Перламутровая чешуйка - Ник Такаранов

покупать тоже, — оборвал он Каролину, угадав незаданный ею вопрос, — Да, имейте ввиду — пока я контролирую голема действовать могу только вполсилы, иначе потом опять придётся десять минут его создавать и снова закладывать команды. Надеюсь никому объяснять не надо, что побег от противника нам в таком случае не светит?

— Но почему ты создавал из камня? — спросил Рин, вспомнив интерес Хштра к обвалившемуся зданию.

— Големы из других материалов затрачивают больше энергии на создание и сложнее контролируются, — снисходительно посмотрела на мальчика Каролина, отчего тот даже несколько смутился, — Исключение составляют только дерево и металл. Но первое недолговечно, а второй сложнее добыть.

— И откуда такие знания у взбалмошной дочки заштатного барона? — подколол девочку Хштра, запрягая в повозку получившегося голема.

— Как старшая дочь лорда, я обязана иметь хорошее образование, — вспыхнула та.

— Ладно, «дочь лорда», карета подана, — орк ещё раз осмотрел повозку и удовлетворённый состоянием экипажа заскочил на облучок, — Садитесь. Пора ехать.

***

Человек в чёрном плёлся по тёмным подворотням Олианды. Большие улицы гудели, встревоженные недавним событием: в одной из таверн небедного в общем-то района зверски убили жену трактирщика. Молва приписывала это злодейство орку, а совсем уж отъявленные сплетники даже поговаривали шепотом, что орк де является свободным. Им мало кто верил, но толпа гудела вовсе не поэтому. Сравнительно недавно слух об убитой орком женщине дополнился новой, немаловажной деталью: наместник Олианды, вернейший из «псов императора» как его и некоторых особо примечательных личностей на службе у императора Реджинальда именовала общественность, лично встретился с преступником и… помиловал его!

Эта новость, случайно обронённая одним из солдат караула дворца, пьянствующим в кабаке неподалёку от места происшествия всколыхнула народные массы, внушив горячим головам мысль о справедливом суде над орком-убийцей. И вот, в этот ранний час под сумеречным небом Олианды, народ, вооружившись обыкновенными факелами и всем, что хоть как то можно было приравнять к оружию высыпал на улицы разыскивая по всем закоулкам и закуткам огромную орочью фигуру.

Но человеку в чёрном были абсолютно безразличны желания и интересы неразумной толпы. Он прятался в тенях, когда в закуток по которому он полз направляли неверный гуляющий свет факела, падал бесформенной грудой тряпья при приближении очередного неравнодушного обывателя, высматривающего в потёмках орка и изо всех сил старался не потерять сознание от ноющей боли в сломанных рёбрах. Спустя час пути, показавшийся раненому вечностью, цель до которой он шёл с завидным упорством наконец показалась перед ним.

Храм Люмена сияющий двенадцатилучевой звездой над входом вызвал кривую усмешку, и человек, чуть подволакивая ногу побрёл в сторону прицерковного кладбища, располагавшегося за храмом. Привычно миновав усыпальницы бедноты, где в урнах размером с мизинец, вставленных в ниши со специально проделанными для этих целей отверстиями, хранилась та мера праха, размеров которой точно хватит божьим слугам, чтобы передать умершему слова его родных, он остановился перед одним из заброшенных родовых склепов аристократических семей.

Открыв и закрыв за собой железную решётку в усыпальницу, с трудом (сказывались сломанные рёбра) преодолев все ловушки, посетитель начал долгий спуск по боковой лестнице найденной им в конце тайного прохода, который скрывался за внешне монолитной стеной. Спуск привёл его в обширное помещение, судя по всему располагающееся прямо под храмом.

Шаги преследовало гулкое эхо подземного зала, но человек шёл вперёд пока колонны, провожавшие его бессменным караулом с момента спуска, не остались позади, а сам он не оказался перед двумя каменными статуями на невысоких постаментах, лица которых были скрыты под капюшонами. Одна фигура была одета в воровские одежды а над вытянутыми руками самостоятельно парили каменные сферы. Вторая изображала жрицу, вокруг рук которой клубился туман, даже издали одаривающий пониманием, что любой контакт с ним приведёт к смерти.

Перед этими статуями мужчина остановился и, игнорируя боль, опустился на колени. Сначала перед статуей с руками, окружёнными туманом, пробормотав при этом неизвестную молитву. Потом перед статуей с парящими сферами, но без молитвы.

Сглотнув несуществующий ком в горле, он прошёл в проход между статуями, ведущий в круглое помещение навроде амфитеатра, с той лишь разницей, что места были одиночными, располагались на высоте 7 метров от той площадки, на которую вышел новоприбывший и количество их невозможно было посчитать, так как там царила кромешная темнота, разбавляемая лишь кругом из блёклых магических светильников, вделанных в пол, в центр которого и вышел мужчина.

— Магистр отделения ордена Безымянных в Орене приветствует совет старейшин, — почтительно обратился он в пустоту изобразив полупоклон и ударив левым кулаком в раскрытую правую ладонь.

— Ты потерял своё отделение на первом же серьёзном задании, — хлестнуло из тьмы.

— Тебе доверили укоренение младшей ветви на новом месте, и ты провалился. Ты недостоин звания магистра! Ты даже не достоин был отдать Морс своё Имя!! — гневно прилетело с другой стороны амфитеатра.

— Объяснись, — сухо потребовал новый голос.

— Для этого я здесь, наставники, — коротко ответил командир ныне уничтоженного отряда ассасинов, игнорируя боль снова вставая на колени и упираясь лицом в холодный пол подземелья, — Я прошу о Возвращении Имени.

Несколько минут в помещении царила густая тишина, после чего ещё один старейшина, также невидимый для командира, подал голос:

— Ты неглуп и мы все это признаём. Признавали когда направляли тебя в Орен, признаём и поныне. Тебе известна цена ритуала. Неужели желание, которое мы можем выполнить важнее жизни?

— Я потерял всех своих людей. Это мой провал как командира. Я признаю, что был недостоин возложенной на меня ответственности. Но моя честь убийцы не даст мне смириться с поражением, — мужчина, скривившись от боли, поднялся на ноги: взгляд его пылал жаждой мести, — Я давал клятву нашей богине, что, как бы ни был сложен заказ, я скорее пожертвую своей жизнью, чем позволю себе провалиться. В этот раз я задействовал связи, которых стыдился, пожертвовал жизнями моих подчинённых и почти разделил их участь, но моя цель выжила. И… — видно было что последние слова говоривший произносит через силу, — Всех моих сил не хватило и не хватит чтобы его одолеть. Я не смогу принять реальность, в которой меня одолел враг, даже не воспринявший меня всерьёз.

— Интересный рассказ, — оборвал ассасина один из голосов, — Но что ты хочешь от нас?

— Я желаю вернуть себе Имя, — отчеканил убийца, — В обмен, за мою службу в течение всех этих лет, я прошу вас выполнить мой последний контракт.

Едва было сказано последнее слово, свет, и так небогатый, поблёк ещё больше от неожиданно окружившего мужчину тумана, в котором тот почти моментально растаял, успев лишь раскрыть рот в беззвучном крике.

— Что