Эзотерический мир. Семантика сакрального текста - Вадим Розин

Вспомним, чему учил Будда. «Просветленный», указывая путь избавления от страданий, объяснял, как разорвать круг сансары (перерождений и страданий). Но Будда не объяснял, что такое Нирвана (ничто или блаженство), он отказывался отвечать на вопросы о реальности Нирваны. Чтобы освободиться от страданий, говорил Будда, нужно отказаться от желаний, чувств, ума, отбросить их, развязаться с ними.

Но следующие поколения мыслителей древней Индии сосредоточиваются на вопросах о том, что есть Нирвана, о единстве мира, космоса, их природе (на эти вопросы Будда также отказывался отвечать). Ход их мышления, совпадавший по результату с размышлениями китайских даосистов, мог идти следующим образом. Истинная природа мира — Нирвана, небытие, пустота, причем достигаемые каждым индивидуально. Если же в основе всего как положительный онтологический принцип лежит небытие, пустота, ничто, то можно сделать три важных вывода. Первый — чувственный мир перерождений и страданий (сансара) совпадает с небытием, Нирваной. «Не существует никакого различия между Сансарой и Нирваной», — читаем мы в древнейшем памятнике буддизма — «Дхаммападе». Кстати, Дао — центральное понятие даосизма из «Чжуан-цзы» — обладает как раз этими двумя качествами. Это бытие и небытие одновременно, сущность и причина всего, но такие, которые напоминают отрицательные определения («не это, не это») Брахмы-Атмана.

Второй вывод: поскольку исходная реальность — Нирвана, т. е. небытие, пустота, ничто, то теряют силу все различения и противопоставления, данные уму (верха и низа, прошлого и будущего, правильного и ложного и т. п.), да и сама картина чувственного мира становится иллюзией, Майей. В «Четках из драгоценных самоцветов» написано: «Необходимо знать, что все видимые явления, будучи иллюзорными, нереальны» (раздел «Десять вещей, которые необходимо знать»), «Это великая радость осознать, что фундаментальная реальность бескачественна» («Десять великих радостных осознаний»). Эти утверждения на первый взгляд не имеют ничего общего с требованиями «Чжуан-цзы» — тотального уничтожения культуры, возвращения к природе и естественности, непосредственности. Однако ведь именно культура обусловливает и навязывает сознанию человека все различения и противопоставления, а вне культуры, действительно, находится только природа, космос.

Третий вывод: в силу тождества (аналогии) Брахмы, Атмана и Нирваны — бытие и знание (мудрость) совпадают с Нирваной, а сама Нирвана — с «Я» (Атманом). Нирвана, следовательно, приобретает парадоксальные (для европейского сознания) свойства: будучи небытием, бескачественной реальностью, она порождает бытие и все его различения и одновременно снимает их. В книге «Передача света истины» приводятся «мудрости» (гатхи) шести Будд, предшествовавших в перевоплощениях Гаутаме, а также изречения первых патриархов дзэн:

Не имеющий формы произвел это тело из себя,Будто по мановению магического железа,появляются все формы и образы,Призрачные существа, наделенные умом и сознанием,нереальные с самого начала.В пустоте нет места добру и злу, счастью и несчастью.

Чиста и безупречна природа каждого живого существа,С самого начала нет ни рождения, ни смерти.Тело и ум — призраки.А призрачное видоизменение не несет в себе ни добра, ни зла.

Не существует никакого различиямежду Сансарой и Нирваной,Все проявления и ощущения тождественны сущности разума.Не существует различия между океаном и его волнами.Не существует никакого различия между Буддамии другими чувствующими существами.

Подобные представления, развитые на почве одного из двух направлений буддизма — махаяны (буквально: широкий путь или большая колесница), а затем и дзэн, с одной стороны, прямо исходят из учения Будды, а с другой, как это ни странно, противоречат этому учению. Будда призывал уйти из мира страданий, прекратить всякое бытие, пронизанное желаниями, ощущениями, эмоциями, мыслями. В махаяне же, и особенно в дзэне, напротив, и чувственная жизнь, и обычный, естественный мир реабилитируются. Гаутама подчеркивал принципиальное различие между знающими («просветленными») и остальными людьми, в дзэне же утверждается, что «каждый человек есть Будда». По мнению буддистов, для искупления и спасения требуются титанические индивидуальные усилия и подвижничество, дзэн на все это смотрит проще: поскольку каждый человек есть Будда, нужно только увидеть, осознать это. Будду мало волновало спасение других людей, в махаяне же утверждается, что спастись можно только всем людям вместе.

