Перламутровая чешуйка - Ник Такаранов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя пару десятков минут езды по мостовой, экипаж, запряжённый двумя лошадьми (для большей скорости транспортировки опасного преступника), остановился перед мрачноватым зданием, чертами своими напоминающим скорее крепостное сооружение, нежели обычный дом. Хотя сложно представить себе здание человеческой тюрьмы, не стремящееся к строгой крепостной тематике.
Знающие люди, конечно, поговаривают, что тюремная система Ихиладиона, как страны, специализирующейся на изучении магии, построена несколько иначе. Правда подтверждений их словам не так уж много, ибо преступникам оттуда нет никакого резона перебираться в Центральную империю людей по причине необходимости пересечения ради этой цели сразу нескольких государственных границ.
Кованые ворота жалобно скрипнули, пропуская повозку на тюремный двор. Наконец та остановилась у одной из каменных стен и солдаты ощутимо напряглись: они уже видели, какие разрушения орк учинил в таверне и особого труда догадаться, что степной варвар является Говорящим с камнем, им не составило.
Да, стены тюрьмы, приспособленные, в том числе, и к удержанию в своих стенах подобных Хштра индивидуумов, были зачарованы на противодействие манипуляции с материалом, из которого они состояли, и блокировку энергии любого волшебника, будь то обычный чародей, или же стихийный, но это всё же был не «мёртвый камень» гномов, тюремные казематы из которого могла себе позволить разве что столичная тюрьма и то только потому, что данные камеры разрабатывались с перспективой пленения магов-преступников вплоть до ранга архимага(10).
Камень стен тюрьмы Олианды (по крайней мере городского её отделения) был вполне себе неплох. Усиленный членами городского представительства чародеев Империи, покрытый рунами за авторством приглашённых специально для этой цели гномов Драконьих предгорий[17], камень этот отлично сдерживал преступивших законы Олианды, не давая тем вырваться за ограду сего скромного заведения.
17. Небольшая артель рунных мастеров путешествует по землям людей в определённые периоды времени, предлагая свои услуги, чтобы потом вернуться обратно в горы, к семьям, везя за собой телеги, доверху гружёные платой за их скромный, но такой необходимый во многих аспектах жизни труд.
Однако солдаты вполне обоснованно опасались, что всех тех мер предосторожности, которые предпринимались, дабы максимально ослабить тех, кому здесь быть надлежало заслуженно, может не хватить, чтобы совладать с орком, способным на таком уровне владеть стихийной магией. Тем больше было их удивление, когда гордый степной воин самостоятельно, без тычков мечами в спину, слез с повозки и прогулочным шагом (ввиду чего людям, чьи ноги всё же были покороче в силу более низкого роста, пришлось ускориться) направился в сторону главных ворот человеческой тюрьмы.
Ближе к дверям, а именно втечение нескольких минут, конвой наконец кое-как свыкся с мыслью, что главный преступник не сопротивляется от слова совсем и процесс помещения нового обитателя тюрьмы Олианды на его законное место вернулся в более привычное русло.
Детей, до этого момента следовавших за орком, увели куда-то в сторону местные солдафоны, но Хштра, зная ли что-то неведомое другим, или же просто наивно веря в лучший исход, оставался странно спокоен. Затем охранники взялись за него. Все личные вещи пленного были изъяты, самого орка дополнительно провели через сканирующие артефакты для исключения случаев проноса внутрь какого-либо оружия и Хштра, закованный во всё-таки нашедшиеся по размеру наручники, одетый в обноски, отправился в камеру временного содержания, зачарованную, тем не менее, по всем правилам здешней безопасности.
***
— Первый раз?
Именно таким вопросом встретила орка защищённая от магических вмешательств камера, когда он, чуть громыхая цепью наручников, вошёл в каменный мешок с единственным выходом в виде глухой железной двери, тут же захлопнувшейся за его спиной. Разглядев в тусклом свете идущей на убыль луны, пробивающемся сквозь мизерных размеров окошко беззубого старикашку, съёжившегося в одном из углов камеры, Хштра развеял камуфляж, скрывающий возраст, поддержание которого в стенах данного исправительного учреждения давалось особенно тяжко, и, скрипя крепким, но всё же дряхлым телом, уселся на пук гнилой соломы, расположившийся в соседнем углу.
— О… Уважаю… — проскрипел голосом дедок, с ненаигранным восхищением рассматривая покрытую боевыми шрамами кожу и два спиленных клыка, торчащих из-под нижней губы орка, — Участник последнего орочьего набега, если не ошибаюсь?
— А если и так? — устало огрызнулся Хштра, откидываясь на холодные камни стен, — Сам-то как умудрился в тюрьму для магов загреметь?
— Так я ж вор. Профессиональный, — гордо улыбнулся щербатым ртом щуплый старикан, — Меня сам Фуртум даром божественным одарил. За выслугу лет! — гордо выпятил впалую грудь седой воришка.
— Фуртум помнится в основном тёмных эльфов чествует, потому что их богом является… — вспомнил орк старые истории сказываемые ему и другим детям ещё в детстве старейшинами племени.
— То-то и оно! Я всю жизнь свою воровал, сына этой науке выучил, ещё и из тюрем столько раз сбегал, что меня уж ловить устали, — продолжал вещать старичок.
Глаза его блестели внутренним огнём и было понятно даже слепому — возможность вновь окунуться в приятные сердцу воспоминания, рассказать о своих свершениях вернула старцу несколько лет его полной приключений жизни.
— Вот меня бог наш воровской и приметил. Говорит, мол: «бери, человек, способность моих последователей, хоть под конец своей жизни поживёшь достойно моих детей». А наша «доблестная» стража как прознала, так сразу сюда и упекла.
— И ты не пробовал сбежать?
— Как не пробовал? Пробовал, конечно! — обиделся дедок, — Да только здесь охраняют не в пример серьёзнее. Наружу не выбраться, а замок сам видел — засов с той стороны. Такой никакой отмычкой не поднять и способностью не воспользоваться из-за того что здешние стены магию блокируют: на что-то серьёзное сил просто напросто не хватает.
— А что же твой сын?
— А что мой сын? Он несколько лет как отправился в столицу за славой. Наверно так и не узнает, что отец его способность от цельного бога за верную службу получил…
— Какая способность то? — невольно спросил Хштра, неожиданно для себя заинтересовавшийся историей жизни безымянного романтика с большой дороги.
— Телуки… Тьфу! Телекинез! Во! Впрочем, что мне с него теперь? — горько усмехнулся старик. Подгнившая травинка не спеша поднялась с лежанки в его углу и поплыла по воздуху в сторону Хштра, опустившись у самого носа орка, — Фуртум, когда давал способность, говорил, что мне неделя осталась. Я уж собрался разгуляться на полную, зажечь, так сказать, в последний раз, а меня почти моментально замели. Это дня три назад было. Конец истории, — грустно заключил умирающий вор, посмотрев на седого орка, — Не повторяй моих ошибок. Я чувствую, ты выберешься отсюда. Если вдруг поймёшь, что всё — кранты, потрать
