Испытание вечностью - Нталья Титова

– По-твоему я грязнуля? – рассмеялась она.

Ронин отодвинул волосы и поцеловал Алиру в шею.

– Ты довольно смел для юноши.

– Мне шестнадцать, я почти мужчина.

Продолжая целовать её шею, Рон перекинул руку и начал развязывать её меховой жакет.

– Эй, «почти мужчина», ты переходишь границы, я не дам себя раздеть! – сказала Алира строго.

– Разве можно быть такой холодной, такой равнодушной! – вспылил Рон.

Алира вскочила с его колен.

– В твоём понимании, чтобы быть приветливой и ласковой с тобой, я должна быть распутной. Я целомудренна и добропорядочна! Такой меня сотворили! – закричала она. – И если я тебе не по нраву, найди другую, которая играючи выставит своё тело на показ. – Алира взметнулась в небо и пропала из виду.

Они поссорились впервые. Рону было стыдно за свои слова. Он хотел поскорее увидеть её снова, чтобы вымолить прощение. На следующий день он ждал её до заката, но она так и не пришла. И через день – тоже. Он снова ждал её, ждал, ждал…

– Тебя не было дольше, чем обычно, Рон. Что-то сучилось? – спросил Атей.

– Нет, ничего!

Ронин не на шутку беспокоился. Алира не пришла уже во второй раз. Его сердце бешено колотилось. В этот день он ничего не ел, а ночь промучился бессонницей. Наутро, первым делом, он помчался к Воющей скале. Опять никого… Рон никому не сказал, что направился в лес. Наверняка будут беспокоиться, но ему было всё равно. Он просто уселся на камни и задумался. Он обидел её! Неужели она больше не придёт? Позади он услышал шорох.

– Рон! – позвала она шёпотом. – Иди сюда!

Рон поспешил к Алире:

– Я думал, ты уже не придёшь. Я обидел тебя. Прости! – он схватил её руки и начал целовать.

– Рон, тише, прошу тебя! Говори шёпотом.

– Что случилось?

– Я…я…пришла в последний раз. Больше мы не увидимся. Так надо! Прости!

– О чём ты? Я всё сделаю, чтобы ты простила меня. Только скажи!

– Я не сержусь! Дело в другом.

Она не выдержала и разрыдалась. Он прижал её к себе покрепче и почувствовал на щеке холод металла. Рон только теперь заметил, что её милую головку охватывает серебряный обруч.

– Что это? Красивая штучка.

– Ага, красивая, – сквозь слёзы проговорила Алира. Она подняла волосы и показала шею. От металлического обруча отходили два отростка, тонкие, словно нити, и углублялись в её шею между двумя позвонками.

– О, Боги! Что это… для чего? Зачем они мучают тебя, за что?

– Так я не могу читать мысли и летать, Рон. Всё правильно! Я не должна убегать и доставлять ЕМУ столько хлопот. Я должна быть покорной и исполнить то, что мне назначено. Мы не можем быть вместе. Я создана не для этого.

– А для чего?

– Ты многого не знаешь, Рон. Злежных стало слишком много. Мы не справляемся. Я научилась их затормаживать, вгонять в оцепенение, но этого мало.

– Ты научилась что? – Рон не поверил своим ушам. – Ты что, сошла с ума? – Ты… ты.., – Рон не мог подобрать слова.

– Меня учили сражаться с мёртвыми с малых лет. Я воин, как и мои братья.

– Какой из тебя воин. Ты посмотри на себя!

Она залилась слезами.

– Пойдём к моему отцу. Он поймёт и поможет.

– Твой отец не поможет нам. Он знает обо мне. Коб не пойдёт против Лорана, никогда.

– Знает? – Рон был поражён. – Давай сбежим. Только ты и я. Я боду заботиться о тебе.

– Нам не убежать. Ночь придёт, а с ней и они. Ночью их Владыка сильнее. Они безвольны, неразумны. У них нет своих мыслей. Торон и другие пожиратели управляют ими, направляют, куда им нужно. Кроме того, они отлично видят во тьме, чего не скажешь о людях. Они идут на запах крови. Ими движет жажда.

– Мы будем вместе. Теперь я никому не позволю причинить тебе вред. Я никому тебя не отдам.

– О, Рон, ты такой милый! – Алира замерла и прислушалась. – Слышишь, стало совсем тихо, птицы замолчали.

Рон хотел поцеловать Алиру, как вдруг, откуда-то сверху чья-то сильная рука ухватила её за шиворот и протащила сквозь кусты. Она закричала. Рон бросился следом.

Молодой человек держал её за шкирку, словно котёнка. Он был на две головы выше Рона и гораздо шире в плечах. Поставив Алиру на землю, он двинулся к Ронину.

– Ден, прошу, не надо! Не тронь его, Ден! Умоляю! – взмолилась Алира.

Она упала на колени и вцепилась в его ногу. Он оттолкнул её. Пристально глядя на Рона, Ден медленно двинулся к нему.

Атей волновался за друга. Его не было слишком долго.