Дзэн как самостоятельное, независимое от буддизма явление культуры формировался в рамках так называемой прикладной или практической махаяны (параллельно в Тибете складывалась йогическая школа тантризма — махамудра). Выделению дзэна из буддизма, судя по всему, способствовали два обстоятельства: подчеркивание роли индивидуальной практики жизни и появление «доктрины ума», в которой обращалось внимание на роль правильного мышления и необходимость знания истинной сущности разума. Уже при формировании дзэна Четвертый патриарх Дао-синь написал поэму «Девиз верного ума». С подчеркивания того же момента началась и деятельность Шестого патриарха — Хой-нэна. По преданию, получив благословение от Хун-женя, он странствует по всему Китаю, живет в горах как отшельник. В 39 лет он спустился с гор и пришел в монастырь. Там несколько монахов спорили о флаге, трепещущем на ветру. Один из них говорил, что флаг — неодушевленное существо и поэтому сам колыхаться не может, его заставляет трепетать ветер. Другой возражал, утверждая, что колыхание флага вообще невозможно, поскольку и «флаг и ветер — неодушевленные вещи». Третий монах считал, что движение флага «вызвано определенным сочетанием причин и следствий». Четвертый — что «нет колыхающегося флага, это движется сам собой ветер» и т. д. Хой-нэн прервал спорящих замечанием, глубоко их поразившим: «Не ветер, не флаг, а ваш разум колышется». Позднее он учил:

«Необходимо узреть нашу собственную природу при помощи собственных усилий… Все, что может быть названо, ведет к двойственности, а буддизму чужда двойственность. Ухватить эту недвойственность — цель дзэна. Природа Будды, которой мы все обладаем и постижение которой составляет цель дзэна, не может быть разделена на такие противоположности, как добро и зло, вечное и преходящее, материальное и духовное. Человек видит двойственность в жизни вследствие помутнения разума. Мудрый, просветленный видит реальность вещей, незамутненную ложными идеями» (текст взят из трактата Судзуки).

Соперник Хой-нэна, глава северной школы дзэна Шэнь-сю, говорил:

«Учение всех БуддЗаключено с самого начала в нашемсобственном разуме.Искать этот разум вне нас самих —Все равно, что убежать от своего отца».

Несмотря на соперничество, Хой-нэн вторит ему: «Истина дзэна открывается сама собой изнутри, для ее узрения нет нужды ни в позе, ни в медитации, ни в какой-либо специальной деятельности» (из трактата Судзуки).

Итак, все дело в правильном уме (разуме), и не нужно далеко ходить за истиной, она здесь, под рукой, достаточно всмотреться в себя и в природу. «Тот, кто постиг природу Ума и постоянно живет в гармонии с природой и есть Будда или «просветленный». Будда — это олицетворение природы». Подобный подход, приведший к выделению дзэна из буддизма, напоминает и позицию Сократа с его призывом «познать самого себя», и позицию Декарта с его идеей метода и ясного мышления. Родствен он в некоторых моментах также доктринам исихазма и суфизма: это касается, например, признания возможности при жизни человека прийти к Богу, познать его и слиться с ним. Наконец, развивая учение Будды, дзэн настаивает на практическом, а не теоретическом, умозрительном познании жизни (точка зрения, с которой всегда боролась Веданта). Адепт, практикующий дзэн, не философ, а скорее мудрый человек, живущий созерцанием, увлеченный и увлекаемый не идеями, а самой жизнью. Да и можно ли при той относительности, на которой дзэн настаивает, что-либо познать, узнать истину и реальность?

Судзуки говорит, что дзэн несет новый взгляд на жизнь, делая человека «собственным господином, приводя его ум в состояние покоя, приводя жизнь человека в абсолютную гармонию с природой». Многие последователи дзэна подчеркивают этот момент обновления внутреннего мира, несущий новое видение и ощущение. Например, Судзуки пишет:

«Сущность дзэн-буддизма состоит в том, чтобы научиться по-новому смотреть на жизнь. Нужно оставить все наши обычные умственные привычки. Если нас не удовлетворяет жизнь, мы должны стремиться найти то, что даст нам чувство совершенства и удовольствия. Дзэн предлагает сделать это для нас, утверждая, что жизнь примет более свежий, более глубокий, более удовлетворяющий аспект».