«Если», 1997 № 01 - Джеймс Уайт

— Отыщите Тайри, — велел Нэт. — А, ты здесь? Дэйв тоже? Прекрасно. Вот чего я от вас хочу: немедленно оправляйтесь туда с вашей командой операторов и будьте наготове. Пит, пусть Гленнадин покопается в архивах — мне надо знать, кто есть кто в этом округе. Прогоните все имена по нашим спискам. И уточните, насколько надежным может оказаться местный прокурор.

— Хорошо, Нэт. Только вряд ли они попытаются выдвинуть обвинение против Судано. Какой смысл? Одно дело набить ему морду, и совсем другое — подавать на него в суд.

— Поверь мне, — сказал Нэт.

Он бросился к себе в офис и по дороге попросил Бекки связаться с Кэй Матусек. Дожидаясь звонка, он сидел, барабаня пальцами по крышке стола. Он очень редко нервничал до такой степени. Наконец загудел интерком.

— Она на линии, мистер Рот, — доложила секретарша.

Нэт схватил трубку.

— Кэй, это Натан Рот. Ты в порядке?

— Д-да, мистер Рот. Я что-то сделала не так?

— Нет-нет, ты вела себя прекрасно. Слушай, ты ведь знаешь, кто был тот человек, верно?

— Да, догадалась. То был Джастин Судано. Он… он выскочил как-то внезапно, словно ниоткуда. Я даже не заметила, как он подходил.

— Знаю, Кэй. Мы видели все, что произошло. Он ведь на тебя напал, так?

— Д-да, но…

— А это называется оскорбление действием, Кэй, и является преступлением. Я хочу, чтобы ты подала на него исковое заявление.

— Но зачем? Я имею в виду, он ведь сумасшедший. Его просто выпустят, и все.

— Может, и нет… короче, ты выполнишь мою просьбу?

— Зачем?

— Поверь мне. И переложи все заботы на меня. У нас большая компания, и в ней есть немало мест для сообразительных девушек, умеющих выполнять поручения.

— Хорошо, мистер Рот. Я все сделаю.

— Прекрасно, будь послушной девочкой. Мы потом еще поговорим. Пока.

Ха! Двух зайцев одним выстрелом! Нэт встал и удовлетворенно потер руки. Чем скорее наступит это «потом», тем лучше. Эта Кэй — настоящий лакомый кусочек.

Затем он попытался дозвониться Дэну, но его личная линия оказалась занята. Пробиться удалось только через сорок пять минут.

— Дэн? Это Нэт. Включай шифратор.

— Включил. Так и думал, что ты позвонишь. Я был очень занят. Все завертелось колесом, и я лишь пару минут назад смог дозвониться Тини. Она пыталась получить информацию от наших людей в районе Чикаго.

— Тогда ты уже обо всем знаешь — я говорю о покушении на убийство.

— Знаю, но теперь можешь называть это убийством — Монагэн скончался в больнице. А какое впечатление это произвело на Эбеларда! Ему стало плохо, и сейчас его мнение узнать невозможно — с ним не соединяют.

Лично я считаю, что это устраняет всякие сомнения насчет Монагэна — он не был человеком Эбеларда. Готов поспорить, что Госнелл об этом узнал и приказал нанести удар. Одно плохо: влияние этого события на положение в стране непредсказуемо.

— А теперь, Дэн, я расскажу тебе о том, что задумал. Возможно, ты сможешь высказать свое мнение. Сейчас как раз тот случай, когда мне нужна мудрая седая голова для проверки моей теории. И если теория верна, возможно, появится шанс решить проблему в нашу пользу.

— Я весь внимание, Нэт.

Адвокат штата Гарри Фактор, крупный, долговязый и уже в тридцать шесть лет сгорбленный, сидел в кресле и страстно желал, чтобы Нэт Рот покинул его кабинет. Тогда он получил бы хоть несколько спокойных минут — собраться с мыслями перед судебным заседанием. Гарри вовсе не был уверен, что предстоящее заседание пройдет именно так, как его задумал Нэт.

Уже само появление Нэта в кабинете адвоката оказалось неожиданным. Гарри велел секретарше пропустить только Кэй, собираясь уточнить последние детали ее будущих свидетельских показаний, но вместе с Кэй к нему прошмыгнул и Нэт. Да так и остался, а Кэй Уже давно отправилась в дамский туалет повертеться перед зеркалом.

Гарри не был трусом, иначе не стал бы выступать в суде сам, а поручил бы дело одному из своих молодых помощников, еще не имеющему репутации, и потому не рискующему ее повредить.

Он предпочел бы вообще выйти из игры. У него хватало забот с самого начала, когда двери соседней тюрьмы распахнулись, выпуская позитивов на улицы городов его округа. По мнению Гарри, они загулялись на свободе.

Он также предпочел бы, чтобы внимание всей страны, если не всего мира, не концентрировалось на зале суда, куда он войдет через несколько минут и попытается выиграть почти безнадежное дело. Ему предстояло выдержать схватку со старым судьей Джоном Баркмэном, далеко не самым безобидным крючкотвором в мире, и с напыщенным Фрэнком Драммом, чья репутация, если говорить откровенно, Гарри немного пугала.

Гарри был из тех, кто любит нормальный ход событий, когда все идет своим чередом. Но его выбили из колеи, по просьбе прессы перенеся заседание из небольшого уютного зала в более просторный зал Верховного суда штата. А поскольку вестибюль этого здания имел огромные окна, взволнованный шериф Уолтер Миллер велел соорудить туннель из стальных листов, соединяющий лифт с входной дверью, и такими же листами закрыть окна. Миллер не желал, чтобы заключенного застрелили на пути к скамье подсудимых. Гарри понимал это, но предпринятые меры только усиливали общий эффект какой-то нереальности происходящего.

Гарри взглянул на часы: без четверти девять. Старый Джон начнет ровно в девять. Оставалось надеяться, что его честь хорошо выспался. Баркмэн, темпераментный старый простак, иногда впадал во время процесса в настоящее бешенство, хотя в неформальной обстановке бывал совершеннейшей душкой. Лучше всего ему удавались процессы в суде присяжных. Он проводил их виртуозно — наверное, по той причине, что его сосредоточенное мышление безошибочно находило взаимосвязи между фактами.

Драмм, однако, отказался от присяжных, поскольку решил полностью опираться на официально признанную невменяемость своего подзащитного. Несомненно, он был уверен в успехе. В конце концов, всему миру было известно, что его клиент безумен, словно мартовский кот.

Наконец Гарри перевел взгляд на Нэта Рота, сохранявшего ту невозмутимость, на которую способен лишь несведущий человек. Гарри не смог удержаться от неизбежного для адвоката вопроса:

— Вашим людям еще не поздно отказаться и отозвать иск, мистер Рот. И избавить меня от возможного поражения.

— Мы знаем, Гарри, что вы чувствуете, и понимаем вас. Но не теряйте надежды.

— Этот процесс вообще бы не начался, если бы меня не вынудили исполнить свою конституционную обязанность. Вы поставили меня в безвыходное положение.