Испытание вечностью - Нталья Титова

Рон протянул руку, чтобы сорвать один из хрусталиков, но отец остановил его.

– Не надо, не тронь! Это священный лес!

– Священный! Для кого?

– Для них, – и Коб кивком головы указал в сторону.

Из-за деревьев вышли, казалось бы, обычные люди, если бы не их глаза. Они светились голубым светом!

– Что у них с глазами, отец?

– Это не люди, Рон, это суккубы.

Рон был потрясён. Всю жизнь он думал, что рассказы о суккубах – это вымысел, сказки. А теперь они стоят бок о бок с ними и один из них плотоядно улыбается. Сказать плотоядно – это значит, ничего не сказать. Зубы улыбающегося были узкие, длинные и загибались внутрь рта. Кроме того, его густая борода была зелёного цвета и кустилась от уха до уха.

– Здравствуй, Крис! – поприветствовал Коб «улыбчивого».

– Я рад видеть тебя в добром здравии, Коб! Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Они обнялись.

– Это мой сын, Ронин. Я хочу, чтобы он выслушал то, что ты скажешь.

– Хорошо, идёмте.

Втроём они устроились в уютном шатре. Посредине шатра был установлен переносной дровяной очаг в форме корзины. Слева от очага размещался стол и лавки. Им сразу же принесли отварное мясо и грог.

– Я точно уверен в том, что Древние ещё остались, – сказал Крис.

– Что? – Коб не поверил своим ушам.

– Пока мы видели только пятерых. Они передвигаются только днём, а ночью прячутся в Рипейских скалах. Все мужчины. Один очень похож на Лорана.

– Нужно встретиться с ними и опросить.

– Не выйдет. Мы пытались. Они стерегутся нас. Вот, если бы вы попробовали? Торон собирается с силами. Мы нашли гнездо в пещере под скалой Катта и перебила всех злежны. Таких гнёзд всё больше и…

Речи Криса лились, словно воды ручья и завораживали Рона. От съеденного и выпитого его клонило в сон. Отец позволил ему и Рон удобно пристроился на медвежьей шкуре подле очага. Этот Белый лес, этот Крис! Что-то знакомое и такое тёплое, уютное было в этом всем! Эти светящиеся глаза…

Рону снился сон. Ему чудилось, что он идёт по лесу Вахши. Кто-то зовёт его! Голос очень знаком ему, тоненький, звонкий. Рон обернулся. Она сидела на ветви дерева. Её чёрные волосы развивались ветром, она улыбалась ему. И он улыбнулся в ответ. Рон подошёл ближе, протянул к ней руки и… проснулся. Около него на корточках сидел малыш.

– Я Мот. А ты?

– Рон, Ронин.

– Ты спал и руки протягивал вот так, – малыш изобразил Рона. – Твой отец собирается в путь. Ты сейчас уедешь?

– Да, наверное.

– Вот, возьми, – и Мот протянул Рону хрусталик с Белого древа.

– Но их же нельзя…

– Те, что сами упали – можно. Возьми, пригодится, – Мот хитро улыбнулся.

Они отправились в обратный путь, но решили сделать небольшой крюк, решили идти не напрямик, а через перевал Харорат. Там последний раз Крис видел Древних.

Всю дорогу Рон молчал. Коб думал, что сын находится под впечатлением от знакомства с Крисом и остальными. Он ошибался. Ронин силился вспомнить её лицо, той девушки из сна, но не мог.

Его друзья дурачились, наперебой обсуждая суккубов.

– А девушки у них ничего! – констатировал Тирас. – Пухленькие, розовощёкие и…

– Тебе всё «ничего»! Они маленькие и на одно лицо. Захочешь разнообразия и на тебе. И стрижки у них странные. Так сразу и не поймёшь – женщина перед тобой или мужчина, – перебил его Китар.

– А ты вообще, по-моему, не знаешь, в чём разница между мужчиной и женщиной? – отшутился Тирас. – Приедем в Сай, я тебе объясню.

Все рассмеялись.

– Тише, болваны! – скомандовал Коб. – Они совсем у тебя разболтались! Ржут как кони! – обратился он к сыну.

– Смотри, отец, дым!

И, правда, неподалёку, слева от них за небольшим каменистым отвалом клубился дымок. Они направились туда. Становище было покинуто совсем недавно. В костре ещё тлели угли.

– Хор, глянь, куда они делись, – велел Ронин.

Хор был незаменим в походах и на охоте. Он отлично читал следы. Вокруг костра земля была крепко утоптана. Хор пошёл по следу и вернулся в полном недоумении.

– Не знаю, что и сказать. Или я отупел окончательно, или это мурин балует, но такое ощущение, будто они вознеслись в небо. Следы закончились и всё…

Они решили пройти чуть дальше. Им пришлось вступить в небольшое ущелье. Рон шёл первым и вёл коня под уздцы. Пройдя немного вглубь, Рон насторожился.

– Отец, нужно вернуться! Наверху кто-то есть, точно!

