Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли - Авнер Грейф

Если передача консульской должности Кармадино отражала иные стимулы для получения привилегий (в силу того, что привилегии на Востоке контролировались кланом Манечиано), значит, была вероятность, что Кармадино попытаются завоевать новые привилегии в западном Средиземноморье. В действительности так и произошло, хотя торговля с Востоком была более прибыльной. Это дает другое объяснение загадочному сдвигу в политике Генуи, участвовавшей в первом (около 1099 г.), но не во втором (1147–1149 гг.) крестовом походе.

Вместо того чтобы послать свою армию и флот на восток, генуэзцы послали их на запад зарабатывать привилегии в Испании. Политика Генуи зависела от того, кто контролирует консулат, Кармадино или Манечиано: Кармадино концентрировали свое внимание на Западе, потому что Манечиано де-факто контролировали привилегии Генуи на Востоке. Без поддержки Манечиано Генуе не удалось приобрести в этот период существенных новых привилегий. Этот результат согласуется с утверждением о том, что приобретение привилегий требовало сотрудничества между кланами[221].

Таким образом, при консулате самоподдерживающееся генуэзское государственное образование имело три основные характеристики. Во-первых, убеждения, связанные со взаимным сдерживанием, регулировали отношения между двумя наместническими кланами. Каждый из кланов удерживали от нападения на другой клан издержки, связанные с военной силой другого клана, и упущенная выгода от будущих совместных пиратских набегов.

Во-вторых, консульская система сама по себе была средством координации поведения кланов через их представителей и мобилизовала ресурсы рядового генуэзца на поддержку политики Генуи.

В-третьих, эта консульская система поддерживала мир и политический порядок, жертвуя торговой экспансией. Поскольку приобретение привилегий уменьшало прибыли от будущего совместного пиратства, оно влекло за собой политические издержки – либо нарушение политического порядка, либо дополнительные военные расходы для каждого клана на поддержание баланса. Следовательно, в этот период было получено слишком мало привилегий; город-государство Генуя был не более чем «координирующим государством», которое не контролировало кланы.

4. Экзогенные изменения, подрыв и провал институтов, 1154–1194 гг.

Основные генуэзские кланы попали в ловушку институционального равновесия с низким уровнем привилегий. Однако после 1154 г. они вернулись к сотрудничеству в получении привилегий. Изменение превратило экономику Генуи в основанную на привилегированной торговле. Теоретически такое возобновление сотрудничества могло случиться даже в отсутствие институциональных изменений, если бы генуэзцы столкнулись с неожиданным изменением параметров – например, с ростом внешних военных угроз, уменьшающим ценность позиции контролирующего клана (сокращая выигрыш от победы в межклановой военной конфронтации)[222]. Такое уменьшение предполагает, что теперь для обоих кланов оптимальным является равновесие со взаимным сдерживанием при большем количестве привилегий. Интуиция подсказывает, что угроза сдвигает линию чистого дохода клана на рис. VIII.1 вверх (теорема VIII.2).

Итальянцы эпохи зрелого Средневековья признавали, что внешняя угроза может способствовать сотрудничеству. Миланский хронист XI в. заметил, что когда его сограждане «лишены внешнего врага, они обращают свою ненависть друг на друга» [Waley, 1988, p. 117]; схожее замечание применительно к современному контексту см.: [Riker, 1964]. Идея здесь другая: внешняя угроза создает возможность сотрудничества по иным направлениям, нежели (совместная) борьба с этой внешней угрозой.

В 1154 г. Генуя столкнулась с неожиданной внешней угрозой со стороны германского императора. В тот год восшествие на престол Фридриха I Барбароссы положило конец гражданской войне в Германии. Император, который был де-юре правителем Генуи, перешел через Альпы с большой армией, недвусмысленно продемонстрировав свое намерение восстановить контроль над городами Северной Италии[223]. Относящийся к тому времени рисунок в Annali, изображающий уничтожение Барбароссой города Тортона в 1155 г., указывает на то, как генуэзцы воспринимали намерения императора. Вскоре они начали возводить стены вокруг своего города[224].

Если взаимное сдерживание мешает межклановому сотрудничеству в приобретении привилегий, теория подсказывает, что новая внешняя угроза должна привести к межклановой мобилизации ресурсов для получения привилегий. И действительно, в 1154 г. члены кланов Манечиано и Кармадино впервые за 49 лет вместе заседали в консульском совете. В период 1154–1162 гг. у двух кланов было примерно одно и то же число консульских мест [Annali (за разные годы); Olivieri, 1861]. Более того, оба клана были совместно и напрямую вовлечены в приобретение привилегий.

