Ржавый Рыцарь и Пистолетов - Ирина Мельникова

Зоболев сидел, вальяжно развалившись в кресле и сцепив пальцы на тощем, как у борзой, животе. В последнее время он изрядно похудел, обрюзг. Нижняя губа его была брезгливо оттопырена, большие пальцы рук выставлены вперед, и Педикула постукивал ими и закатывал глаза под лоб, когда делал многозначительные паузы. Он был большим любителем многозначительных пауз… И еще томных взглядов, которые то и дело бросал на свою собеседницу, хорошенькую длинноногую девицу, немного развязную, но толковую и бойкую на язык.

Даша вполуха прислушивалась к их трепотне. Отдав дань Арефьеву, ведущая программы быстро сместила акценты с глобальных на местные проблемы. Прозвучала пара-тройка фамилий знакомых, всю жизнь подающих надежды литераторов, кого-то Зоболев привычно похвалил, кому-то столь же привычно попенял за уход от действительности или, наоборот, излишний натурализм. Даша зевнула. За двадцать лет Педикула даже не поменял формулировок. Завели единожды будильник на полшестого, вот он и трезвонит два десятка лет подряд…

Она навела пульт на телевизор, чтобы отключить его до утра, и тут девица задала следующий вопрос:

— Простите, Аристарх Николаевич! Вы сетуете, что молодым литераторам без поддержки невозможно пробиться в московские издательства. Но как удалось пробиться нашей землячке Дарье Княгичевой? Ведь ей никто не помогал, однако с недавних пор ее книги издаются огромными тиражами и быстро раскупаются. Почему же никому другому из наших писателей не удается вытянуть счастливый билет, тем более заручиться народной любовью?

Зоболев снисходительно улыбнулся.

— Ну, во-первых, дорогая, вы смешиваете два понятия: настоящая и коммерческая литература. Во-вторых, любовь народа — понятие очень условное. Дарья Княгичева кропает коммерческие романы, зарабатывает на них неплохие деньги, в этом цель ее жизни. Ну а предназначение настоящей литературы в том, чтобы не уводить народ от действительности, а показывать ее во всей неприглядности и убогости, горькие, а не сладкие ягодки, так сказать. Настоящая русская литература не чупа-чупс, который можно облизать и палочку выбросить. Это витамины, натуральная, без биодобавок, пища для интеллекта. Коммерческая литература снимает стресс, но не более того. Она одноразового пользования, прочитал и забросил книгу под диван. Все, перечитывать ее не хочется. Там нет упражнений для извилин. Голый секс, адреналин, слезливые откровения, горы трупов… Это пишется зачастую левой ногой, а то и бригадным методом. А тех, кто считает себя настоящим писателем, как раз Москва не принимает. Там в цене нечто другое, что, как я сказал, возбуждает в нас древние инстинкты.

Ведущая взяла в руки листок бумаги и коварно улыбнулась Зоболеву.

— Вы подразумеваете любовь под древними инстинктами, Аристарх Николаевич?

Критик скептически усмехнулся и пожал плечами. Но ведущая не отступала от заданной темы.

— Сегодня утром я заглянула в несколько книжных магазинов. Как выяснилось, на первом месте по продажам книги Донцовой, Марининой, Бушкова и той же Княгичевой. За месяц не продано ни одной книги местных авторов, исключая Арефьева. Его по-прежнему хорошо читают… Что вы на это скажете?

— Дело прежде всего в рекламе и в моде, которую она создает. — Зоболев скривился в брезгливой гримасе. — Мода — дама ветреная. Мотнула хвостом, и все, ушли в небытие и Донцова, и Княгичева, и кто там еще, Маринина… По правде, я не читаю подобные вещи.

— Тогда с чего вы судите об их достоинствах? — изумилась ведущая. — Или вы как тот гурман, что спорит о вкусе устриц, которых сам никогда не пробовал?

— Честно сказать, я пытался прочитать некоторые романы Дарьи Княгичевой, — Педикула задрал ладони вверх, как бы сдаваясь на милость победителя, — но только в силу профессиональной необходимости. И прямо скажу, эта дама вознеслась благодаря нашим домохозяйкам и бабушкам-пенсионеркам, которые глотают ее книги вперемежку с бразильскими сериалами.

А я читала все ее романы, — пожала плечами ведущая, — они оптимистичны, хороший язык, чисто российские реалии, ведь не все так плохо в нашей жизни. И она умеет это доказать. Впрочем, признайте, после дойки доярка не возьмет в руки Достоевского, и Зюскинда на голодный желудок не почитаешь. А вот романы Дарьи Витальевны заставляют нас поверить, что в жизни есть много светлого и чистого, а не только грязь и подлость. По-моему, в трудную минуту такие книги гораздо действеннее, чем алкоголь или таблетки. А вы, что бы вы выбрали, Аристарх Николаевич, российский бестселлер или транквилизаторы?

— Я бы выбрал бег на свежем воздухе. — Педикула расслабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Даша усмехнулась. С чего тебе вдруг захотелось пробежаться, Аристарх, роднуля? Не иначе до ближайшего бара решил сигануть, чтобы промочить горло.

Она думала, что передача вот-вот закончится, но девица вцепилась в критика мертвой хваткой, и Даша некоторое время от души забавлялась попытками Зоболева держаться на уровне. Девушка ей понравилась. Ведущая не могла не знать, кто таков Аристарх Зоболев, но голову перед его авторитетом не склоняла и подобострастно в глаза не заглядывала.

Наконец Педикула не выдержал. Негодующе фыркнув, он промокнул лоб и щеки носовым платком и сердито блеснул глазами на собеседницу.

— Вы меня почти убедили, что коммерческая литература жизненно необходима народу.

Простите, — улыбнулась в ответ девушка, — я не утверждаю, что нужна только коммерческая литература, или, как вы изволили выразиться, «литературная жвачка». Я полагаю, что всякая литература нужна, и массовая, и элитная. Но массовую необходимо поднимать на более высокий уровень, а элитная не должна становиться уделом кучки заумных интеллектуалов. По-моему, нет плохих или хороших жанров. Есть просто хорошая" или плохая литература, независимо от того, массовая она или, как вы говорите, настоящая. Согласитесь, Пушкина читает вся Россия, его книги расходятся массовыми тиражами, выходит, он тоже коммерческий автор?

— Не путайте, голубушка, божий дар с яичницей! — Зоболев уже не скрывал, что изрядно разозлился. — Вашему поколению homo novus [6] все в этом мире необходимо усреднить, подровнять, подогнать под некое среднеарифметическое, среднестатистическое сознание! По-вашему, это и есть цель, к которой должна стремиться наша литература?

— Господи, — покачала головой ведущая, — в какие дебри вы повели! Единственное, о чем я хотела сказать, что книги, рассчитанные на массового читателя, должны быть написаны не менее хорошо и ответственно, достойным русским языком и отражать нашу, а не слегка переиначенную западную действительность. Именно этим всегда славилась русская литература. — Ведущая мило улыбнулась. — Еще я пыталась выяснить, и вы пока не ответили на мой вопрос: легко ли пробиться талантам из провинции в столичные издательства? Напоминаю, у нас в Краснокаменске это пока удалось только Дарье Княгичевой.