Любовь на уме (ЛП) - Хейзелвуд Али

Я тайно подала заявление на получение разрешения на брак. Затем, случайным утром в четверг, я сказала ему, что хочу водить грузовик (он был не в восторге, но хорошо это скрывал). Он думал, что мы едем на работу (отсюда и платье из Target), но вместо этого я тайком отвезла нас в здание суда. На уже переполненной парковке рано утром, пока он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где мы, черт возьми, находимся, я сказала ему, что выйду за него замуж в тот же день. Что я не могу бояться, что он бросит меня у алтаря, если мы уже связали себя узами брака. Что я даже не буду заставлять его подписывать брачный контракт, чтобы он не смог предъявить права на мой DVD с ограниченным тиражом «Империя наносит ответный удар», потому что я не планирую разводиться с ним. Никогда.

— Думаю, я должна правильно спросить, — сказала я после методичного объяснения своих доводов, — ты женишься на мне, Леви? — На что он ответил: — Да. — Хрипло. С трудом ворочая языком. Бездыханный. Красивый, настолько красивый, что мне пришлось поцеловать его, немного прослезившись. И под «немного» я подразумеваю «много». А под «прослезиться» я имею в виду, что сопли текли. Это было уродливо, дети.

И это было прекрасно.

После девяносточетырехсекундной церемонии мы поехали в Космический центр, придумали оправдание своему опозданию, и я ела Lean Cuisine за своим столом, хмурясь на ужасное падение сигнала на МРТ-сканах астронавтов. Я видела Леви только один раз, на публике, и единственное взаимодействие, которое нам удалось ускользнуть, это то, что его рука коротко коснулась моей поясницы. Ужас, правда?

Это был лучший день в моей жизни.

В отличие от сегодняшнего. Сегодня будет худший день в моей жизни. Сейчас 8:43 утра, и я уже знаю это.

— Ты действительно собираешься это сделать? — спрашивает Рейке, глядя на баннер «#FAIRGRADUATEADMISSIONS ГОНКА, СТАРТОВАЯ ЛИНИЯ» над нашими головами.

— Мое сердце говорит «нет».

— А твое тело?

— Мое тело тоже говорит «нет». Но громче.

Она кивает, не удивляясь. — Ты, наверное, сможешь. 5 километров, я имею в виду. Во имя любви к богине, не пытайся пройти полумарафон.

— Это большое доверие от человека, который имеет такое же слабое телосложение, как и я, и должен знать лучше.

— Это не имеет ничего общего с конституцией и все связано с тем, что Леви тренирует тебя уже… сколько прошло, восемь месяцев?

— Восемь месяцев слишком долго.

Мы обмениваемся взглядами, смеясь друг над другом. Мне нравится, что Рейке здесь. Мне нравится, что они с Леви организовали ее визит за моей спиной и удивили меня этим. Мне нравится, что она ворчит на нас, потому что у нас в доме только веганская еда, а ей «надоело соревноваться с кошками за скудный кусочек куриной грудки!». Мне нравится, что она переспала с чуваком с носом и языком, пока здесь. Я люблю ее. Я люблю все это.

— Ты собираешься участвовать в гонке? — спрашиваю я.

— Да. Это для хорошего дела. Не то чтобы я полностью понимала, что такое докторская степень, что такое прием в аспирантуру или даже зачем кому-то добровольно идти в школу, но если ты говоришь, что помогаешь традиционно недопредставленным группам, я согласна. — Мы с Росио будем гулять и болтать. Она планирует поговорить со мной о еще не пойманных серийных убийцах.

— Прекрасно.

— Правда? Не могу поверить, что ты позволила ей вернуться в Балтимор.

— Я знаю, но она поступила в школу своей мечты, у нее есть квартира с девушкой своей мечты, и я уверена, что она лидер в местном викканском сообществе. Я просто рада, что она и Кейли смогли приехать на 5 км после того, как приложили столько усилий для его организации.

Молодая женщина подошла к Рейке с улыбкой. — Простите, доктор Кенигсвассер?

— О, — она показывает на меня большим пальцем, — это не совсем тот Кенигсвассер, которого вы ищете.

— Да, на самом деле это мой злой близнец. Я Би.

