У Вечного огня - Алла Герцева

Глава 47.

 Варвара Михайловна накрыла полотенцем  вымытую посуду в сушилке. Вытерла руки. Подошла к окну. Мелкие капли  дождя стучат по железному подоконнику. Вот и весна пришла! День сегодня хороший! Любаша пошла на работу.  Отошла от окна, села на табуретку у стола. Сняла с головы  косынку. В коридоре щелкнул замок. Видно Наташка со школы пораньше пришла. Сейчас обедом накормлю.

 — Наташа?

 В кухню вошла Люба, прислонилась к дверному косяку.

 — Любаша? Что случилось? Заболела? Лица на тебе нет!

 — Вадима Евгеньевича арестовали, ресторан закрыли!  — Люба прошла к столу, села на табурет, расстегнула пуговицы на пальто.

 — Как арестовали? За что? — старушка приложила ладони к щекам, покачала головой.

 — У него давние дела с милицией.  С прежней службы, бежал. Обосновался в нашем городе. Теперь его нашли.

 — Ох, ты, Господи! Беда, какая!

 — Как жить станем? На твою пенсию!? — Люба потянула с головы платок.

 — Ты и не разделась! Давай помогу! — подошла  к дочери старушка.

 — Ой, мама!  Меня даже уборщицей не возьмут, из-за моего сердца. Кому нужен больной работник. Это Вадим закрывал на все глаза, потому, что мой Мишка взял всю вину за преступление на себя!  — она  скинула пальто на пол. — Наташка скоро родит, чем малыша кормить! Эх, что ж это за жизнь моя такая! Жить не могу, и помереть не могу! Мучаюсь сама и мучаю других! Словно проклял, кто!

 — Любаша, что ты говоришь! Господь с тобою! — Варвара Михайловна встала,  налила в стакан воды из чайника, поставила перед  дочкой. — Попей водички! Легче станет! Придумаем что-нибудь!

 — Ой, тяжко мне! — Люба оттянула ворот свитера, тяжело задышала. Потом вдруг уронила голову на стол, тело ее обмякло, и съехало на пол.

 — Доченька, Любаша! — бросилась к ней Варвара Михайловна, подняла  ее голову.  Из открытых губ Любаши вырвался хрип. Сердце схватило. Не иначе, инфаркт!  — Погоди, я скорую вызову! Сейчас, потерпи, Любонька! — она оперлась рукой о пол, встала, метнулась в комнату. Набрала номер.

 — Скорее, приезжайте. Сердечный приступ! —  прокричала  в трубку. Открыла дверь в прихожей, вернулась в кухню, склонилась над дочерью.

 — Господи! Что ж такое!? Скорее бы приехали! 

 Скорая приехала быстро.

 — Пульс прослушивается слабо!  —  врач раскрыл ящик, набрал лекарство в шприц, ввел в вену. — Несите в машину!

 — Я не могу поехать с вами!  Внучку дождусь, она приедет! —  Варвара Михайловна поняла, сил встать, у нее нет, тело онемело.

 — Вам помощь нужна?

 — Мне ничего не нужно! —  Варвара Михайловна взглянула в глаза врачу умоляющим взглядом.  — Ей помогите! Спасите!

 — Сделаем все, что в наших силах! 

 Варвара Михайловна осталась сидеть на табурете, словно связанная по рукам и ногам. В голове звенит. Заложило уши.

 Наташа удивилась открытой настежь двери в квартиру.  

 — Бабуль! Ты где!

 —Маму в больницу увезли! — по сморщенным, старческим щекам покатились слезы.

 — Когда!

 — Полчаса назад! Сердце! Давление подскочило!

 Наташа выскочила на лестницу.

 — Постой! Поешь! — крикнула вслед ей бабуля. Но девушка уже бежала по улице.

  — Скорее! — шепчут ее губы. — Вот и здание больницы. Дорожка к неврологическому отделению, коридор, словно кто подтолкнул ее ко второй двери слева.

 — Мама! — бросилась Наташа, к матери. Накрыла ладонью,  лежащую, поверх одеяла, руку. — Мамочка, я здесь! Посмотри на меня!

 Люба, будто издалека услышала голос дочери. Веки отяжелели, не поднимаются. Пошевелила онемевшим языком, но не смогла произнести имя дочери.

 — Кто  пустил в приемный покой посторонних!  — раздался за спиной Наташи, резкий голос. — Женщину  в реанимацию! Девочка, уйди отсюда! — мужчина в белом халате, сжал плечо девушки.

 — Это мама моя!  Я не уйду! — Наташа побежала за каталкой увозившей, Любу по коридору.  Створки дверей, с надписью: «Реанимация» резко захлопнулись перед Наташей.

 Девушка села на стул у стены. А я радовалась сегодня, что все налаживается. И все рухнуло. Только бы мама поправилась!

 Мимо нее пробежала медсестра.

 — Здесь нельзя сидеть! — последние слова, которые услышала Наташа. Потемнело в глазах, приступ тошноты подкатил к горлу, сильно заныло внизу живота.

 Надежда Ивановна закрутила тугую повязку на голове  больного.

