Власов. Два лица генерала - Николай Коняев

Может быть, и могла бы…

Только вот беда, хотя Власов и его соратники и действовали так, будто Русское освободительное движение уже признано вождями и идеологами Третьего рейха, но все это было самообманом. Ни о каком формировании РОА немцы и слышать не хотели. Хотя русские батальоны и именовались Русской освободительной армией, а солдаты и офицеры – «власовцами», подчинялись они только немецкому командованию. Ни Власов, ни его ближайшие помощники никаких прямых контактов с русскими добровольцами, воюющими в немецкой армии, не имели.

Руководители Третьего рейха не позволяли поднять статус этих предателей-добровольцев до звания русских патриотов, сражающихся за освобождение своей Родины. В результате в связи с успехами Красной армии в конце лета и осенью 1943 года участились факты перехода на советскую сторону «добровольных помощников», а иногда и целых «добровольческих» батальонов.

Гитлер, когда ему доложили об этом, пришел в ярость и приказал разоружить восточные батальоны и отправить личный состав на угольные шахты.

Приказ этот был выполнен лишь наполовину. Восточные части были выведены из России, но не уничтожены на шахтах, как приказывал Гитлер, а переброшены на Западный фронт…

Вермахтовские пропагандисты из Дабендорфа постарались смягчить удар…

«…Сейчас наступил такой период войны, когда часть освобожденной русской земли вновь оказалась под властью большевиков, – вещал тогда А.А. Власов со страниц газет. – Приказом главного командования германской армии часть отрядов РОА перебрасывается с востока для борьбы с врагами на западе… Но мы вернемся с оружием в руках на родину, как освободители… Надеюсь, что наши люди сохранят идею русского освобождения, где бы они ни находились»…

«Мы прошли суровую школу борьбы на родной земле с бандитами, сталинской партизанщиной, – отвечали ему в „Открытом письме“, опубликованном в газете „Доброволец“, солдаты и офицеры РОА. – Сейчас наша задача – еще лучше обучиться и теснее сомкнуть свои ряды»…

Забегая вперед, скажем, что, американцы и англичане понесли серьезные потери, когда после высадки в Нормандии столкнулись с восточными батальонами. Это дает основание таким исследователям, как Филатов, говорить, что якобы по приказу Сталина и дрались так яростно русские части на Западном фронте; что для этого и был заслан к [204] немцам Власов… Никаких документальных свидетельств они, разумеется, не приводят, поскольку таких свидетельств и невозможно привести.

Все намного проще.

Тяжелые потери союзников во многом обусловила пропагандистская ошибка, совершенная ими. Перед своим наступлением союзники завалили все окопы прокламациями, в которых уговаривали русских добровольцев сдаться, обещая немедленно отправить их на Родину, в Советский Союз…

В Советском Союзе добровольцев ждали трибунал, лагеря и верная смерть.

В результате такой пропаганды сопротивление русских батальонов резко возросло и, хотя ошибка вскоре были исправлена и листовки сулили теперь полное соблюдение Женевской конвенции, это было воспринято как пропагандистская – а так и было на самом деле! – уловка…

Но об этом разговор впереди, а пока подчеркнем еще раз, что к русским добровольцам, сражавшимся, как на восточном, так и на западном фронтах, и Власов, и другие сотрудники «Вермахт пропаганды» были причастны только как пропагандисты.

Разумеется, у пропагандистов бывают просчеты и неудачи. Были ошибки и у «Вермахт пропаганды». Даже странно было бы обойтись без неудач при невероятно возросшем могуществе Красной армии, одерживавшей одну победу за другой, и, конечно же, при все той же человеконенавистнической ост-политике Гитлера…

Однако– вожди рейха оказались тут не слишком оригинальны! – когда решено было найти козла отпущения, в качестве одного из них избрали детище «Вермахт пропаганды» – власовское движение.

При этом было подтверждено, что ост-политика, несмотря ни на что, останется неизменной.

«Меня ни в малейшей степени не интересует, что произойдет с русскими или чехами, – заявил Генрих Гиммлер 4 октября 1943 года в секретном обращении к офицерам СС в Познани. – Все, что другие нации смогут предложить нам в качестве чистой крови, наподобие нашей, мы примем. При необходимости сделаем это путем похищения их детей и воспитания в нашей среде. Процветают ли нации или погибают голодной смертью, подобно скоту, интересует меня лишь постольку, поскольку мы используем их в качестве рабов для нашей культуры. В противном случае они не представляют для меня интереса. Погибнут от истощения 10 тысяч русских женщин при рытье противотанковых рвов или нет, интересует меня лишь в том смысле, отроют они эти рвы для Германии или нет…».

А 14 октября 1943 года в Бад-Шахене, выступая перед офицерами воинских частей СС, Гиммлер помянул и Власова, обозвав генерала свиньей, [205] а его слова: «Россия может быть побеждена только русскими» – неслыханной наглостью…

«Наше положение становилось день ото дня труднее. Поздней осенью 1943 года оно стало почти невыносимым, – писал В. Штрик-Штрикфельдт, вспоминая осень 1943 года. – Дабендорф{45}находился под постоянным обстрелом со стороны явных и скрытых противников, бюрократических и военно-бюрократических, мешавших работе больше, чем авиация союзников. Хотя и падали иногда зажигательные бомбы на бараки лагерного городка, хотя, бывало, срывало взрывами крыши, – все эти внешние повреждения можно было быстро исправить. Роты маршировали к противоосколочным рвам в ближайшем лесу, а после отбоя возвращались в свои помещения. Несколько нарушали расписание дневные налеты авиации, и приходилось продлевать курс обучения.

Наши немецкие враги были, однако, гораздо опаснее. Я уже упоминал ревнивое отношение Восточного министерства в вопросе национальных меньшинств и обвинение власовцев в великорусском шовинизме. Но все новые и новые нападки СД мешали деятельности руководства и угрожали его личной безопасности. Какие-то неопределимые учреждения СС, СД и различных партийных органов, используя все имевшиеся в их распоряжении средства, старались очернить и оклеветать русских и немецких членов руководства. Непосредственное вмешательство государственных и полицейских органов было пока невозможно, так как дело шло об армейском учреждении, военно-правовой статус которого был бесспорен».

Лагерь подчинялся отделу «Вермахт пропаганды» и числился там как батальон. Командиром его был назначен капитан Вильфрид Штрик-Штрикфельдт, заместителем – ротмистр Эдуард Деллингсхаузен. Ну, а саму школу в Дабендорфе вначале возглавлял генерал Благовещенский, затем – генерал Трухин.