Назад, в пионерское лето - Денис Георгиевич Кащеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В половине девятого вечера три остальных звена, ведомые Мариной, в предвкушении выдвинулись в лес. Вадим и «михеевцы» уже ждали нас на полянке, но костер пока не горел.
— Внимание! — провозгласил Ант, когда мы расселись по бревнышкам. — Объявляется конкурс! Кто сумеет разжечь костер с одной спички, будет объявлен повелителем — или повелительницей — огня! И получит на весь вечер вот эту прекрасную корону!
Со своего места поднялась Оля Парфенова и продемонстрировала всем оклеенный серебряной фольгой картонный венец — на мой взгляд, немного аляповатый, но народу, судя по всему, понравилось.
Пол-отряда, и мальчишки, и девчонки, потянули вверх руки, некоторые повскакивали на ноги:
— Я хочу! Я зажгу!
— Но будьте осторожны! — остановил вызвавшихся жестом Михеев. — Те, кто потерпят неудачу, станут рабами повелителя огня и, чтобы вновь обрести свободу, должны будут исполнить выкупной номер: спеть, станцевать или еще что-нибудь этакое сбацать!
Часть желающих тут же свой энтузиазм подрастеряло, но человек десять, включая Стоцкую, Трефилову, Толика Степанова и Санька Громова, по-прежнему рьяно рвались в бой.
Мы с Младшим не дергались: это было нашим совместным выбором. Не выказывала пыла и Яна — я как раз нашел ее взглядом: девочка сидела почти точно напротив нас, наполовину скрытая от нашего взора «шалашиком» будущего костра. Судя по беспорядочным взмахам руками, куда сильнее объявленного конкурса Казанцеву сейчас занимали надоедливые лесные комары.
— Товарищ Председатель Совета отряда, прошу! — несколько картинно обратился между тем Ант к Стоцкой, протягивая ей коробок спичек.
— А потему это она первая? — возмутилась Жанна Цымбаларь — из-за корректирующей «скобки» на зубах она заметно картавила, но, на удивление, это обстоятельство ее совершенно не смущало. — Я раньсе руку подняла!
— Такой вот у нас тут волюнтаризм! — осклабился на нее Михеев. — Кто все подготовил — тот и решает!
Тем временем Вика присела на корточки возле «шалашика», чиркнула спичкой, но даже не успела донести ту до торчавшего из-под полешек краешка бересты, как огонек предательски погас.
— Ах, какая досада! — показушно всплеснул руками Ант. — Пламя из искры не разгорелось — блистательная Виктория выбывает из числа претендентов на корону, и теперь ей лишь остается дожидаться, к кому в рабство она попадет! Может быть, ее госпожой — и повелительницей огня — станет наш признанный златоуст, мадмуазель Жанна? — забрав коробок из пальцев огорченной Стоцкой, Ант передал его, кажется, ничуть не обидевшейся на «златоуста» Цымбаларь.
На этот раз береста, вроде бы, занялась — но на том все и закончилось, больше никуда огонь не перекинулся и вскорости сгинул.
— Это все ветер! — буркнула девочка, возвращая коробок Михееву.
— Да уж, вихри враждебные веют над Жанной — и она тоже становится рабыней, пока никто не знает чьей! — притворно вздохнул Ант. — Тут уже не за корону пойдет борьба — куда большее на кону: две такие красавицы! — кивнул он на Стоцкую и Цымбаларь. — Ну, кто следующий попытает счастья? Сам бы попробовал — да мне нельзя, я — ведущий!
— Дай-ка я, — выступила вперед Трефилова, на мгновение опередив качнувшегося уже в том же направлении Громова.
— Держи! — щелчком пальцев Ант послал ей навесиком коробок.
Ловко поймав тот в воздухе, Инга приблизилась к «шалашику», оценивающе пригляделась к нему. Затем неспешно обошла будущее кострище по кругу, выискивая лучшую точку для поджога.
— Сразу видно профессионала! — с показным придыханием прокомментировал происходящее Михеев.
Тем временем Трефилова выбрала наиболее подходящее, по ее мнению, местечко, присела, а затем и вовсе опустилась на коленки. Поправила полешки, затем занесла руки с коробком и приготовленной спичкой чуть ли не внутрь «шалашика» и только там чиркнула. Вспыхнул огонек, тут же принявшийся разрастаться.
— Все равно погаснет! — предположила с бревна Кира Летунова.
— Не каркай! — сердито бросила ей Аля Авдеева.
Между тем пламя и впрямь почти опало. Подавшись вперед и почти дотронувшись губами до поленьев — а русыми волосами так точно их коснувшись — Инга принялась не то тихонечко дуть на угасавший огонек, не то что-то едва слышно ему шептать. И тот, не сразу, но снова начал расползаться — сперва по бересте, а затем по подложенным щепочкам. Послышалось характерное потрескивание — похоже, занялись и поленья.
Торжествующая Трефилова поднялась на ноги — у ее ног разгорался костер.
— Браво! — воскликнул Михеев. — Да здравствует повелительница огня!
Все дружно захлопали в ладоши.
— Ваша корона, повелительница! — Парфенова торжественно подала Инге картонный венец.
Трефилова величаво склонила голову — и распрямилась уже коронованной, чтобы получить новую порцию аплодисментов.
— Как вы распорядитесь своими верными рабынями, о, повелительница огня? — Ант подозвал жестом Вику с Жанной.
— А какие у меня варианты? — с улыбочкой осведомилась Инга.
— Любые, вы же у нас теперь королева!
— Э, речь, помнится, шла о песне или танце! — встрепенулась Стоцкая.
— Да, но решать повелительнице! — хмыкнул Ант.
— Могу спеть! — с усмешкой заявила Цымбаларь. — Песню! Залистную! Про коску!.. У ко-оски тетыре ноги! — затянула она тут же под дружный смех — ничуть, впрочем, не издевательский, скорее одобрительный. — Позади у нее длинный хвост! Но трогать ее не моги-и! За ее малый рост, малый рост![1]
Теперь захлопали уже ей.
— Мне кажется, Жанна успешно выкупилась из рабства! — отхохотавшись, заявил Михеев. — Но последнее слово, разумеется — за Ее Величеством повелительницей огня!
— Согласна, — смахивая выступившую от смеха слезинку, кивнула Трефилова.
— Тогда дело за Викторией! — бросил Ант.
— Я тоже спою, — улыбнулась Стоцкая. — Только можно Ксюша мне на гитаре подыграет? — кивнув на Оксану Гриценко, осведомилась она у Михеева.
— Не меня спрашивай — повелительницу! — заявил тот.
— Конечно, можно, — развела руками Инга.
Викина подруга уже выходила к костру со своим шестиструнным инструментом.
— Про два монастыря, — шепнула ей Стоцкая. — Подпевайте, если знаете слова! — обратилась он затем к отряду.
Зазвучали аккорды.
Легенду услыхав однажды
