Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - Александр Тамоников

Как говорил в то время контр-адмирал Рожественский: «Не всегда войны действительно начинаются с пушечных выстрелов. По-моему, война уже началась. Только слепые этого не видят».

21 января русская эскадра под флагом вице-адмирала Оскара Викторовича Старка вышла из Порт-Артура в учебный поход. Японцы знали об этом, предпочли не рисковать, преждевременно не раскрывать свои планы. Они не решились напасть на русскую эскадру, издалека наблюдали за ее маневрами.

На следующий день на секретном совещании Гэнро – так назывался совет старейшин при императоре Муцухито – было решено начать войну. 24 января в Токио прозвучало объявление о разрыве дипломатических отношений с Россией.

В этот же день верховное командование японских вооруженных сил отдало приказ о высадке десанта в корейском порту Чемульпо и нападении на Порт-Артур. В разных местах были захвачены русские пароходы «Екатеринослав», «Мукден», «Маньчжурия», потом – «Россия» и «Аргунь». В Фузане началась высадка войск, которые заняли там русские почтовые учреждения.

Можно считать, что Русско-японская война началась 24 января.

26 января вице-адмирал Степан Осипович Макаров, губернатор Кронштадта и командир порта, подал рапорт управляющему морским министерством Ф.К. Авелану, в котором писал:

«Из разговоров с людьми, недавно вернувшимися с Дальнего Востока, я понял, что флот продолжают держать не во внутреннем бассейне Порт-Артура, а на наружном рейде. Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность производить ночные атаки. Никакая бдительность не может воспрепятствовать энергичному неприятелю в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев и даже паровых катеров. Результат такой атаки будет для нас очень тяжел, ибо сетевое заграждение не прикрывает всего борта и, кроме того, у многих наших судов совсем нет сетей. Если бы японский флот тоже не имел закрытых рейдов, то наша тактика должна была бы заключаться именно в том, чтобы в первые даже ночи после разрыва сделать самое энергичное ночное нападение на флот. Японцы не пропустят такого бесподобного случая нанести нам вред. Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы принуждены будем это сделать после первой ночной атаки, заплатив дорого за ошибку».

Однако предостережения опытного адмирала услышаны не были. Его рапорт так и не попал на стол Николая Второго из-за бюрократической волокиты. В противном случае события у Порт-Артура могли бы развиваться по куда более благоприятному для России сценарию.

Утром 26 января император собрал совещание руководителей армии, флота и Особого комитета по делам Дальнего Востока. Он не услышал какой-либо тревоги в голосах генералов и адмиралов, считавших в большинстве своем, что Япония не решится начать войну. Действия части ее вооруженных сил в последние два дня – не более чем провокация. На совещании было принято решение не начинать самим. Этого-то и ждали в Токио.

В ночь с 26 на 27 января японские миноносцы атаковали русские корабли, стоявшие на внешнем рейде у входа в Порт-Артур. Это нападение оказалось внезапным и весьма успешным. Были повреждены броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Паллада».

Сыграло свою роковую роль то обстоятельство, что о разрыве дипломатических отношений в Порт-Артуре знали только адмирал Алексеев и небольшой круг близких к нему людей. В результате в самый разгар атаки никто толком не понимал, что происходило на самом деле. То ли это учебные стрельбы, о чем получил сообщение комендант крепости генерал-лейтенант Стессель, то ли начало войны и настоящая вражеская атака.

Государь испытывал чувство тревоги. Он едва досидел представление в театре, а когда вернулся во дворец, был ошеломлен телеграммой Алексеева о ночной минной атаке японцев. Ведь буквально накануне царь держал в руках сообщение совершенно иного содержания: «Флот пребывает в полной боевой готовности и смело отразит всякие покушения со стороны дерзкого врага».

Когда в 1891 году наследник российского престола цесаревич Николай Александрович совершал поездку на Дальний Восток, среди судов сопровождения была канонерская лодка «Кореец», вступившая в строй в 1887 году и причисленная к судам Сибирской флотилии. Ко времени Русско-японской войны «Кореец» уже достаточно послужил. В его честь были названы бухта на острове Личаншань и пролив в Желтом море. Канонерка участвовала в переброске русского десанта из Порт-Артура в Дагу при подавлении в 1900 году Ихэтуаньского восстания в Северном Китае.