Солнце клонилось к закату. Борис и Атей нашли Рона у подножья Воющей скалы. Он лежал на голых камнях, и из раны на голове сочилась кровь.

Ронина доставили в покои королевы. Его рану омыли. Аури не находила места от горя. Всю ночь она просидела у постели сына.

Наступило утро, но Рон так и не пришёл в себя, хотя он дышал ровно и сердце его билось.

Атей рассказал Кобу, куда ходил Рон каждый день. Ему пришлось признаться и в том, зачем его друг ходил к скале. Он винил себя за то, что случилось с его названным братом.

– Владыка, Рон встречался с девушкой у подножья Воющей скалы.

– Как она выглядела?

– Синие глаза её светились, – Коб напрягся. – Чёрные длинные волосы, – говорил Атей. – Белый плащ, как у…, – Древних, – продолжил Коб за Атея. – Да, владыка!

– Неужели она! – проговорил Коб чуть слышно.

– Он много рисовал её, Владыка. Он показывал мне.

– Где его рисунки?

Они нашли рисунки в покоях Рона. Он прятал их под кроватью.

– Это все или есть ещё?

– Я не знаю, Владыка? Он показывал только эти.

Коб узнал бы её из тысячи, ведь другой такой нет. Сомнений не осталось. Он просил Аури осмотреть тело Ронина на наличие рунических символов. Королева была удивлена, но выполнила наставление мужа.

– Я нашла! Посмотри Коб – на ладонях и ступнях, больше нет.

– Сотри их, Аури, и выпои ему вот это. Рон очнётся, верь мне! – Коб подал ей флакон из тёмного стекла.

Такой же флакон ей давал Унум, жрец Древних.

– Где ты взял его?

– Унум оставил. Он не сказал зачем, но я принял это, как дар.

К вечеру того дня Рон очнулся. Голова гудела, и ужасно хотелось пить. Мать была рядом. Он был рад её видеть. Аури всё спрашивала, как он чувствует себя, что приключилось с ним, но как не мучила его расспросами о случившемся, Рон ничего не мог толком ответить. Он ничего не помнил.

Атею строго настрого запретили говорить о том дне и, тем более, о девушке. Рон поправился. Лишь иногда его мучили головные боли и ночные кошмары. Он слышал во тьме девичий крик, такой пронзительный и такой знакомый. Ронина убедили, что эти сны лишь плод его воображения. Он успокоился и начал жить полной жизнью.

И вот ему уже семнадцать, потом восемнадцать… Время пришло, и отец взял его и «эгизаков» Рона в поход за реку Оар. Коб боялся, что от увиденного и пережитого за рекой, Рон впадёт в уныние, как он сам. То, что творилось в землях Древних, повергло Ронина в шок, но не в уныние. Напротив, он начал проживать каждый день, радуясь каждой мелочи, беря от жизни всё, что мог, и отдавал всё свою любовь и преданность своим родным, друзьям. Рон не потерял надежду. Он верил в своего отца, как никто, верил, что Коб может справиться с любой напастью даже без помощи Древних. И отец проникся этой верой, он воспрянул духом. Сын стал для Владыки советником и опорой. Больше Коб не видел в нём мальчика, лишь мужчину. Он говорил с ним, как с равным и доверял ему, как себе.

– Я испросил помощи у Верховного Владыки Урарту. От Дора ждать помощи не приходится. Дорийки воюют со Стефалией за пролив Босфор, соединяющий море Понт с Пропонтидой. Эта война длится давно и, поверь, она стоит того. Дориек не нужно тревожить.

– Дориек, отец?

– Там правят женщины. Нет, мужчины там тоже есть, но только как прислужники. В Доре даже войны – женщины. А правительница Дора – Литида, амазонка. Её называют Великая Мать.

– И что, все согласны с таким порядком?

– Непокорных, в лучшем случае, отсылают прочь, а в худшем – убивают.

Ронин поморщился.

– Но мы не одиноки, сын! Завтра мы отправимся к Рипейским горам, я хочу тебя кое с кем познакомить.

С первым лучом солнца они отправились за реку. Коб отлично знал эти места, и каждый раз старался вести своих людей новым путём. Они прошли Чёрный лес, перешли через реку Ордесс. Рон никогда ещё не заходил так далеко в земли Древних. Он ни разу не видел такое количество Эбеновых древ. В его родных лесах они встречались не так часто, а здесь были целые рощи. Но больше всего поразил Ронина лес у подножья Рипейских гор. Деревья там были белые! Когда Рон делал надрез на Чернодреве, то сочился желтовато – серый млечный сок. Его ещё называли смолой из-за густоты и тягучести. А у белых деревьев сок был прозрачен, как слеза и истекал быстро. Но самое странное то, что истекая, сок застывал на ветвях, образуя как бы хрусталики правильной каплеобразной формы. И, когда дул ветер, эти хрусталики, сталкиваясь друг с другом, издавали приятный звук: динь – динь – динь. Казалось, что играет музыка!