Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный. - Полен Парис

жену. Если бы я нынче женился на вас, мне так или иначе было бы надо к вечеру уехать, соблюдая мой обет[133]. И если бы смерть не позволила мне вернуться, вам пришлось бы горько пожалеть об утраченной вами свободе.

– О! Боже упаси вас от смерти! Но, рыцарь, обещаете ли вы мне, по крайней мере, не брать никого себе в жены, не известив меня прежде?

– Нет, сударыня; ибо может так сложиться, что мне придется нарушить свое обещание.

– Тогда окажите мне другую милость: вступите в брак не ради знатности или богатства, но ради истинной любви.

– О! это я вам охотно обещаю; и можете быть уверены, что я не обману вас.

Она вернулась в свой покой, а наутро пришла вполне утешенная поведать отцу о том, что обещал ей Гектор.

– До конца года, – сказала она, – я сумею устроить, чтобы он никого так не любил, как меня.

– Меня это порадует, – сказал отец, – как ничто другое на свете.

Она пошла и застала Гектора в то время, когда он вставал.

– Дай вам Бог доброго дня! – сказала она ему.

– И вам тоже, милая моя!

– Сир, не хотите ли увезти мои вещицы на память? Возьмите это колечко, а с ним и мое сердце. Отдаю их вам при условии, что вы мне их сбережете.

Гектор улыбнулся, взял кольцо и надел на палец. На лучшее и не могла надеяться девица: ибо таково было свойство его камня, что носящий его не мог устоять перед любовью к той, что его дала.[134]

Затем Гектор потребовал свои доспехи, и то же сделали мессир Ивейн и Сагремор. Все трое простились с девицей, с сеньором шателеном, Марганором и другими рыцарями, проводившими их до дороги, ведущей в Норгаллию.

XLVI

Гектор, Сагремор и мессир Ивейн препоручили Богу рыцарей из замка Узкой Межи и расстались с ними на краю первозданного леса, который надо было пересечь, прежде чем выехать на обширную пустошь. Тут они заметили справа от себя девицу, насильно уводимую неким рыцарем; а слева – другого рыцаря, который пытался укрыться в лесу, преследуемый во весь опор двумя латниками.

– Вот вам два приключения, – сказал Сагремор, – еще третьего недостает, чтобы у каждого было свое.

В этот миг из леса донеслись громкие жалобы и проклятия.

– Воистину, – сказал Гектор, – мне кажется, Бог услышал Сагремора: вот вам и третье. Возьмем каждый по одному.

Сагремор сказал:

– Я поскачу за рыцарем, за которым идет погоня.

Мессир Ивейн:

– Я поеду за девицей.

– А я, – сказал Гектор, – пойду взгляну, откуда столько шума.

Что стало с Сагремором и мессиром Ивейном, об этом мы узнаем позже. Гектор же направился на голоса и вскоре нагнал немалое скопление людей, которые сопровождали гроб, всячески выказывая свою скорбь. Замыкал процессию карлик на тощей лошаденке.

– О ком вы так горюете? – спросил у него Гектор.

Карлик не ответил.

– Я тебя спрашиваю, о ком вы горюете.

То же молчание.

– Ты мерзкий негодяй, раз не отвечаешь, и тебе бы стоило дать оплеуху.

– Бей, и я тебе отвечу.

– Чтоб тебя черти били! А я не буду руки марать. Отвечай по-хорошему.

– Я ничего не скажу.

– Проси чего угодно и говори.

– Я прошу, чтобы ты меня ударил, если хочешь заставить меня говорить.

И тут он схватил коня Гектора за повод и резко потянул его. Гектор потерял терпение и пнул карлика ногой, да так, что тот упал со своей клячи.

– Будь проклят час, – сказал Гектор, – когда я тебя встретил, жалкое отродье! Не иначе, карлики урождаются мне на беду.

– Ты еще не покончил с ними, – ответил карлик, поднимаясь, – и ты бы хорошо сделал, если бы убил меня, ибо моя жизнь будет концом твоей.

– Твои угрозы меня мало волнуют; я всего лишь хочу узнать, о чем плачут эти люди?

– Об одном рыцаре, за смерть которого сумеют достойно отомстить.

И он поведал историю, которая не оставила у Гектора сомнения, что рыцарем в гробу был тот, кого убил он сам, чтобы освободить госпожу Виндзорскую.

Страх перед сородичами жертвы не остановил его; он направил коня во главу процессии и приветствовал собравшихся, которые, казалось, его не замечали. Но когда он проезжал мимо гроба, раны мертвеца отворились, и оттуда хлынула кровь. А карлик принялся вопить:

– Держите убийцу!

Один из двадцати рыцарей, ехавших у гроба, пригляделся к доспехам Гектора и по ним узнал рыцаря, пришедшего Синадосу на помощь. Он указал на него остальным; все ринулись на Гектора, а тот опрокинул наземь первого, потом второго, третьего; когда же у него сломалась глефа, он держал прочих в отдалении своим мечом.

– Пуще всего следите, – верещал карлик, – чтобы он от вас не убежал!

Гектор был бы сокрушен их множеством, когда бы вдруг не появились рыцарь и девица. Это и был Синадос, тот самый, за кого он отомстил Гинасу Блакестенскому.

– Ах! дорогой сир, – говорила Синадосу девица, – поспешите: это рыцарь, который спас нашу честь. Если вы промедлите, ему конец.

Синадос подошел и властным голосом велел нападавшим опустить оружие; но ему сказали, что рыцарь, взятый им под защиту, – убийца его брата; он смешался и побледнел.

– Сир, – обратился он к Гектору, – вы убили моего брата; но вы столь многое совершили для меня, что я не могу принять сторону тех, кто желает отомстить за нас. Здесь вам опасаться нечего; но в иных местах я не стану вашим гарантом.

Гектор поблагодарил его и повернул обратно. Едва увидев, что он удаляется, карлик подозвал оруженосца и шепнул ему на ухо несколько слов. Оруженосец свернул на поперечную тропу, опередил Гектора и первым выехал на главную дорогу. Когда он поравнялся с ним, то спросил:

– Могу ли я узнать, сир, куда вы собираетесь ехать?

– В Норгаллию.

– Вы избрали не лучший путь. Я сам еду в те края и, если вам угодно, укажу вам дорогу.

Гектор поблагодарил и последовал за ним. Они очутились на малоезженой тропе.

– Не волнуйтесь, мы повернули сюда, чтобы выгадать время.

На пути у них был источник, Родник Отшельника.

– Не желаете ли поесть? – спросил оруженосец. – Сам я сильно проголодался; у меня есть хлеб, могу им с вами поделиться; но я бы не был голоден, если бы набрал еще воды из этого родника, самого чудесного во всей Бретани. Не бывает столь мудреной и тяжелой раны, которую бы она не затянула и не зарубцевала. Прошу вас, сойдите с коня, мы смочим два-три ломтя.

Гектор поддался уговорам, спешился, снял шлем, повесил щит на ближайший