Дом из пепла и стекла - Силла Уэбб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенность Нико в том, что он прячется.
Он прячет редкие вспышки доброты под жёстким безразличием. Он прячет моменты нежности под грубостью. А свой интеллект он прячет под высокомерной, фальшивой личиной, которую он постепенно начинает терять, когда мы остаёмся наедине.
Он не святой, но и точно не Дьявол.
К тому времени, как машина подъезжает на гравийную площадку перед парадной дверью, у меня сдают нервы. Я наблюдала за приездом его матери из гостиной. Я встаю, приглаживаю юбку своего кашемирового платья и направляюсь к двери. Не хочу, чтобы Иветта открыла первой. Кэрол рядом со мной, и тяжёлые шаги позади нас на лестнице говорят мне о том, что Нико тоже видел их прибытие.
— Тебе нужна экономка, — бормочет Нико. — Нельзя, чтобы люди приезжали в такой большой дом и сами открывали дверь.
— Почему нет? — я качаю головой. Кажется, иногда он думает, что мы всё ещё живём во времена Аббатства Даунтон здесь, в Британии. — Я могу открыть дверь, ты же знаешь.
Как бы в подтверждение своих слов, я распахиваю её настежь.
На ступеньке стоит эффектная женщина, её волосы убраны в стильный шиньон, а из одежды — простой, но прекрасно сшитый юбочный костюм, сапоги Гуччи и сумка в тон. На сапогах и сумке золотая фурнитура в виде лошадиных удил, а не двойной буквы «Г», поэтому они выглядят сдержанно дорого. Она могла бы быть итальянским матриархом старой денежной семьи, а не матерью и женой мафиози.
Она осматривает меня сверху вниз, её светлые глаза захватывают меня. Момент кажется растянутым, и мне хочется пожевать губу, но я останавливаю себя.
— Коко! — маленький ребёнок проносится мимо миссис Андретти, едва не отправив её в полёт.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Нико опускается на колени как раз вовремя, чтобы поймать девочку, когда она влетает в его объятия.
— Привет, Луна-медведица, — говорит он с широкой ухмылкой, осыпая её щеки поцелуями.
— Ох, прекрати, Коко, — требует она.
Я бросаю взгляд на миссис Андретти и вижу, что к ней присоединились ещё три женщины.
— Коко? — спрашивает Кэрол с приподнятой бровью.
Рената присоединяется к нам с прохладным кивком свой маме.
— Мама.
— Дорогая.
«Дорогая» произнесено так холодно, что с таким же успехом миссис Андретти могла бы сказать «сука» вместо приветствия.
— Когда она была младше, Луна почему-то не могла сказать: «Нико». Поэтому она говорила Ко. Так он стал Коко. Так она его и называет.
— Как клоун Коко, — спрашиваю я, — или Коко Шанель?
— Именно так, — со смехом говорит Рената.
— Вы ведь знаете, что Луна-медведица — единственный человек, которому разрешено называть меня Коко, не так ли? — Нико рычит на нас, подхватывая Луну на руки, держа вверх ногами и заставляя её визжать от смеха. — Если кто-нибудь ещё будет называть меня так, у него будут проблемы.
Луна смеется и хихикает, а Нико скользит по полу.
— Ох-ох, — говорит он. — Не думаю, что смогу удержать тебя. Ты слишком тяжёлая. О нет, я уроню тебя.
— Нет, Коко, — визжит она, — не на мою голову.
Он поднимает её, сажает себе на плечи и держит за руки, пока она радостно пинает его пятками в грудь.
— Сделай лошадку, — говорит она.
— Ладно, я могу, — Нико покачивает её на плечах. — Или… мы могли бы встретиться с настоящей лошадью. Красивая чёрная лошадь. Ты бы этого хотела?
— Боже мой. Мы можем? Я могу? — она обращается к миссис Андретти, которая смотрит на неё с открытым теплом.
Похоже, в этой холодной семье, один человек получает всю любовь, которую они не чувствуют себя способными дать друг другу.
— Конечно, милая. Ты пойдёшь с Нико, и дашь нам, дамам, время узнать друг друга.
Я хочу побежать за Нико, когда он уходит с Луной, подмигнув мне через плечо.
Миссис Андретти и тётушки, как их, кажется, называют всех вместе, входят в дом, и меня съедают нервы.
Нико потрясающий с Луной, и это ещё одна его сторона, которую я хочу видеть чаще.
Тогда меня осеняет безумная мысль. Будет ли он таким же с нашим ребёнком? Будет он любить его так же, как любит Луну? Мой желудок делает сальто и становится смешно при этой мысли, и я должна напомнить себе, что этот брак — фиктивный. Он не настоящий. Нико не любит меня, не говоря уже о всех этих сентиментальностях про то, чтобы иметь от него детей.
Я возвращаюсь в «здесь и сейчас» и понимаю, что моя прихожая заполнена женщинами, ожидающе смотрящими на меня.
— Может, пройдём в гостиную? — спрашиваю я.
Нико предложил, чтобы мы воспользовались официальной гостиной, и чай и пирожный подадут там. Надеюсь, использование торжественного чайного сервиза впечатлит матерь Нико и тётушек.
Тётушек трое, и в какой-то момент мне нужно будет узнать их имена. Пока же я просто улыбаюсь и киваю им, когда они следуют за мной в гостиную.
Убедившись, что они действительно не прочь выпить чаю с пирожными, я бросаюсь на кухню, чтобы миссис Абрахам всё уладила, а вернувшись, обнаруживаю, что Кэрол уже разлила по бокалам шампанское.
— Я подумала, что мы могли бы начать с шипучки, — говорит она мне с улыбкой. — А потом мы можем выпить чаю с пирожными.
— Конечно, — отвечаю я, чувствуя себя глупо, что не подумала предложить им алкогольные напитки.
Я готовлюсь к тому, что Иветта, Айрис и Дейзи в какой-то момент присоединятся к нам. Насколько мне известно, они не выходили сегодня. Это не похоже на Иветту — не быть там, где есть алкоголь. Клянусь, женщина может учуять его за много миль, как говорят белый медведь чувствует запах крови.
— Итак, Рената, ты хорошо выглядишь, — миссис Андретти делает замечание теми же холодными тонами, которыми она приветствовала свою дочь, — для разведённой.
— Боже, Мадре28, что это значит? Разведённые должны выглядеть болезненно?
— Нет. Но выглядеть так, будто ты наслаждаешься своей жизнью, — не лучшая идея. Ты должна быть огорчена и печальна прямо сейчас.
— Умоляю, я прячусь в Шотландском нагорье, а не устраиваю вечеринки каждую ночь в Париже.
— Почему ты вообще здесь? — миссис Андретти сужает глаза.
— Я хочу присоединиться к управлению компанией, — просто говорит Иветта. — Я приехала поговорить об этом с Нико. Нет смысла обсуждать это с Баббо29, он из Средневековья.
— Ты не можешь войти в совет директоров. Ты женщина.
— Я? — Рената выглядит изумлённой и гладит свою
