закончили, — кинул майор напоследок дежурному.

***

— Еще стучим? — спросил участковый, прислушиваясь у высоких ворот усадьбы.

— Входим, — скомандовал Векслер и расстегнул кобуру.

Участковый осмотрел ворота и, не найдя тайной щеколды, пошел вдоль забора. Выбрав место, он с разбега взлетел на самый верх и, оглядевши двор, спрыгнул вниз.

Старший группы удивленно посмотрел на бесцеремонно отодвинувшего его в сторону Узлова, зашедшего в открытые ворота первым. Собака на мгновение потянула носом и уверенно увлекла кинолога во двор усадьбы.

— Держишь улицу и ворота, — отдал на ходу приказ Владлену майор, и, вытащив оружие, офицеры двинулись к дому.

— Хм, двор без собаки, а будка на двух... — Оперативник огляделся и кивнул капитану.

Милиционеры по очереди скользнули в оказавшиеся незапертыми двери большого дома. Пройдя веранду, вошли в центральную прихожую, куда со всех сторон смотрели дверные проемы из кухни и комнат.

Первым привлек внимание слоноподобный шкаф, занимавший весь правый угол. Векслер показал глазами: «Давай» — и участковый аккуратно приоткрыл створку. Весь шкаф — от пола до антресолей — был забит рядами поллитровок с сургучными головками. Офицеры переглянулись. Во дворе мощно рявкнула Фрося.

— Вот веришь, чуял! — зло сплюнул старший группы и, раздраженно сунув свой трофейный «штайер» в кобуру, развернулся на выход.

Грузное тело Криндычихи лежало у дальнего дровяного сарая, откуда, несмотря на легкий ветерок, отчетливо тянуло брагой. Под ней натекла лужа почерневшей крови, неестественно выгнутая в суставе нога указывала куда-то вправо.

— Ищите Нюрку, — кинул майор Узлову и повернулся к капитану. — Не отпетляла твоя хабалка. — Оглядевшись по сторонам, он указал подбородком на тело: — Узнаешь почерк?

Участковый лишь кивнул в ответ.

— Валек, ты Плакиде давал адрес?

— Да.

— Когда собирался выезжать?

— Та следом...

— Нюрка где-то здесь. Найдете, оформите, а я погнал на жэдэ.

— Сам?!

— С Вадиком и ППШ...

Из дома гулко гавкнула Фрося.

— Вот и Нюра. Еще одно легкоранимое сердце...

Узлов стоял над люком закрытого погреба и осматривал розетку с подвешенным рядом на гвоздь витьем двух проводов со штепселем на конце. Векслер кивнул и, включив свет, милиционеры подняли ляду погреба.

В самом низу лестницы головой вниз, скособочившись, лежало переломленное тело дочери Криндычихи. Задравшийся халат оголил толстые ляжки и испачканные в предсмертной агонии трусы. Под головой убитой образовалась целая лужа крови.

— Найдешь ее сожителя с детьми и родней. Всех под охраной — в управу, — кинул на ходу майор.

***

Уже смеркалось, когда к торцу вокзала подъехал мотоцикл с коляской. Нищих не было, лишь с десяток торговок, гомоня, ждали московского поезда.

Один из приехавших, тридцатилетний парень в армейской гимнастерке, вышел на платформу и о чем-то переговорил с торговками. Те сразу стали расходиться. После молодой человек вернулся к товарищу.

Перекурив и взглянув на часы, мужчина в пиджаке и расшитой рубахе навыпуск подхватил из коляски корзину. Пара двинулась в дежурное отделение.

— Вы к кому, товарищи?! — попытался остановить их на входе сержант, но парень в гимнастерке молча ткнул ему армейским «вальтером» в подбородок и, ухватив свободной рукой за ворот, спиной вперед втолкнул в кабинет.

Старшина, увидев гостей, успел вскочить, но, упершись взглядом в направленный на него ствол в перфорированном кожухе, лишь молча поднял руки.

Ульяна, сидевшая на стуле напротив старшины, мраморно побелела и, откинувшись на спинку, вцепилась посиневшими костяшками в юбку на бедрах.

Подталкивая пистолетом, сержанта поставили под стеночку в угол рядом со старшиной. Засунув «вальтер» за поясницу, парень поднял корзину, в которой его товарищ пронес автомат. И пока тот держал милиционеров под прицелом, показал Лыско глазами: мол, доставай.

Загипнотизированная Ульяна,