Гибель солнца - Ричард Лупофф

Дэн моргнул.

Он выплыл из темноты, ошеломленный ярким солнечным светом, струящимся из небольших прямоугольных окон, и ярким искусственным светом от невидимого источника, заполнившим всю комнату, ярким изображением доктора Ройс в белом халате. Она участливо смотрела на него.

Дэниел Китаяма мог видеть ее и мог понять, что опять — или все еще — находится в больничной палате, скорее напоминающей электронную лабораторию. Позади Ройс он заметил доктора Кимуру. Кимура смотрел на монитор, предпочитая изучать показания приборов.

Ройс нерешительно окликнула его.

Он решил не отвечать, но Кимура повернул голову и через плечо что-то сказал Ройс. Женщина кивнула:

— Думаю, вы слышите меня, мистер Китаяма. Пожалуйста, ответьте.

Дэниел ждал.

— Мистер Китаяма, мы знаем, что вы в сознании. Доктор Кимура наблюдает за показаниями нейросканера-энцефалографа. Прибор регистрирует, что вы очнулись и слышите нас. Ответьте, пожалуйста.

— Вы реальны? — произнес Дэниел.

На лице Ройс отразилось удивление.

— Реальна? Конечно. Но почему вы…

— Откуда я могу знать, что вы, не галлюцинация? Почему я не способен двигаться? Почему я ничего не чувствую?

— Уверяю вас, мистер Китаяма, что я реальная женщина, а доктор Кимура — реальный мужчина. Мы действительно находимся рядом с вами.

— Кимура оторвался от экрана и встал рядом с Ройс. Он кивнул Дэниелу.

— Мистер Китаяма, доктор Ройс и я — врачи, а не философы. Поймите это, пожалуйста. Но когда-то я посещал дополнительные занятия по философии и эпистемологии, Кимура осторожно улыбнулся. — Мы не в состоянии определить, реален ли окружающий нас мир. Даже если мы вспомним Декарта и его знаменитое: «Я мыслю, следовательно…».

Дэниел молча ждал.

— Итак, — заключил Кимура, — что мы можем сделать? Любое доказательство реальности окружающего мира само может быть просто частью иллюзии. Вспомните старое выражение: «Ущипните меня, я сплю». Для коровы или неразвитого ума все это не проблема. Они просто считают все окружающее реальностью. Они просто не задаются таким вопросом. Более изощренный ум должен совершить акт веры. Согласиться, что внешний мир реален. Даже если это не так, то вести себя как будто он реален. Альтернатива — кататония. Пожалуйста, не замыкайтесь в себе.

Дэниел посмотрел в окно. Группа молодых людей на каких-то футуристических велосипедах двигалась мимо его палаты.

Мы все реальны, да?

Ройс и Кимура кивнули.

— Тогда можем ли мы пожать друг другу руки?

Кимура взглянул на Ройс.

— Еще нет. Но скоро пожмем. Боюсь, мистер Китаяма, вы пока не способны на рукопожатие, но со временем вы сможете это сделать. Если будете помогать нам.

— У меня есть руки?

— Будут.

— Но сейчас нет?

— Нет, — подтвердила Ройс после некоторого колебания.

— У меня есть… ладно, не будем перечислять весь список, У меня есть хоть что-нибудь? Что я такое? Осознающая себя компьютерная программа? Хорошо, доктор, я соглашаюсь, что окружающий мир реален. Но я сам? Я реален?

— Уверяю вас, вы реальны. Вы состоите из протоплазмы, вы — человек. Вы кое-что утратили. Мы потом остановимся на этом подробнее. Но вы — это вы. Мы уже создали совершенные протезы и собираемся вернуть вас к полноценной жизни. Нам только нужна ваша помощь.

Дэниел закрыл глаза и, немного помолчав, произнес:

— Зачем, мне помогать вам? Почему бы Baм просто не позволить мне уйти, умереть, погрузиться назад в ту самую тьму, где я был последние 80 лет? Вы не хотите потерять работу?

У доктора Кимуры вырвалось гневное восклицание:

— У нас достаточно другой работы, сэр. Можете быть уверены.

Нет, мистер Китаяма, мы не стараемся продлить себе синекуру.

Дэниел посмотрел на парк за окном. Большинство велосипедистов уже скрылись из виду. Они были одеты в ярко раскрашенные одежды необычного покроя. Вероятно, мода 1399 года тоже показалась бы странной человеку из 1919. По крайней мере, люди узнаваемы: никаких необычных мутаций, изменивших их внешность. Предположения воскресных газет по поводу пятиметровых людей, рожденных в условиях невесомости, не подтвердились.

— Послушайте, доктор Кимура, доктор Ройс. Думаю, я должен быть благодарен вам за то, что вы пытаетесь сделать для меня. Но я действительно не уверен, что хочу возвращаться к жизни.

