Загадка песков - Эрскин Чайлдерс

– Безумный план, – заметил я.

– Безумный? Отчасти. Как и любое вторжение. Но здесь иное, здесь Германия. Ни одна другая страна не способна на такое. Юпитер! До меня только дошло: это будет Уош! Он намного ближе, и пески там точно такие же, как здесь!

– Как вел себя Долльман? – поинтересовался я.

– Держался вежливо, но дергался. Слишком долгая история.

– Клара?

– С ней все в порядке. Клянусь Юпитером! Ладно, Каррузерс, забудь.

Мы отыскали у дверей виллы ночной звонок и лихорадочно задергали шнур. Наверху открылось окно.

– Послание от коммандера фон Брюнинга! – зычно выкрикнул я. – Срочно!

Створка закрылась, через минуту в холле зажегся свет. Дверь открыл Долльман в халате.

– Доброе утро, лейтенант N, – обратился я к нему, назвав английским именем. Дверь почти захлопнулась. – Да не дергайтесь, идиот! Мы друзья!

Петли снова заскрипели, и мы вошли.

– Тише! – прошипел Долльман.

Крупные капли пота стекали по его лбу и по мясистым щекам, но на губах играла улыбка. Но какая улыбка! Знаком попросив нас двигаться тихо (недостижимый идеал для меня), он провел нас в хорошо известную гостиную и щелкнул выключателем.

– Ну? – спросил предатель на английском, все еще улыбаясь.

Я посмотрел на часы и вынужден признать: если счесть руку показателем уверенности, меня стоило счесть самым жалким шантажистом в подлунном мире.

– Мы, наверное, вполне понимаем друг друга, – начал я. – Не будем терять времени на объяснения. Самое позднее – в пять мы отплываем в Голландию, а может, в Англию и намерены сделать это в вашем обществе. Обещаем вам неприкосновенность – на определенных условиях, которые обговорим позже. У нас только две койки, поэтому с собой предлагаем вам взять только мисс Клару.

Во время этой пылкой речи Долльман улыбался, но улыбка была неживой, как будто под ней кипела буря противоречий. Вдруг он рассмеялся, негромко и иронично.

– Вы глупцы! Тупые, нахальные молодые идиоты! Пора покончить с вами. Обещаете мне неприкосновенность? Даете время до пяти? Господи, я даю вам пять минут, чтобы убраться в Англию, иначе отправлю за решетку, как шпионов! За кого вы, черт подери, меня принимаете?

– За предателя на службе у немцев, – заявил Дэвис как-то не слишком твердо.

Внезапный натиск Долльмана смутил нас.

– Предателя?! Свинорылые сосунки! Да я на английской службе! Вы похоронили годы работы, причем буквально в шаге от успеха!

На миг мы с Дэвисом растерянно переглянулись. Он врал, я готов был поклясться, но как можно быть уверенным?

– Почему вы пытались убить Дэвиса? – машинально спросил я.

– Тьфу! Меня заставили избавиться от него. Я знал, что с ним все будет в порядке, и не ошибся.

Оставалось последнее средство, последний трюк, способный вывести его на чистую воду.

– Ладно, – сказал я, подумав. – Мы уходим. Молчи, Дэвис! Похоже, мы совершили ошибку, но будет правильно сказать вам, что нам известно все.

– Не так громко, черт! Что вам известно?

– Я был на Меммерте тем вечером.

– Невозможно!

– Благодарите Дэвиса. Пусть я слышал не все, но достаточно. Вы доложили о своем английском вояже: про Чатэм и английский план нападения – вымышленный, безусловно, раз вы на нашей стороне! Беме и компания обсуждали немецкую схему обороны по пунктам от «A» до «G» – да-да, я все слышал! – семь островов и семь проливов между ними (Дэвис их знает, как свои пять пальцев). Потом материк, кольцо железной дороги, Эзенс в его центре, мобилизация и концентрация армейских корпусов… Но это ведь все чепуха – ха-ха! – ведь вы наш агент.

– Тише, дубина!

Долльман повернулся и сделал пару нерешительных шагов к двери. Его руки сжимали полы халата так же, как сжимали ту занавеску на Меммерте. Дважды пытался он задать вопрос и каждый раз осекался.

– Поздравляю, джентльмены, – заговорил Долльман, несколько собравшись и снова повернувшись к нам. – Вы совершили чудеса в своем неуместном рвении. Но вы и так уже слишком скомпрометировали меня. Вынужден арестовать вас – исключительно проформы ради…

– Благодарю, – буркнул я. – Мы потратили пять минут, а время поджимает. Отплытие в пять, и вы – исключительно проформы ради – поплывете с нами.

– О чем это вы? – фыркнул он.

– На Меммерте я вопреки акустическим преградам слышал больше вас. Ваши приятели сговаривались за вашей спиной, и я в своем неуместном рвении имел неосторожность обратить внимание на их беседу. И таким образом узнал о совсем другом замысле – о плане вторжения в Англию посредством семи зилей.

Дэвис пихнул меня локтем.

