Когда наступает ночь - Карина Шнелль

вздрогнул и увидел Лив, которая босиком залезала на борт. За неделю пребывания на катере ее кожа приобрела соблазнительный шоколадный оттенок, а на лице выступила россыпь новых веснушек. Она была одета в старые джинсовые шорты – прекрасно знала, что они сводят меня с ума, на ней был белый топ с оборками и темно-коричневая кожаная сумка через плечо. Ногти на ногах Лив покрасила в нежно-розовый цвет. Я начал что-то подозревать, потому что ее любимый лак перестали выпускать, и этот она использовала лишь по особым случаям.

– Привет! – она поцеловала меня в знак приветствия. Ее губы приоткрылись, требуя еще, она прижалась ко мне всем телом. Кончики наших языков соприкоснулись, по телу Лив пробежала дрожь. Она обхватила меня за шею двумя руками и запустила пальцы в волосы. Поцелуй становился интимнее, она прижималась ко мне все сильнее. Мы задыхались, не в силах освободиться от объятий.

– Ну что, отдать швартовы? – засмеялась Лив.

– Серьезно? Нельзя вот так поцеловать и надеяться, что я буду в состоянии управлять «Джульеттой».

– Нельзя? – она опустила глаза на заметно выпирающую из темно-синих шорт шишку. – Я думала, ты можешь управлять этой лодкой во сне. Неужели простой поцелуй может вывести тебя из равновесия?..

– Что? Простой?.. А ну иди сюда! – я бросился к Лив, а она с веселым визгом отскочила. Я гонял ее по палубе, пока она не остановилась возле натянутого паруса и не развернулась ко мне. Я не успел затормозить и врезался в нее. Лив обхватила меня руками, и мы попятились назад, опасно приблизившись к перилам.

Я крепко прижал ее к себе, уперся ногами в пол и спас нас от падения в море.

– Я тебя поймал! – пробормотал я Лив прямо в ухо.

– Как всегда, – ответила она и нежно поцеловала меня в щеку. Мы замерли, наслаждаясь близостью. Смотрели в глаза, чувствовали дыхание друг друга. Меня переполняла любовь, и я поцеловал Лив в пробор. Спустя несколько прекрасных мгновений она решительно оттолкнула меня от себя.

– Так, ну теперь точно отдать швартовы, капитан! У нас сегодня много дел.

Когда я заходил на «Джульетте» в нашу любимую бухту, мое сердце радостно подпрыгивало. Я не был здесь четыре года. Я просто не смог бы не разделить этот миг с Лив. Это было бы неправильно. Тем счастливее я чувствовал себя сегодня, возвращаясь в то место, которое так много для нас значило.

Об этом тайном райском островке знало не так много людей: добраться до него было непросто. Веял теплый летний бриз, высокие хвойные деревья свешивались с окружающих нас скал, узкая полоса пляжа между ними манила на ней отдохнуть. Мне показалось, что среди плотно стоящих деревьев я увидел бурого медведя, медленно уходящего с берега.

Лив стояла рядом, волосы развевались на ветру. Она обхватила меня за руку и выглядела такой же счастливой, каким я себя ощущал. Мне захотелось остановить время и каким-то образом сохранить это мгновение, чтобы всегда носить его с собой.

Лив подошла к перилам и посмотрела вниз. Похоже, ей уже не терпелось прыгнуть в море. Вода здесь была практически лазурной, и дно было хорошо видно. Подплыть ближе было нельзя из-за скал, и я попросил Лив бросить якорь. Она выполнила мою просьбу, а затем нагнулась к сумке.

Я убрал руки со штурвала и подставил лицо солнцу. Лучи согревали щеки, проникали сквозь опущенные веки и пятнами плясали у меня перед глазами. Кажется, улыбнуться еще шире было уже невозможно.

Когда я открыл глаза, передо мной стояла Лив. Она спрятала руки за спиной и выглядела слегка взволнованной. Расслабленно улыбаясь, я сдул ей с лица прядь волос.

– Уилл, я пригласила тебя выйти в море по определенному поводу, – она нервно сглотнула и взглянула на меня сверкающими зелеными глазами. В них была видна какая-то загадочная искорка. Предвкушение? Волнение? Я не понимал.

– Наши отношения прошли через хорошие и плохие времена. И в этом по большей части виновата я сама. Но я понимаю, что из болезненного этапа отношений мы вышли гораздо более сильными. Мы смогли преодолеть невзгоды и снова обрели друг друга – и это самое главное. Иногда нужно заблудиться, чтобы найти правильный путь. И иногда ты понимаешь, как много человек для тебя значит, лишь его потеряв.

Я кивнул, глубоко тронутый словами Лив, и убрал с ее лица прядь волос, которые снова растрепал ветер.

– И поэтому мне кажется, – продолжила Лив, – что сейчас лучший момент для начала нашей совместной жизни.

Затем она встала на колено, и у меня перехватило дыхание.

40. Лив

Когда я встала на колено, сердце начало биться так сильно, что Уилл наверняка слышал эту пульсацию. Возможно, ее было слышно в самом Сент-Эндрюсе. Ладони вспотели так, что коробочка, которую я держала за спиной, чуть не выскользнула из рук. Допустить этого было нельзя. Мне хотелось сделать этот момент идеальным. Как Уилл того заслуживал.

Я взглянула на него, сглотнула ком в горле, от волнения едва не позабыв так тщательно подобранные слова.

– Я наконец-то поняла, чего хочу. Сожалею, что мне потребовалось так много времени, чтобы это осознать. Но ты… Уилл, ты всегда был моей жизнью. Ты сделал меня лучше. Мне кажется, ты меня заземляешь, а я придаю тебе немного легкости. По крайней мере, я на это надеюсь. Вместе мы способны на все. И я больше не хочу тебя потерять. Больше никогда, слышишь?!

Уилл широко раскрыл влажные от слез глаза. Я еле заметно улыбнулась и смахнула свою слезу.

– И поэтому, – продолжила я дрожащим голосом, – на нашей любимой лодке в нашем любимом месте я задаю тебе вопрос: ты женишься на мне, Уилл Фишер?

От волнения я едва не забыла о главном. Я быстренько вытащила из-за спины коробочку. В ней лежали два серебряных кольца, которые изготовили по моему заказу. Уилл хватал ртом воздух. Слезы потекли по его щекам, он едва мог говорить.

– Да, – всхлипнул он, вытирая лицо. – Да, да, да!

– Да? – спросила я, все еще не веря. Но Уилл кивнул, смеясь, плача и всхлипывая одновременно.

Я с визгом бросилась ему на шею и прижалась изо всех сил. Почувствовала его мощную грудь, сильные руки, крепко обнимавшие меня, услышала, как в унисон бьются наши сердца. Он поцеловал меня в макушку, в висок, в щеку, в подбородок. Когда наши губы соединились, я почувствовала соленый привкус общих слез. Мы целовались долго и страстно, не желая друг друга отпускать.

– Да уж, видел бы нас кто-нибудь сейчас, – всхлипнула я. – Мы оба