Дело гастронома № 1 - Евгений Латий

Из торгового зала послышался голос Беркутова: «Все начинаем работать!» И Люся бросила многозначительный взгляд на посетителей, давая понять, что директор сейчас придет. Из торгового зала донесся невнятный гул голосов, а еще через мгновение в приемной появился Беркутов, заулыбался всем посетителям.

– Добрый день, дорогие товарищи! Через пять минут я всех приму, только сделаю два важных звонка!

Он приветливо улыбнулся, но тут поднялся Боков, предъявил свое удостоверение. Беркутов взглянул на него, похолодел, все понял, кивком пригласил в свой кабинет. Боков, а за ним Ширшов и Капустин прошли вслед за Беркутовым. Дверь закрылась.

– Опять без очереди! Своих-то зачем подрезать?! – недовольно бросил один из просителей, требуя справедливости скорее от Люси, нежели от Беркутова.

Остальные кивками поддержали его.

Беркутов сразу подошел к столу, занял свое место. Боков занервничал, кивнул Ширшову, поспешил к Беркутову, протянул ему руку, казалось, желая поздороваться.

– Еще раз доброе утро!

Протянул свою руку и Беркутов:

– Доброе утро!

Боков сжал его руку, с силой отвел ее от стола. Подскочил Капустин и надел на запястья директора наручники.

– Вы арестованы, гражданин Беркутов! – суровым тоном объявил Боков. – Присядьте!

Боков указал на стул у окна, Капустин сам отвел туда Беркутова, чуть ли не насильно усадил на стул. Ширшов шагнул к письменному столу, открыл верхний ящик. Там лежала пачка денег. Ширшов выложил ее на стол, взглянул на Бокова. Тот подошел, взял деньги. Достал из кармана диктофон, включил его, подошел к Беркутову.

– Что за деньги лежали в верхнем ящике вашего стола?

– Я могу позвонить Галине Брежневой или генералу Чурбанову? – бросил Беркутов.

– Перебьетесь! – отрезал Боков. – Я вас спросил: что это за деньги лежали в верхнем ящике вашего письменного стола?

– Это личные мои деньги. Собирался купить жене сапоги.

Боков усмехнулся, покачал головой.

– Обыщи все ящики! – приказал он Ширшову.

Антон бодрым шагом шел по скверу, погруженный в свои мысли. Он дошел до скамейки, у которой влюбленные постоянно встречались, и наткнулся на Машу. Она поджидала его. Увидела, поднялась, радостно заулыбалась, глядя на него. Антон остановился, но старался на Машу не смотреть, поглядывая по сторонам.

– Здравствуй! – тихо проговорила она, не сводя с Антона нежных и влюбленных глаз.

– Привет.

– Ты извини, это я виновата в том, что случилось, – покраснев, пробормотала она.

– Ты ни в чем не виновата! Я уже взрослый мальчик и за все привык отвечать сам!

Она, улыбнувшись, кивнула, глядя на него не отрываясь, но Антон с хмурым видом молчал.

– Они били тебя?

– Нет, поили вкусным чаем с земляничным печеньем! – разозлившись, процедил он.

Маша вздрогнула, улыбнувшись, качнула головой.

– Сильно били?

Антон усмехнулся:

– Ну что ты несешь?! Проконсультируйся у своего мужа о том, как сейчас обращаются с арестованными.

Маша помрачнела.

– Ты стал так груб со мной! Да, я виновата перед тобой, но я вдруг обнаружила, что сама еще девчонка. – Маша жалобно посмотрела на него. – Я люблю тебя!

– Давай расставим все точки над «i». Мне зона светит. Скорее всего, получу лет шесть. Так что тебе лучше держаться от меня подальше! Ты хоть это понимаешь?! Иначе и тебя вытурят из университета с «волчьим билетом»! – сердито бросил ей Антон. – Включи наконец вторую сигнальную систему, черт тебя подери!

– На какую зону? – растерянно пробормотала она.

– Скорее всего, на мордовскую! Всех диссидентов пока что отправляют туда. Даниэль, Марченко, Синявский – все там побывали. А потому ни к чему, чтобы нас видели вместе. У тебя ученики, кафедра, защита диссертации, карьера, а у меня теперь другая дорога. Отсижу шесть лет, а перед отъездом из Союза, может, увидимся, если захочешь! – он грустно улыбнулся. – Чава-какава!

Антон помахал ей рукой и двинулся по скверу. Маша помедлила и бросилась догонять его. Догнала, пошла рядом.

– Мы с мужем решили разойтись, – еле слышно проговорила она. – Я осталась одна…

– Помиритесь! – он усмехнулся. – Ты ведь у нас красотка! Умненькая, а он при этом режиме для тебя надежная крепость. И вроде бы не ревнивый, если я не ошибаюсь.

Маша тотчас обиделась, остановилась. Но Антон упрямо шел вперед, и она снова догнала его.

– Как ты со мной разговариваешь?! Я не давала тебе повода так по-хамски говорить со мной!