Коб поднял руку вверх, отряд остановился. Все замерли. Неподалёку от них со склона посыпались камни. Коб решил не рисковать. Он подал знак, и отряд вернулся обратно, покинув ущелье. Отец доверял сыну. Рон как будто нутром ощущал приближающуюся опасность.

Они вернулись в Сай. Коб ожидал известий от Владыки Урарту, но их не было.

Рон погрустнел, стал задумчив, молчалив. Он часто уединялся и что-то рисовал. Тогда Коб, чтоб развеять грустные мысли сына, разрешил «эгизакам» поселится в чертоге Ронина. Днём они тренировались, ходили в походы, на промысел.

Из худощавого и угловатого юноши Ронин превратился в высокого, дюжего, плечистого мужчину. Частые тренировки и долгие походы, стычки со злежными давали о себе знать. Несколько раз он был ранен, но не серьёзно. Ему рассекали бровь, тяжёлая дубина прилетала по подбородку, а укусов и царапин было не счесть.

Рон никогда не стриг волосы так коротко, как его названные братья. Какое-то внутреннее чувство не давало ему сделать это. Волнистые чёрные пряди касались плеч.

По вечерам «эгизаки» устраивали игрища и кутили. У чертога Ронина стоял гвалт: они мутузили друг друга, горланили песни, бранились, слышался женский визг и хохот. Наконец, Аури это надоело.

– Коб, поговори с Роном! Ты был у него? Это просто невыносимо! Мало того, что они грубияны и ужасные неряхи, так они, ко всему прочему, разгуливают по покоям абсолютно нагие!

Коб поперхнулся.

– Там ужасный смрад! Пахнет перегаром и мужским грязным бельём. А кстати, оно валяется повсюду, и нетолько мужское. О, ужас! Я не могу повидаться с сыном! Не говорю уж о том чтобы, Рушу туда привести. Она ужасно скучает по Рону. Раньше он играл с ней, катал на спине, вырезал ей игрушки, а теперь… Я…я зашла к нему вчера утром, а у него под одеялом кто-то копошился.

– И кто это был.

– Я…я не посмотрела!

– А я бы глянул!

– Ты просто невозможен, Коб! Вы все одинаковы!

– Чего ты хочешь от меня, Аури! Чтобы я запретил ему …, – Коб замялся. – Ему уже двадцать! И, в конце концов, все занимаются этим!

Аури немного смягчилась.

– Ну, пусть, хотя бы, наведут порядок, будут любезнее и научатся одеваться. Ладно!

– Ладно!

Рушания и в самом деле скучала по Рону. Иногда она выглядывала в окно своих покоев и видела, как он дурачится с друзьями или стреляет из лука, или моет своего коня, Ханжара. Ей было всего пять лет, но она всё помнила, как он расчёсывал ей волосы, подкидывал её, подарил ей красивую синюю раковину и светящийся камень. Ей хотелось поиграть с Роном, и она изводила мать бесконечным нытьём.

– Я хочу так же, как Рон, кататься на лошади и стрелять! Пусть он научит меня!

Или:

– Почему он не приходит? Он не любит меня? Я не нравлюсь ему, потому что я «надоеда»!

Или:

– Я маленькая и очень глупая! Поэтому Рон не разговаривает со мной!

И Аури не выдержала.

Она вошла в чертог, ведя Рушу за руку. «Эгизаки» выстроились в ряд и поприветствовали их поклоном. Вокруг царил идеальный порядок. Ни перевёрнутой мебели, ни грязных плошек, ни запашистых онучей и утоптанных сапог. Пол был чисто вымыт. Пахло свежестью и какими-то пряностями.

Королева и Рушания поднялись по высокой лестнице и прошли к покоям Ронина. Аури постучала в дверь. За дверью что-то звякнуло, и послышался топот босых ног. Забрякала посуда и где-то что-то хлопнуло. Аури не выдержала и открыла дверь. Рон, почему-то сидел на сундуке в углу. Волосы его были взъерошены.

– Доброе утро, матушка! Доброе утро, булочка!

«Булочка» – так ласково Рон окрестил Рушу.

– Я очень рад, что ты пришла ко мне.

Рон подошёл к кровати и что-то запнул под неё. Он протянул руки к Руше и она заулыбалась ему.

– Ты не исправим, Рон! Спасибо, что хоть одеться успел! – шепнула ему Аури.

– Идём, прогуляемся, Руша! Хочешь, я покажу тебе, как подковывают коня, а потом мы покормим его.

– Хочу!

Аури подошла к окну и наблюдала, как они пошли к конюшне. Рон что-то рассказывал Руше, а она весело подпрыгивала рядом.

Королева обратила внимание на лист пергамента на подоконнике, перевернула его и замерла. Всё та же девушка сидела на камне, опершись на правое колено. Брюки, высокие сапоги, меховой жакет. Длинные волосы расчёсаны на пробор и перекинуты через левое плечо. Она чуть склонила голову, отчего, справа пряди волос распались, и было видно заострённое ушко. На лбу красовалась тика. Рон так чётко прорисовал детали украшения! Аури была поражена! Но, лица у девушки не было. Видимо, Рон так и не вспомнил его.