– Нет, лучше не хвататься за пистолет, – посоветовал я негодяю. – И звонок лучше не трогать. Вы можете, конечно, арестовать нас, но секрет в надежных руках.

– Вы лжете!

Тут он был прав, но не мог знать наверное.

– Вы полагаете, я не принял мер предосторожности? Но об именах умолчим.

Долльман застонал, опустился в кресло и буквально на глазах постарел лет на десять.

– Что вы говорили про неприкосновенность и про Клару? – выдавил он.

– Мы ведь друзья! Друзья! – проговорил Дэвис. Чувствовалось, что в горле у него ком. – Мы хотим помочь вам обоим. – Сквозь пелену, застлавшую вдруг мои глаза, я видел, как мой товарищ подошел к нашему хозяину и положил ему руку на плечо. – Те парни подбираются не только к нам, но и к вам. Поедемте. Разбудите ее, скажите все. Скоро станет слишком поздно.

N вздрогнул от прикосновения.

– Сказать ей? Я не смогу. Скажи ей сам. – Он без сил откинулся на спинку кресла.

Дэвис повернулся ко мне.

– Где ее комната? – резко спросил я.

– Прямо над этой.

– Иди, Каррузерс, – сказал мой друг.

– Только не я! Она перепугается, увидев такое страшилище.

– Не думаю.

– Брось, приятель, идем вместе.

– Только не шумите, – послышался слабый голос из кресла.

Оставив согбенного старика, мы крадучись стали подниматься по лестнице, ступени которой, по счастью, покрывал ковер. Дверь, которую мы искали, оказалась открыта, в комнате горел свет. На пороге виднелась закутанная в белое девичья фигурка с босыми ногами и открытой шеей.

– Что стряслось, отец? – шепотом спросила Клара. – С кем ты разговаривал?

Я попытался вытолкнуть вперед Дэвиса, но тот упирался.

– Тише, не пугайтесь, – сказал я. – Это Каррузерс и Дэвис. Да, Дэвис. Можно нам войти буквально на секунду?

Я аккуратно приоткрыл дверь пошире, девушка отступила назад и нервно ухватилась рукой за горло.

– Пожалуйста, спуститесь к отцу, – начал я. – Мы намереваемся забрать вас обоих в Англию на «Дульчибелле». Прямо сейчас.

Она слушала меня, но смотрела на Дэвиса.

– Я не понимаю, – пробормотала она, дрожа и озираясь в таком трогательном недоумении, что у меня не хватало сил взглянуть на нее.

– Дэвис, Бога ради, скажи же что-нибудь!

– Клара! – выдавил мой друг. – Вы не доверяете нам?

Послышался короткий всхлип. Потом раздался шелест кружев и батиста, и она оказалась у него в объятиях, рыдая, как дитя. Ее босые ноги рядом с тяжелыми морскими сапогами, нежное личико на фоне грубого свитера…

– Уже пятый час, старина, – грубо вмешался я. – Я вернусь к нему. Никаких долгих сборов. Они должны быть на яхте через полчаса.

Я неуклюже споткнулся на лестнице (опять эта треклятая пелена) и застал Долльмана швыряющим в камин кипы бумаг. Угли едва тлели, но он, похоже, не замечал.

– Вам надо одеться за полчаса, – заявил я, благоразумно засунув в карман лежавший на столе револьвер.

– Вы сказали ей? Отвезите ее в Англию, ребята. Мне, думаю, следует остаться.

Он снова опустился в кресло.

– Чепуха, она без вас не поедет. Вы должны ради нее… У нас полчаса.

Эти полчаса выдались не самыми легкими. Дэвис ушел раньше, чтобы подготовить яхту, мне же пришлось вынести всю тяжесть последовавших событий, включая – просто для примера – ужасную сцену с мачехой Клары. От одного воспоминания мне до сих пор делается дурно. Но, в конце концов, фрау Долльман была женщина благоразумная.

Что до остальных двоих, то Клара, представшая передо мной в своей короткой юбке для шлюпочных прогулок и берете, являла собой воплощение хладнокровия и собранности. Без ее помощи мне не удалось бы сдвинуть Долльмана с места. Как хорошо было снова очутиться на свежем воздухе, под дождем и спешить к гавани вместе с двумя подопечными! Я помогал им спускаться по грязному трапу вниз, к тому хрупкому атому английской территории, что обещал стать их первым шагом на пути к дому и безопасности.

Наш побег из гавани прошел без помех, незамеченным. Когда мы обогнули пирс и направились под туго зарифленными парусами и при помощи остатков отливного течения по Рифф-Гату, на небе проступили только первые признаки рассвета, смешивающиеся со светом меркнущей луны. Нам удалось проскочить прямо под носом у «Блица», так рассказал Дэвис, потому как оставался на палубе один – мы все до выхода в открытое море сидели в каюте. А когда поднялись наверх, уже занимался день. Вода стояла на низшей отметке, и где-то вдали на юге среди песчаных дюн я разглядел, а быть может, мне только показалось, две неподвижные черные точки. Окунув борт до поручней в набегающие с моря валы, мы пошли круто к ветру под прикрытием Юста. На запад, скорее на запад!