Испытание вечностью - Нталья Титова

– Давай сюда зелье! Давай зелье, малахольная!

– У тебя пальцы сломаны, милая!

– Знаю! Вливай в него, пока он не очухался! – Алира тяжело дышала. Она уселась на кровать и начала вправлять пальцы. – Пусть полежит на полу немного. Чёрт! Мизинец криво сросся, – Алира продемонстрировала Рине палец. – Опять ломать придётся.

С этими словами Алира ушла за штору, плотнее задёрнула её за собой, чтобы Рина не видела её. Взяв из сундука металлические щипцы, она зажала палец в месте искривления и посильнее дёрнула. Кость хрустнула. Алиру затрясло от боли. Она закрыла глаза. Трясущейся здоровой рукой поправила кости, палец быстро сросся вновь.

– Уф! Как хорошо жить без боли! Итак, накрой тесто Рина. Подбросим дров в очаг, сварим мясо. Должна же ты чем-то накормить своего детину – переростка. И я отправлюсь к Нани. Хорошо?

– А если я не справлюсь?

– Помнишь, о чём я тебе говорила? Дать зелье можно ещё три раза. А потом, надеюсь, он сам справится. В крайнем случае, зажжёшь свечу, и я вернусь.

Свеча была из чёрного воска. По всей длине её украшали рунические символы Древних.

Алира зевнула и поплелась к входной двери.

– Мне бы выспаться, как следует.

На пути к цели она бесцеремонно перешагнула Рона, лежащего на полу. Справа от входной двери располагалась поленница. Взяв несколько поленьев, Алира направилась обратно и опять перешагнула Ронина. Закинув поленья в очаг, она снова развернулась и перешагнула Рона в третий раз.

– Так нельзя! Он же не бревно бездушное. И, кроме того, на полу холодно! – почти закричала Рина. – Аленький, давай перетащим его на кровать, – уже тоном пониже попросила она.

– Хорошо, только подожди немного.

Алира явно устала. Она двигалась медленней. Её глаза потускнели. Девушка вышла на улицу, порыв ветра ударил ей в лицо. Она любила ветер, но не такой холодный. Холод пугал её. У входа в сторожку стояла кадка. В ней грудились тушки кроликов, перепелов, которые были добыты Алирой. Надо сказать, что охотницей она была отличной. Алира взяла одну из тушек и вернулась в дом.

Волоковое окно было открыто. Через него в избушку сочилась морозная свежесть. В помещении было тепло и уютно. Наступила глубокая ночь.

Мясо варилось в котле. Ронин мирно спал на кровати, прикрытый меховым покрывалом, после второй порции сдерживающего зелья. Алира, забравшись в кресло с ногами и закутавшись в шубу, дремала. Не спалось только Рине. Она то и дело проверяла дыхание Рона.

Снаружи ярко светила луна. Избушка стояла посреди леса. Кругом в свете луны можно было разглядеть высоченные ели, могучие кедры, дубы и великие сосны. Только Чёрных деревьев здесь не было. Чернодрево произрастало западнее близ города Сай. Вокруг Белого храма рощ Эбенового дерева было особенно много. До сих пор для людей оставалось тайной происхождение этого чудотворного дерева. Многие полагали, что Древние принесли его семена из другого мира.

На востоке над верхушками деревьев возвышалась Великая гора. Место промысла сайанами драгоценных камней и золота, а так же место поклонения великому богу земли – Радегасту.

Вокруг сторожки высились сугробы. Такое количество снега было непривычным в здешних местах даже для глубокой осени. Это Рина постаралась. Стащив сюда снег со всего леса вокруг Великой горы, она надёжно укрыла избушку, обеспечив покой от людского любопытства. Рина искусно владела магией воды, снега и льда.

С первыми лучами солнца Алира покинула сторожку, как и обещала. Она отправилась в деревеньку Мираб, что стояла у реки Танаис. Там и проживал милая Нани, горячо любимая Алирой. Нани держала харчевню под названием – «Чучка». Чудная старушка помогала Алире сбывать снадобья, отвары, мази, мыло, косметику, парфюмерию, что имело не малый спрос. В обмен знахарка получала одежду, продукты, пряности, золото, камни – всё, что душа хотела. По словам Алиры, Нани могла достать для неё что угодно, даже «чёрта лысого».

С первыми лучами солнца, как только Алира ушла, Рон очнулся…

Глава третья. Ронин Сайан

Аури сидела у открытого окна своей спальни. Из окна веяло прохладой и ароматом весеннего разнотравья. Окна спальни выходили на крепостную башню Шамоли. Как и все стены и башни древнего Сайа она была сделана из брёвен Чёрного древа. Шамоли была ниже других и её верхушку не украшали железные зубцы. Она была сплошь усеяна цветами и травами. Эдельвейсы, лаванда, фиалки радовали глаз. Наступало лето и примула, лилии, рододендроны поднимали свои цветоносы. Приходила осень, и зацветали незабудки, аквилегия, водосборник. Так было с тех пор как он спас её и так будет, пока она рядом с ним. Так повелел Властитель древнего Сайа, чтобы радовать свою королеву.

