Нечаянное зло - Аркадий Горизонтов

чего не было в характере профессора, — железной уверенности в себе и собственной правоте. Сообразительный и находчивый, он быстро принимал решения, тогда как Кирилл Борисович всегда подолгу раздумывал, взвешивая все за и против. На первых порах он, как научный руководитель, помог парню полезными связями в правоохранительных органах, необходимыми для сбора уголовной статистики, но, слегка оперившись, Максим постарался взять собственную научную судьбу в свои руки.

Быстро оценив силу социальных сетей для собственной раскрутки, Максим освоил их на практике. Кирилл Борисович знал о них только понаслышке. В отличие от шефа Макс не прятал глаз под взглядом Эфировой, а, напротив, смело смотрел на нее. Экстраверт по натуре, он был открыт людям, в то время как КэБ сосредоточился на собственном внутреннем мире. Объединяла их, пожалуй, только наука, в которой у Максима, по мнению профессора, было большое будущее.

Правда, его ученик, как представлялось учителю, разбрасывался. Зачем-то взялся за изучение португальского, завел знакомства в цыганском таборе, консультировал по юридическим вопросам какие-то фирмы и частных лиц. Последнее Кирилл Борисович объяснял желанием молодого человека подзаработать — надо же на что-то жить! Но для чего водить дружбу с цыганским бароном, профессор понять не мог. «Мне интересно», — всякий раз отвечал Максим на его недоуменные вопросы.

— Как поживает твоя диссертация? — Кирилл Борисович для начала хотел обсудить тему, волновавшую аспиранта. — Ты каждый день занимаешься или от случая к случаю? В библиотеке бываешь? Я рекомендовал тебе книги. Или ты больше обретаешься в таборе? Извини, но я не понимаю твоего интереса к этой публике. Наверное, ты уже бренчишь на гитаре и скачешь на лошади… Или того хуже…

Максим заразительно рассмеялся:

— Да, гадаю на вокзале! У меня, Кирилл Борисович, цель — собрать материал о цыганской жизни. Напишу книгу. Будет бомба, вот увидите. А рекомендованные вами монографии я прочел — они пригодились. А что касается последней главы, то к праздникам закончу! — Макс клятвенно положил руку на сердце, как это делают иностранные футболисты перед ответственной игрой.

— Знаешь, Максим, что я думаю. — Профессор прищурился. — Обсудить твою работу на кафедре весной, а перед летним отпуском сделать это повторно. В следующем декабре выпустим тебя на защиту. Тянуть нельзя, скоро нас загрузят бестолковой бумажной работой, будет не продохнуть. С заведующим я договорюсь, уверен, он не откажет, на кафедре давно не было такого талантливого аспиранта. Нет сомнений, ты ее будущее.

— Шеф, надо определиться: будущее кафедры или надежда табора?!

Выражение лица Кирилла Борисовича изменилось. Выждав немного, он сказал:

— Собственно, вот о чем я хочу с тобой поговорить. Послушай внимательно.

Кирилл Борисович встал и прикрыл дверь. Вернувшись на место, он в мельчайших подробностях поведал о Каретной и разговоре со старшим следователем. Упомянул об исчезновении собаки.

— Не зря я посоветовал майору заняться лабрадором! — Было видно, что профессор доволен своей догадкой. — Не подвела интуиция!

Во время рассказа он поглядывал на собеседника: хотел понять, интересны ли Максиму его рассуждения? Молодой человек слушал в оба уха.

— Фактов у меня никаких. Откуда им взяться? Но смущающие обстоятельства в этом деле все-таки имеются. Будем объективны: Каретная умерла ни с того ни с сего. Вряд ли это смерть по естественным причинам, на чем настаивает Дымов. Либо суицид, либо, — в этом месте Кирилл Борисович прибавил в голосе, — хорошо замаскированное убийство. Другого варианта не дано.

— Вы подозреваете последнее?

— Ну да, — на удивление беззаботно ответил профессор. — Надо бы проверить, не страдала ли Светлана какими-то хроническими заболеваниями. Думаю, нет. А вот в пользу версии убийства говорит ее журналистская специализация. Каретная сделала себе имя на забытых преступлениях, но по случайности могла откопать что-то из нашего времени. Как считаешь?

— Исключать нельзя, мало ли, — поддакнул Максим.

— Рассуждаем дальше.

Кирилл Борисович снова встал, подошел к окну и раздвинул жалюзи. На улице шел снег, сквозь который пробивались слабенькие лучики солнца.

— За пять суток нахождения тела в хорошо натопленной квартире возникли выраженные трупные явления. А это в свою очередь могло отразиться на выводах судмедэксперта. Дымов думает, что жара как раз и спровоцировала приступ удушья и остановку сердца. Но температурный фактор мог использовать убийца, чтобы замести следы. Он знал, что Каретную кинутся искать, поэтому выставил температуру на максимальный режим, пытаясь таким способом ускорить процесс органических изменений. Разве не так?

— Именно. — Казалось, Максим готов согласиться с любой гипотезой руководителя. Даже если бы тот вдруг заявил, что Земля плоская.

— Ну и напоследок — собака. Куда она подевалась? Если бы с ней что-то произошло, Каретная не стала бы скрывать от знакомых. Как ни крути, такая реакция укладывается в логику поведения человека, привязанного к своему питомцу. Резюмирую, — бодро завершил свои умозаключения КэБ. — В деле Каретной не все гладко. Поэтому я хочу предпринять собственное расследование и по возможности помочь Дымову, хотя он об этом не просил. — Профессор посмотрел на аспиранта: — Вот такая история. Ты ведь любишь все таинственное и неизвестное? Поможешь мне?

— Шеф, я обеими руками за, — затараторил Максим. — К вашему сведению, я бывал в офисе Каретной, и меня ей представляли. Я и с главным редактором знаком…

— Ба! — Хабаров развел руками. — Наш пострел везде поспел, как говорит моя мама.

— Не знаю, как мама, но вы уверяли, что следите за моими публикациями! Цыганские очерки выходили на сайте информагентства «Говорит Камск». Вы же читали их?!

— Конечно, — заверил его Кирилл Борисович, хотя на деле даже не пытался этого делать. Уж очень ему не нравилась связь аспиранта с табором. — И как тебе Каретная? — Профессор обратился в слух.

— При первой же встрече устроила форменный допрос, спросила о моей научной специализации, о чем пишу. Я сказал, что вы мой научный руководитель.

— И что она?

— Отреагировала восклицанием: «О, Хабаров!» И дальше типа: «Вам повезло». А вы знаете, что Каретная работала у нас в универе? На журфаке вела спецкурс «Журналистское расследование».

— Надо же! Эта Каретная — девушка-сюрприз!

— Хотите, я сейчас же поеду к знакомым на факультет и расспрошу о ней больше? — Максим уже видел себя активным участником расследования.

— Отлично! Гони на журфак и потом перезвони мне.

Аспирант пошел к двери, на ходу набрасывая куртку, но внезапно обернулся:

— Кирилл Борисович, правильно, что вы занялись этим делом. Честное слово. Еще десять лет назад ваше имя в Камске было на слуху — мне рассказывали. Но почему вы отказались от практики, не понимаю. Вы заточили себя в университетских стенах, стали затворником. Мое мнение, зря!

— Мне было не до этого, — поморщился профессор. — Поезжай-ка лучше, да разузнай подробности. И… — Кирилл Борисович сделал