Антон улыбнулся:

– Не обижайся, Машук! Я не со зла. Просто запомни все, что я тебе сказал. Не будь глупой овцой и подумай о будущем! Не приставай больше ко мне! Привет мужу!

И Антон, ускорив шаг, двинулся дальше. Маша с болью посмотрела ему вслед.

Зоя Сергеевна, стоя у кухонного окна, не спеша потягивала кофе, сигарета дымилась в пепельнице. Она наблюдала, как мальчишка-сосед, напрягаясь изо всех сил, подтягивался на турнике. Два раза он подтянулся, а вот в третий подтянуться не удавалось. Часы показывали без двадцати пяти одиннадцать, когда тишину квартиры разорвал длинный телефонный звонок. Зоя вздрогнула и не сразу взяла трубку. Она догадалась: звонят из гастронома.

– Зоенька, это ты? Лида беспокоит. Жору арестовали!

Больше Лида ничего сказать не успела. Нахлынули слезы, все перемешав. Из трубки послышались громкие всхлипы, гортанные звуки, от которых у самой Зои перехватило дыхание и так сжало сердце, что потемнело в глазах, хоть она и знала обо всем заранее. Слезы сами собой покатились по ее щекам. Зоя прикусила губу.

– Я знаю, у тебя отгул на сегодня… – и снова провал в их разговоре, и длинное шумное дыхание Лиды. – Приезжай, пожалуйста! У меня все валится из рук!

Лида снова зарыдала во весь голос. Разговор оборвался. Зоя положила трубку. У нее словно ледяной ком застыл в сердце. Она накапала себе валокордину, выпила, присела на стул. Снова зазвонил телефон. Зоя помедлила и взяла трубку. Звонил Максимыч.

– Зоя Сергеевна, я сейчас примчусь за тобой. Как во двор въеду, ты и выходи!

И он положил трубку. Зоя вытащила платок, вытерла слезы, придав лицу мужественный вид.

Беркутова привели в камеру для допросов в наручниках, усадили на стул. Директор был уже без галстука, без пиджака, в одной рубашке, без ремня в брюках, а из лакированных итальянских туфель успели вытащить шнурки. Скачко поджидал его в камере. Беркутов поначалу его даже не заметил, оглушенный всем происходящим. А увидев незнакомца, пришел в недоумение, не понимая, кто это сидит в сторонке в обычной ветровке и с тихой улыбочкой на лице.

Беркутов вдруг вспомнил, как в этих же наручниках его выводили из гастронома. Но не через служебный вход, а через шумный торговый зал и центральный вход. Зал был заполнен покупателями, стояла обычная суета, людской гомон, стрекотали кассы, продавцы взвешивали товар, изредка покрикивая грузчикам: «Вань, докторская кончается! Ну, где ты опять шляешься?!», «Николаша, творожных сырков коробочку – и живо!», когда в наручниках появился Беркутов. Его провели через густую толпу. Ширшов и Капустин держали директора под руки. Позади с хмурым лицом шел Боков. И весь гастроном, узрев это страшное шествие, сразу притих, оцепенел, образовав узкий коридор для их прохода. Повисла мертвая тишина. Беркутова провели через весь зал, вывели через центральный вход, посадили в черную «Волгу». Но, когда они вышли, никто из покупателей и продавцов не тронулся с места. Страх плотным колпаком повис над всеми, словно сковав каждого такими же наручниками.

Охранник, что привел Беркутова, двинулся к выходу, но Скачко его остановил:

– Младший сержант, снимите наручники с подозреваемого! И чаю нам принесите! С печеньем.

Охранник вернулся и снял наручники. Беркутов поморщился, стал массировать запястья. Охранник ушел и тотчас вернулся с чаем. Печенье и сахар лежали в вазочке. Он поставил все на стол и ушел.

– Прошу, Георгий Константинович, угощайтесь! Конечно, это не вафли «Лесная сладость», но тоже ничего. Да, кстати, поздравляю вас с рождением внучки!

Беркутов хмуро кивнул, взял печенье. Размочил в горячем чае, стал есть.

– Вы всех чаем угощаете? – поинтересовался он.

– Только избранных!

Полковник же к своему стакану не притронулся. Беркутов выпил половину стакана, достал платок, промокнул пот со лба, взглянул на полковника.

– В чем вы обвиняете меня? – не выдержав, поинтересовался Беркутов.

– В организации системы взяток высшим должностным лицам. И меня прежде всего интересует: кому, сколько и каким образом вы выплачивали денежные суммы? Мы все знаем про конверты, продуктовые посылочки, премии, подарки, но хотим подробный отчет получить от вас. Желательно в письменном виде.

Беркутов, выслушав это обвинение, неожиданно улыбнулся.

– Проверьте нашу бухгалтерию, плановый отдел, у нас каждая копейка на учете. Никаких поборов с продавцов, а уж тем более с покупателей мы не вели. У нас постоянно ведутся контрольные замеры, нет ни одной жалобы со стороны покупателей. Предъявите мне обоснованное обвинение, подтверждаемое фактами! И если таковое я увижу, то с ним соглашусь!