Крейсер «Варяг» появился на Дальнем Востоке гораздо позже, в 1903 году, и сразу стал гордостью Тихоокеанской эскадры. Когда возобновились русско-японские переговоры относительно сфер влияния в Корее и Маньчжурии, он стоял у Порт-Артура, а 29 декабря 1903 года прибыл в Чемульпо, имея на борту специальный отряд для охраны российского посольства в Сеуле. Через неделю к нему присоединилась канонерская лодка «Кореец». Эти корабли сменили легкий крейсер «Боярин» и канонерку «Гиляк».

Чемульпо считался нейтральным портом, так как еще 3 января корейское правительство заявило, что не собирается вмешиваться в возможный русско-японский конфликт. Кроме русских военных кораблей и парохода «Сунгари», принадлежавшего КВЖД, там находились британский «Талбот», французский «Паскаль», итальянский «Эльба» и американский «Виксбург».

Задачу атаковать русские корабли в Чемульпо получил японский контр-адмирал Уриу. Его корабли вышли на перехват «Варяга» и «Корейца».

Ранним утром 27 января японский консул в Корее передал российскому представителю Зиновию Михайловичу Поляновскому ультиматум, который содержал уведомление о начале военных действий. «Варяг» и «Кореец» должны были покинуть портовый рейд. Иначе в четыре часа пополудни оба российских корабля будут атакованы прямо на якорной стоянке. Одновременно Уриу предупреждал об этом командиров кораблей, принадлежавших третьим странам, рекомендовал им выйти из порта до указанного времени.

Получив такое требование, командир крейсера «Варяг» капитан первого ранга Всеволод Федорович Руднев обратил внимание старшего на рейде Льюиса Бейли на нарушение японцами норм международного права. Бейли созвал совещание командиров военных кораблей, находящихся в Чемульпо, на котором капитану Рудневу было предложено покинуть рейд до четырнадцати часов. В противном случае иностранцы оставляли за собой право уйти.

Решение совета было позорным. Военные моряки прекрасно понимали, чем грозит «Варягу» и «Корейцу» выход в открытое море. Откажись они покинуть рейд, японский флот вряд ли нанес бы удар по ним, опасаясь зацепить корабли третьих стран.

В этот момент капитан первого ранга Всеволод Федорович Руднев показал миру, каким благородством отличаются русские моряки. Он решил идти на неравный бой. До этого Руднев предложил иностранной эскадре сопровождать «Варяга» и «Корейца» сквозь линию японских судов до границы нейтральных вод в знак протеста против нарушения международного права, но и здесь получил отказ.

Совершенно по-иному вели себя рядовые английские, французские, итальянские и американские моряки. Они собрались на палубах своих кораблей и громкими приветственными криками проводили доблестных русских моряков, решившихся вступить в неравную схватку.

В 11 часов 20 минут «Варяг» и «Кореец» двинулись по узкому фарватеру в открытое море, на прорыв. Японский контр-адмирал Уриу заметил выходящие русские корабли, и на реях флагманского судна «Нанива» был поднят сигнал: «Предлагаю сдаться без боя». Капитан первого ранга Руднев отказался.

В 11.45, когда расстояние между противниками уменьшилось до сорока пяти кабельтовых, прогремели первые выстрелы с японских кораблей. Им ответил «Варяг», шедший впереди. Именно на него японцы и обрушили всю силу своего огня. Против русского крейсера и канонерской лодки действовали шесть японских крейсеров и восемь миноносцев.

«Варяг» и «Кореец» выдержали час непрерывного боя, выпустили по врагу тысячу сто пять снарядов. На броненосном крейсере «Асама» была выведена из строя кормовая башня, разрушен ходовой мостик и убит его командир. Серьезные повреждения получили крейсеры «Чиода» и «Такачихо», был потоплен один миноносец.

Но снаряды японской артиллерии существенно повредили «Варяг». У русского крейсера было выведено из строя более половины всех орудий, размещенных на палубе без бронированного прикрытия. Он лишился фок-мачты и третьей трубы. На нем начался пожар. Был разрушен верхний мостик, повреждены боевая рубка и рулевое управление. Через пять подводных пробоин поступала вода. «Варяг» стал крениться на левый бок, что не позволило вести огонь из орудий правого борта.

Японцы, не ожидавшие столь яростного и умелого сопротивления русских, вынуждены были отойти. На «Варяге» насчитали двадцать два погибших и сто восемь раненых, одиннадцать из которых впоследствии умерли. Повреждения, полученные «Варягом», особенно пробоины ниже ватерлинии, делали продолжение сражения бесперспективным. Под прикрытием канонерской лодки «Кореец» крейсер повернул обратно в порт.