С 1154 по 1162 г. Генуя получила привилегии во всех трех крупнейших торговых центрах в Средиземноморье. Она подтвердила свои привилегии в государствах – участниках крестового похода и приобрела новые привилегии в Испании, Северной Африке, Византии, на Сицилии и в нескольких городах на побережье Франции[225]. В течение девяти лет после 1155 г. объем международной торговли Генуи превышал уровень этого начального года, а рекордным показателем стало его превышение в четырнадцать раз[226].

История подтверждает наличие связи между внешней угрозой, совместной мобилизацией и торговой экспансией, на которую указывает гипотеза о центральной роли и следствиях взаимного сдерживания при консульской системе. Большая внешняя угроза увеличивала количество привилегий, для которых политический порядок был самоподдерживающимся, а также оптимальное количество привилегий каждого клана. Внешняя угроза заменяла ценность доходов от будущего совместного участия в пиратстве и снижения доходов от захвата города, который произошел бы при продолжении взаимного сдерживания в Генуе. Таким образом, внешняя угроза делала возможным структурное превращение экономики Генуи из основанной на пиратстве в основанную на привилегированной торговле[227].

При кажущейся внешней успешности консульская система была самоподрывающейся. Она подразумевала эндогенные изменения различных квазипараметров, делавших равновесие со взаимным сдерживанием самоподдерживающимся при более узком круге параметров. Дополнительные привилегии сокращали круг параметров, при которых взаимное сдерживание было равновесием. Более того, консульская система не снижала политическую или экономическую значимость кланов. Напротив, взаимное сдерживание укрепляло клановую структуру Генуи, побуждая кланы к наращиванию военной силы и укреплению внутренней организации. Консульская система была построена на клановой структуре и усиливала ее. Благосостояние индивида зависело от силы его клана, в особенности по причине ожиданий, что другие кланы также будут стремиться обеспечивать выгоду своих членов[228]. «Вместо того чтобы ослаблять семейные узы, городские союзы, наоборот, их усиливали… родственные связи определялись с большей четкостью, все последовательнее по мужской линии, и к ним все чаще обращались» [Hughes D., 1978, p. 107].

Индивиды могли социализироваться в первую очередь как члены клана и уже во вторую – как граждане Генуи. В частности, консульская система мотивировала кланы прививать норму использования силы для своей защиты и допустимости использования насилия для достижения политических и экономических целей. Равновесие со взаимным сдерживанием по определению основывается на взаимном сдерживании: ожидаемая резкая реакция оппонента увеличивает ожидаемую ценность использования против него насилия. Таким образом, данный институт укрепляет культуру насилия.

Этот подрывной процесс особенно бросался в глаза, когда вдруг начинало казаться, что внешняя угроза отступила навсегда. В 1162 г. Барбаросса казался сильным, и Генуя согласилась предоставить ему флот для завоевания Сицилии в 1164 г. Однако в том же году в Германии возобновилась гражданская война, а в Ломбардии была основана Веронская лига для борьбы с императором. Флот, выделенный генуэзцами для сицилийской кампании, был в готовности. Однако, к их очевидному удивлению, император с армией так и не появился [Annali, 1162, vol. I, p. 88–90; 1164, 1165, vol. II; CDG, vol. I, no. 308; vol. II, nos. 3–5].

К 1164 г. внешняя угроза для Генуи больше не оказывала давления на кланы, уменьшая прибыльность победы в межклановом конфликте. В то же время Генуя теперь имела больше привилегий, чем в прошлом, из чего следовало, что теперь контролировать консульский совет было выгоднее, чем в 1155 г.

Теоретически ослабление внешней угрозы и большие выгоды от контроля над консульским советом подразумевали более высокий выигрыш от занятия позиции ведущего клана. Иными словами, изменение экзогенного параметра привело к изменению количества привилегий – квазипараметра. Изменение квазипараметра означало, что, когда экзогенный параметр вернулся к своему первоначальному уровню, возвращение к предшествующему институту стало неосуществимым. Более высокий уровень привилегий предполагает меньшее множество параметров, для которых взаимное сдерживание является равновесием (Приложение VIII.2) при данном распределении прибылей от привилегий между кланами. Этого бы не произошло, если бы консульская система изменила другие квазипараметры, такие как установление идентичности членов клана или их сети патронажа, чтобы усилить себя. На самом деле консульская система оказывала на эти квазипараметры противоположное воздействие.