– Владыка вернулся, вернулся Великий Сайан! – закричал кто-то.

В дверь комнаты постучали. Аури очнулась от своих мыслей. На пороге стоял Арих, поверенный Коба Сайана и его правая рука. Он исполнял роль наместника Сайа в отсутствии своего Властителя.

– Королева, Владыка вернулся.

Аури улыбнулась ему, но он не ответил ей тем же, как это было обычно.

– Арих, что-то случилось? Что-то с Кобом? – забеспокоилась королева.

– Всё хорошо, королева, всё хорошо. Вам лучше пройти со мной.

Королева поспешила следом за Арихом. Они подошли к центральному чертогу. Ни толпы зевак, ни громких окриков во славу короля, даже привычных парадных лент, украшающих строения – ничего вокруг. В покоях короля было пустынно. Коб стоял на коленях у алтаря Создателю и тихо молился. Аури подошла ближе.

– Что случилось, милый, что?

– Началось, Аури, началось!

– Что началось?

– Мы больше не вольны в своих поступках! Врата открыты вновь. Тьма проникла в этот мир.

– Почему врата нельзя закрыть совсем или разрушить?

– Лоран пытается, но силу тьмы нельзя превозмочь. Он велел нам готовиться. Он дал нам сроку четырнадцать лет. Потом они покинут нас. Древние уйдут.

В прошлый раз, когда врата открывались, а было это всего лишь восемь лет назад, сквозь них проникла Великая хворь. Много Древних и сайан полегло, и не только их. Народы четырёх морей – сайаны, урарту, дорийцы и Древние, объединились под предводительством Уруса. Именно урарту приручили калтакесов. Великая армия четырёх народов шла по пути распространения Великой хвори, неся праведный огонь. И нашла её источник. То был тёмный маг и пожиратель душ – Крэйгон. Он засел в городе Радегаст, родном городе Аури. Ей тогда было десять лет. Древний город был выжжен до тлена вместе с людьми и тёмным магом. Другого способа обуздать хворь не было. Пожиратель душ сгинул, а вместе с ним и всё зло, что он породил. Коб нашёл Аури под развалинами храма Юлдуз, её и других жриц Бога земли. Владыка Сайа взял Аури с собой. Она тоже перенесла хворь, но её раны от язв затянулись, оставив некрасивые шрамы по всему телу. Только лицо было не тронуто. Через пять лет она расцвела, и владыка взял её в жёны.

– Мне нужно, чтобы ты верила мне. Я всегда буду любить только тебя, слышишь!

– Да, мой король!

– Мне нужна твоя помощь и поддержка!

– Конечно, я всё сделаю, всё, что скажешь!

– Принеси его, – обратился Коб к Ариху.

Через пару минут Арих вернулся. На руках у него мирно посапывал малыш.

– Это мой сын, Ронин. Ему два года, – еле выдавил Коб. – Прости меня, если сможешь, Аури! Его мне даровал Создатель. Ронин – избранный. Сейчас я не могу рассказать тебе всего. Лишь прошу, прими его, как родное дитя!

– Что?

У Аури не нашлось больше слов. Она закрылась в своих покоях и прорыдала всю ночь. К утру на неё будто снизошло. Коб спас её, она обязана ему. Аури была счастлива с ним. Он сделал её счастливой. И что она могла дать ему взамен. Ничего! Она не могла дать самого дорогого – наследника. Это было её проклятием, результатом перенесённой болезни. Она, во что бы то ни стало, попытается полюбить дитя. «Ронин, Ронин, значит Ронин…».

Полюбить его оказалось делом не хитрым. Румяные щёчки, пухлые губки, глазки как смородинки, пушистые ресницы – он так умилял и радовал Аури. Рони только начал разговаривать. Переставлял буквы в словах, коверкал их или просто придумывал новые, доселе никому не известные. Аури начала брать его на руки. Он ласкался к ней. Гуляла с ним, пела незатейливые песенки, кормила его, купала, учила рисовать… И он, наконец, назвал её мамой. Она радовалась как сумасшедшая. Аури больше не мучила Коба расспросами о том, кто настоящая мать Рона, ей стало всё равно.

Рон казался матери исключительным, особенным, самым лучшим. Чтобы он не сделал нового, чтоб не учудил, Аури скрупулёзно записывала.

– Посмотри, посмотри, как он плавает! – говорила она Кобу, стоя у купели сына.

Рон погрузился с головой в воду, не закрывая глаз, и поплыл под водой. Перевернувшись на спину, он посмотрел на неё и выпустил ртом несколько пузырьков.