Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь. - Филип Фармер

Кикаха спустился вниз по почти отвесному склону (даже если бы он решился еще немного поспать, вряд ли ему удалось бы удержаться на поверхности, а не скатиться вниз), а затем зашел по колено в воду. Наклонившись, он напился; заодно, изловчившись, сумел схватить существо, похожее на амблистому. В этот момент на него едва не налетел один из фламинго. Когда Кикаха выпрямился, птица стояла перед ним, сердито щелкая клювом. Тот не обратил на него внимания и с жадностью вцепился зубами в амблистому, которая оказалась на вкус вполне съедобной.

Итак, набив желудок и искупавшись, Кикаха побрел по колено в воде вдоль основания горы. Час спустя он миновал ее и зашагал по равнине. Примерно в «полдень» равнина накренилась в одну сторону, примерно на десять градусов к горизонтали, и по ней полилась вода. Через три часа она начала крениться в другую сторону. Кикаха на ходу доел амблистому и отшвырнул кости и кожу в сторону. На них тотчас набросились алые вороны.

Отколовшаяся масса-«луна» больше не появлялась. Оставалось только надеяться, что, когда она упадет, то это произойдет достаточно далеко. Кикаха никому не пожелал бы оказаться рядом с тем местом, где за несколько мгновений появится горный хребет — своего рода Гималаи. Потом, спустя несколько месяцев, — так утверждал Уртона, он сольется с планетой, заодно изменив свою форму. Через некоторое время где-то в другом месте от планеты отколется еще один кусок в форме клина, более крупный, примерно одна шестнадцатая от массы всей планеты — 67 700 000 000 кубических километров. Боже, помоги тем, кто останется на нем в этот момент. А какая участь ожидает их, когда кусок начнет падать на планету...

Кикаха содрогнулся. Если только представить себе катаклизмы, землетрясения, колоссальных размеров дыру... А каков будет процесс заживления этой «раны», когда она начнет «зарастать», как поверхность планеты компенсирует это смещение! Представить себе такое было просто невозможно.

Это чудо, что на Лавалитовом мире существовала жизнь, причем всевозможные особи водились тут в изобилии.

* * *

Перед «сумерками» Кикаха оказался между двумя монолитными горами, за весь день их форма осталась неизменной.

Канал проходил по центру ущелья, его берега возвышались над поверхностью воды на несколько дюймов. По обоим участкам суши вдоль канала хватило бы места для шеренги в десять человек.

Кикаха направился вдоль канала, время от времени поглядывая на отвесную стену горы, которая плавно уходила вправо, и русло канала послушно изгибалось вместе с ней. Он не хотел ночевать здесь, поскольку на таком узком пространстве ему не удалось бы спрятаться от любых крупных хищников или не попасть под копыта промчавшегося стада.

Время от времени Кикаха замедлял шаг, когда мимо пробегали большие кошки или дикие собаки. К счастью, звери не обращали на него внимания — вероятно, они сталкивались прежде с людьми и поэтому боялись их. Кстати, это не могло не навести на мрачные размышления о том, что здешние «гомо сапиенс» представляют определенную угрозу. Впрочем, хищники могли воспринимать Кикаху как незнакомое им существо, от которого лучше держаться подальше. Тем не менее они наверняка напали бы, застав спящим на земле, и поэтому он, не останавливаясь, шел дальше. К «рассвету» Кикаха уже пошатывался от усталости, ноги гудели, а желудок требовал пищи.

Наконец ущелье осталось позади, и перед путешественником, насколько хватало глаз, простиралась широкая равнина, которую канал делил почти пополам, устремясь к видневшимся вдали коническим горам. Повсюду мирно паслись многочисленные стада, над передвигавшимися рощами деревьев проносились стаи вездесущих птиц. Идиллическую картину не нарушали хищники — если они здесь и водились, то вели себя тихо.

Некоторое время Кикаха, устремив взгляд на далекие горы, размышлял, какова длина канала от начала до конца. Как ему представлялось, поток пронес его не больше чем на десять миль. Но теперь стало очевидным, что его могло протащить и все пятьдесят или даже больше. Воображение услужливо нарисовало мрачную картину. Земля внезапно раскололась по прямой линии, словно по ней ударил огромных размеров топор, из моря в образовавшуюся трещину хлынула вода, гигантская волна пронесла Кикаху по каналу и выбросила на берег. Ему очень повезло, что дно оказалось достаточно ровным, а поток воды — не очень сильным.

Нет, разумеется, ни о каком везении здесь не было и речи, его спасло чудо.

Тронувшись в путь, Кикаха прошел всего сотню ярдов. Внезапно раздавшийся стук копыт заставил его обернуться.

Из-за выступа горы появилось несколько всадников, вооруженных длинными копьями, которые, заметив его реакцию, пустили своих лосеобразных скакунов галопом.

Бежать было бесполезно. Тех, кто стоит и ждет, на этом корте обслуживали точно так же. Но ситуация ничуть не походила на теннисный матч.

ГЛАВА 7

Эти лосеобразные были чуть покрупней чистокровных коней и так же различались по масти: чалые, вороные, гнедые и пегие. Морды им стянули уздечками, а еще в сбрую входили кожаные седла и стремена.

Обнаженные по пояс воины из одежды предпочитали кожаные штаны, очевидно уберегавшие кожу ног от раздражения, а из украшений — перья, которые торчали из длинных темных волос. Но на этом сходство с индейцами заканчивалось, так как всадники были светлокожими, с густыми бородами. Когда они подъехали достаточно близко, Кикаха разглядел на их лицах татуировку — наверняка дань принадлежности к этому славному племени.

Что касается копий, то некоторые из них представляли собой шесты с заостренными и потемневшими от пламени концами. Другие имели наконечнки из кремня, или антилопьих рогов, или львиных зубов. Луки и стрелы явно не были известны жителям этой планеты, так что остальное вооружение представляло собой каменные топоры и тяжелые боевые бумеранги, притороченные к седлам. Ни одна рука не потянулась к круглым, обтянутым кожей щитам, висевшим на привязанных к седлам кожаных тесемках. Очевидно, туземцы решили, что Кикаха для них не опасен, — и были правы.

Первые подъехавшие к нему воины остановили сво-. их животных всего в нескольких шагах от Кикахи. Другие рассыпались цепью и затем быстро окружили его. Вождь — коренастый мужчина с заметной сединой в волосах — направил своего «скакуна» к Кикахе. Животное подчинилось, но его большие навыкате глаза выражали явное беспокойство.

В это время к ним начали потягиватся остальные члены племени в сопровождении вооруженных всадников, ехавших по бокам каравана. Женщины, дети и собаки шли за лосеобразными, тащившими волокуши, нагруженные шкурами, деревянными шестами и кое-каким нехитрым скарбом.