Кимура достал из кармана халата пластиковый прямоугольник. Он повернулся лицом к Дэну и откашлялся.

В соответствии с Законом о Правах Личности от 2063 года у вас есть право отказаться от лечения, имеющего целью продлить вашу жизнь против вашего желания, или потребовать прекращения проводящегося курса лечения. Вы также можете потребовать быстрого и безболезненного прекращения вашей жизни посредством соответствующей процедуры эвтаназии при условий выдержки разумного времени для подтверждения принятого решения. Обычно это время составляет семьдесят два часа, но может быть уменьшено или увеличено в особо тяжелых случаях или когда есть предпосылки к выздоровлению.

— Вы хотите сказать, что просто выключите меня, если я этого потребую?

— Я думаю, мы будем настаивать на 72-часовой отсрочке для подтверждения вашего решения, мистер Китаяма. Но если, вы действительно хотите сдаться, то это ваше право.

— Мы с трудом объяснили ситуацию вашей семье, но…

— Минутку! Какой семье? Разве моя жена еще… — Дэниел не решился закончить фразу. Позади Кимуры Доктор Ройс набрала что-то на клавиатуре и прочитала Дэну появившуюся на дисплее информацию.

— Ваша жена, Мари-Элейн Танака Китаяма, умерла в Сан-Франциско в 2031 году. Ваш сын, Роберт, Китаяма умер в 2055 году от синдрома Ульянова. Ваша дочь, Элизабет Китаяма Хасегава, еще жива. Она постоянно проживает в Сан-Франциско, но сейчас находится вместе с сыном, невесткой и их семьей на Острове Хоккайдо.

— Хоккайдо! Вы хотите сказать, что они опять эмигрировали в Японию?

— О, нет! — Ройс покачала головой. — Я все время забываю, что вы не в курсе событий, произошедших за восемьдесят лет. Хоккайдо — такая же космическая станция, как и эта. Он расположен… подождите, я сейчас взгляну…

Она набрала несколько команд на клавиатуре под дисплеем.

Дэниел Китаяма смотрел на доктора Кимуру. Оба молчали.

На экране, перед доктором Ройс мерцали огоньки. Она прочитала сообщение, погасила дисплей, и вернулась к Дэниелу.

— Остров Хоккайдо расположен в северном полушарии на границе пояса астероидов. Он основан там как экспериментальная колония, предназначенная для возрождения национальных культурных традиций, социальных институтов и системы ценностей. Главная отрасль экономики — интенсивное сельское хозяйство. Основной экспорт — продукты питания. Импорт — металлы.

— О, Господи. Мне еще столько нужно понять, — Дэниел остановил взгляд на докторе Кимуре. — Вы сказали, что если я выберу эвтаназию, то вам трудно будет объяснить это моей семье.

— Совершенно верно.

— Тогда почему же они не здесь?

— Боюсь, что миссис Хасегава — ваша дочь — находится уже в преклонном возрасте и не отличается хорошим здоровьем. Не думаю, что она хорошо перенесет путешествие. И я глубоко сомневаюсь, что она будет способна разобраться в ситуации.

— Ваш внук — кажется, при рождении он получил имя Эдвард Альберт Хасегава, но сменил его на Йеясу Хасегава — мистер Хасегава связывался с нами. Он считает, что было бы неприлично нанести вам визит, пока вы еще не готовы принимать посетителей. И пока вы сами не пригласили его.

— Я не был на Острове Хоккайдо, мистер Китаяма, но…

— Вы японец, доктор Кимура?

— Не более чем вы, сэр! — Кимура с шумом втянул в себя воздух, а затем медленно выдохнул.

Дэниел не понял, шутит доктор или говорит серьезно.

— Что это означает?

— Это значит, что мои предки приехали в Америку примерно тогда же, когда и ваши. Несколько поколений нашей семьи были американцами. Более сотни лет мы являемся гражданами этой страны. Сколько времени требуется, чтобы перестать быть японцами или японо-американцами и стать просто американцами, чьи предки приехали из Японии? Вы говорите по-японски?

Дэниел отрицательно хмыкнул.

— Я тоже нет.

Дэниел молчал.

— У вас есть, было хобби? — спросил Кимура.

Дэниел попытался пожать плечами, но у него ничего не вышло.

— Я был болельщиком, если вы можете назвать это занятие хобби. Много лет болел за «Моряков». В детстве прогуливал школу и на трамвае ездил на стадион на их матчи.

— Не борьба сумо? Не складывание фигурок из бумаги?

Дэниел помолчал.

— Я понял вашу мысль, — наконец произнес он. — Вы считаете, что я должен пригласить Эдварда Альберта… Йеясу Хасегава?

— Это вам решать. Мне только кажется, что сначала вы должны пройти курс реабилитации, прежде чем послать ему приглашение.