— Кейт. Я выпускница факультета психологии UMN. — Она с энтузиазмом пожимает мне руку. — Я слежу за @WhatWouldMarieDo уже много лет, и просто хотела сказать, как это здорово. — Она жестикулирует вокруг себя. На 5 км записалось три тысячи человек, но такое ощущение, что пришло три миллиона — возможно, потому что это превратилось в своеобразную ярмарку аспирантов. Организационный комитет решил разрешить университетам, пообещавшим гарантировать справедливый, целостный процесс приема, установить стенды для вербовки на финишной прямой. Я вглядываюсь в толпу, замечаю Энни и машу ей рукой. Вчера вечером мы пошли поужинать, поскольку она прилетела на гонку на день раньше. Это не странно — ужинать с бывшей лучшей подругой, которая когда-то разбила тебе сердце, но мы постепенно налаживаем отношения. Кроме того, она очень помогла с логистикой 5 км.

Я всегда думала, что раскрытие моей личности испортит мне удовольствие от участия в WWMD, и я была расстроена, когда действия Гая сделали невозможным для меня обратное. Помните, я говорила, что боюсь, что на меня могут напасть гады, которые с тоской вспоминают «Геймергейт»? Так вот, это случилось. Немного. Были некоторые неприятные моменты, когда новости распространились, и я стала публичной — некоторая неловкость, период адаптации. Но однажды позвонила Росио и сказала: — Я всегда подозревала, что в глубине души ты классная, но думала, что это просто выдача желаемого за действительное. А теперь посмотри на себя! — Тогда я поняла, что все будет хорошо. И со временем так и случилось. Быть старой новостью — это такое облегчение.

— Большое спасибо, что проделала такой путь из Миннесоты, Кейт.

— Ты тоже прилетела, да? Из Мэриленда?

— Вообще-то я сейчас живу здесь. В Хьюстоне. В прошлом году ушла из NIH в NASA.

Демонстрация BLINK имела оглушительный успех. Ну, первая была оглушительной катастрофой. Но вторая прошла так хорошо, привлекла столько позитивного внимания — вероятно, из-за неудачной первой попытки и вызванной ею огласки, — что мы с Леви в итоге выбрали себе работу по душе. Помните, я думала, что в итоге буду жить в подземном переходе с кучей злобных пауков? Через месяц мне предложили работу Тревора. А когда я отказалась, должность босса Тревора. Такова жизнь в академической среде, я думаю: агония и экстаз. Приливы и отливы. Фантазировала ли я о том, как соглашусь на эту работу и заставлю Тревора написать мне отчет о том, что мужчины глупее, потому что их мозг имеет меньшую плотность нейронов? Часто. И почти с сексуальным удовольствием.

В конце концов, мы с Леви рассмотрели NIH. Мы рассматривали NASA. Мы рассматривали возможность уволиться, построить лабораторию в переоборудованном сарае в стиле Кюри и уйти в отставку. Мы рассматривали преподавательские должности. Мы рассматривали Европу. Мы рассматривали промышленность. Мы рассматривали так много, что некоторое время не делали ничего, кроме как рассматривали. (И занимались сексом. И пересматривали «Империю наносит ответный удар» примерно раз в неделю.) В конце концов, мы всегда возвращались в NASA. Может быть, просто потому, что у нас здесь хорошие воспоминания. Потому что в глубине души нам нравится погода. Потому что нам действительно нравится раздражать Бориса. Потому что колибри зависят от нас в плане мяты.

Или потому, что, как сказал Леви однажды вечером на крыльце, положив мою голову ему на колени, когда мы смотрели на звезды: — Этот дом находится в очень хорошем школьном округе. — Он лишь мельком встретил мой взгляд, и я на 74 процента уверена, что он покраснел, но на следующий день мы официально приняли предложения NASA. Это означает, что теперь у меня есть своя постоянная лаборатория, прямо рядом с его лабораторией. Год назад это было бы кошмаром. Забавно, как все это происходит, да?

Прозвучал двухминутный свисток, и люди начали просачиваться к стартовой линии. Большая рука обхватывает мою и тянет меня к толпе.

— Ты пришел за ней, потому что знаешь, что иначе она убежит? — спрашивает Рейке.

Леви улыбается. — О, она не убежит. Скорее, бодрой походкой.