Жажда любви - Элоиза Джеймс

– Я не могу сказать тебе, кто его мать, – объяснил он наконец, – Потому что обещал молчать.

– Вот как?.. – разочарованно протянула Роберта. – Но я умею хранить секреты.

Он вытащил шест из воды, и сверкающие брызги россыпью бриллиантов обрушились в реку.

– Но от жены, разумеется, у меня тайн нет.

– Вот как? – повторила Роберта, но уже совершенно иным тоном.

И тут лодку тряхнуло.

– Нос уткнулся в землю! – ойкнула она, но тут же поспешно добавила: – Не подумай, что я тебя упрекаю!

Они оказались прямо в шатре из ветвей плакучих ив, полоскавших косы в воде. Сквозь густую листву пробивались солнечные лучи, отчего тень под кроной казалась пятнистой.

Деймон глубоко вогнал шест в дно реки и набросил на него веревку.

Роберта не произнесла ни слова. Ей казалось, что эта ленивая река тоже затаила дыхание. До них не доносилось ни звука, кроме монотонного журчания и песни жаворонка, парившего высоко в небесах.

– Наша лодка, – заявил Деймон с таким многозначительным взглядом, что Роберта покраснела еще гуще, – села на мель.

– Я это вижу.

– Какой ужас! Мне придется раздеться, чтобы мы не утонули.

– В самом деле?

Вместо ответа он сбросил камзол.

Смех бурлил в груди Роберты, словно пузырьки, поднимающиеся со дна.

– Что это, спрашивается, ты делаешь? – не выдержала она.

– Раздеваюсь.

Его глаза пели ей на каком-то языке, который она только что выучила, но, похоже, инстинктивно знала каждое слово.

– Может, последуешь моему примеру? – осведомился он, вскинув брови.

– Я?! Раздеваться под открытым небом, да еще в барке?

– Будь благодарна за то, что она плоскодонная, – бросил Деймон, садясь на возвышение и снимая сапоги.

– Ты это не всерьез, – уверенно заявила Роберта. – А если кто-то проплывет мимо?

– Вздор! Почти никто не плавает по реке, поскольку русло никуда не ведет. Мы снова оказались у коровьего пастбища. На этот раз на нем действительно пасутся коровы, поэтому навоз куда более свежий, так что на лугу вряд ли появятся желающие провести здесь пикник.

– Безупречная логика, – пробормотала она.

Деймон стащил сорочку. Сплошные мускулы, испещренные пятнистыми тенями от листьев, припудренные золотом солнечных лучей, сильные и могучие…

Роберта бессознательно потянулась к нему, но тут же снова застыла.

– Я не могу это сделать! – вскрикнула она. – Что, если нас увидят?!

– Никто не увидит, – убеждал он, и она хмелела от его голоса. Деймон мгновенно оказался рядом, бросил несколько подушек на дно лодки и стал неторопливо расшнуровывать ее корсаж. Постепенно Роберта поддалась очарованию их маленького убежища под ивой.

– Полагаю, – прошептала она, – если мы сядем на дно, проплывающие увидят только наши головы.

– А если ляжем, никто вообще ничего не увидит. Как по-твоему, влюбленные часто занимаются этим в лодках?

Вскинув брови, он ждал ее ответа.

– Нет, – выдохнула Роберта и удивленно охнула, потому что платье сползло с нее, как по волшебству. Он не позаботился снять с нее корсет и гладил ноги в поисках самого сладостного местечка. Роберта отчаянно выгнулась навстречу его ласкам.

Он лег на дно лодки и притянул Роберту к себе. Она сдалась без боя – какой там бой? – и с тихим криком упала на него, с радостью отдаваясь твердости его плоти, силе мышц, мужским требованиям…

Расшнуровывая корсет, он продолжал целовать ее, властно и жадно, и Роберта с неудержимыми стонами извивалась под ним.

Его рука протиснулась меж ее бедер и ласкала крошечный бугорок в ритме плещущей воды. Теперь она даже не сознавала, что лежит с мужчиной под открытым небом, словно ее вскрики и гортанные стоны Деймона, срывавшиеся с его губ при каждом ее прикосновении, поглощало безбрежное спокойствие весеннего дня. Со всех сторон их окружали зеленые стены, сквозь которые проникали только трели жаворонка, все выше поднимавшегося в небо.

– Коснись меня! – скомандовал он, накрывая ртом ее тугой, истомившийся в ожидании сосок.

Роберта снова вскрикнула, принимаясь слепо шарить по телу Деймона, дотрагиваясь до плавного изгиба плеча и напряженных мышц спины. Но никак не могла сосредоточиться, потому что он творил с ней нечто необыкновенное. Поэтому она прижалась к нему, безмолвно умоляя.

– Пожалуйста, коснись меня, – прохрипел он.

Пришлось повторить это дважды, пока смысл просьбы не проник в ее затуманенный мозг. Только тогда Роберта широко распахнула глаза и уставилась на него.

– Ты хочешь, чтобы я…

– Коснись меня. Это такое блаженство, когда ты касаешься меня, Роберта. Блаженство, которое я могу испытать только с тобой.

Его глаза так потемнели, что больше не казались зелеными. Скорее, черными.

Роберта села на пятки и снова взглянула на него. Он раскинулся перед ней, как изысканное пиршество. Дерево лодки было темно-коричневым, сглаженным временем. На этом фоне Деймон казался высеченной из мрамора статуей, только теплой и золотистой: длинные мощные бедра, мускулистые грудь и живот. Она пальцем провела сверху вниз. Потом осторожно прижала ладони к шелковистой коже. Он вздрогнул, когда она погладила его грудь, застонал, когда она лизнула его языком.

Она снова отстранилась, наблюдая за ним.

– Только не это!.. – выдохнул он. – Я не переживу…

Роберта хихикнула. Смех кипел в груди и рвался наружу.

Подумать только, она стоит на коленях в лодке, и в одной сорочке из тонкого батиста.

– А теперь ласкай себя, – велел он, сверля глазами ее грудь.

Роберта покраснела.

– О чем ты?!

Он ответил с поистине дьявольской улыбкой:

– Там, где хочешь, чтобы я ласкал тебя. – И когда она заколебалась, добавил одно слово: – Пожалуйста!

Глава 35

Остальные барки с Джеммой, Вильерсом, маркизом и миссис Гроуп медленно плыли по течению. Джемма и Вильерс по-прежнему ни на что не обращали внимания. Лорд Уортон сочинял простую песенку. Что-то вроде:

Там, где речка ФлитПо камешкам бежит,С задранными хвостикамиЛебеди под мостиками…

Он и не претендовал на создание литературного шедевра. Но знал, что одна русалка наверняка захочет спеть его творение, тем более что ритм совсем неплох.

Он и сам спел ее, сначала про себя, потом вслух, для миссис Гроуп, после чего стал трудиться над вторым куплетом.

Только когда поэма насчитывала шесть куплетов, где упоминались утки, селезни, пескари и стрижи, маркиз вдруг сообразил, что его дочь исчезла. Более того, одновременно с ней исчез очаровательный брат герцогини. Граф Гриффин, декламировавший его стихи и отличавшийся на удивление ясным взором.