 — Надо же так удариться! Хорошо,  не виском. До чего  пьянка доводит!

 — Не сердись, сестричка! — встал больной. — День рождения отмечали!

 — Могли закончить праздник в морге!

 Надя вымыла руки, вытерла полотенцем. Увидит Георгий Львович,  бранить станет! А я не могу! Сердцем отдыхаю, когда с больными общаюсь.

 — Надежда Ивановна, там девушка в родильном! Кажется та, что к вам приходит. Ее возле реанимации нашли, без сознания! — заглянула Маша в  процедурную.

 — Наташа!? — женщина побледнела. Только этого  не хватало! Выскочила из отделения,  побежала по дорожке, перепрыгивая через лужи.  Ей ведь еще рано рожать! Что она здесь делала? Почему не пришла ко мне?

 — Где девушка, которую подобрали в реанимации? —  крикнула Надя, едва перешагнув порог родильного отделения.

 — В палату положили! Укол успокоительный сделали. Она в коме! Не приходит в себя. Врач, говорит, роды могут начаться! — дежурная медсестра, не мигая, глядит на Надежду Ивановну. — Плохая  совсем!

 — У нее срок не вышел!

 — Ну да. Врач так и сказал.

 — Ее на сохранение надо!  — Надя поправила на голове колпачок. — Я пройду!

 Дежурная кивнула.

 Надя потянула ручку двери, с надписью «Главврач».

 — Федорова, в какой палате!

 — Надежда Ивановна, не беспокойтесь! — Борис Николаевич встал из-за стола, подошел к женщине. — Возле нее дежурная медсестра. Не исключена возможность преждевременных родов.

 Надя  вбежала  в палату. Бледное лицо девушки, разметавшиеся по подушке волосы.

 — Наташенька! — она взяла руку девочки. Наташа не шевельнулась. Наклонилась, прижалась губами к влажному лбу.   Подвинула стул, села возле постели.  — Господи,  не дай ей умереть! Прошу тебя! Сохрани ребенка! Как я жить стану, если лишусь последней надежды в жизни. Сына потеряла. А теперь и внук в опасности! Сохрани ей жизнь! — шепчет Надежда Ивановна.

 Наташа слабо пошевелила пальцами в ее руке.

 — Наташенька! Слышишь! Это я, тетя Надя! Я с тобой!

 Девушка тихо застонала.

 — Врача! Скорее! Она пришла в себя! — Надя вскочила со стула, распахнула дверь.  Вернулась к постели Наташи.

 — Очнись, девочка! Живи! Ради малыша! Ради меня! Не уходи! — слезы покатились по ее щекам. 

 — Успокойтесь! Не кричите! — подбежала Вера Никитична. —  Надежда Ивановна! Что вы здесь делаете?

 — Это невестка моя! — прошептала Надя. — Она от сына моего рожает!

 — Ох, эти малолетки! Когда только успевают! — покачала головой врач.

 — Так я останусь! Можно! — Надежда устремила на Веру, наполненные слезами, глаза.

 — Дежурить возле нее будете! Так ей не нужен никто! — она положила ладонь на низ живота девушки. — У нее, похоже,  роды начинаются. Света! — обернулась  к медсестре, стоящей, словно страж у двери. — Каталку, быстрей! В родильное!

 Санитары  уложили Наташу на каталку, повезли по коридору.

 Надежда побежала следом.

 — Сюда нельзя! — остановила ее в дверях  Вера. — Жди, мы попробуем спасти, хотя бы ребенка.

 — Так, серьезно! — Надя приложила ладонь ко рту, сдерживая крик. Неужели, жизнь Наташи под угрозой? Не может быть!

 Вера Никитична склонилась над девушкой.

 —  Готовьте кесарево!

 Наташа тихо застонала.

 — Может быть, она очнется?  —  медсестра посмотрела на врача.

 — Мы не можем ждать!  Начинаем!

 Вера сделала надрез. Коснулась маленького комочка.

 — Живой! Вот он!

 — Мальчик!? — тихо произнесла Наташа. — Покажите мне!

 — Она пришла в себя! — крикнула медсестра. — Укол! Быстро!

 Широко открытые глаза Наташи, испугали Веру Никитичну. Это взгляд не живого человека. Будто собрала  все  силы, чтобы увидеть своего малыша.

 — Мальчик! Сыночек у тебя! Поздравляю! — поднесла к ее лицу младенца, женщина.

 — Мальчик! — шевельнулись губы девушки. Глаза  остановились, голова накренилась набок.

 Вера Никитична отвела руку Светланы, со шприцем, наполненным лекарством. — Ничего не надо! Это конец! Я так и предполагала! — она  протянула ребенка акушерке. Стянула с лица повязку. Подошла к раковине, подставила под струю воды окровавленные руки.

 — Поглядела на своего ребеночка, и готова! —  в глазах ассистента Светланы, застыл ужас.

 — Она его не увидела! Это агония! — вздохнула Вера.

 — Ребенок очень слабый! — прошептала Света.

 — Теперь  надо положиться только на Бога! — Вера Никитична вытерла руки, громко хлопнула дверью.